2096.
Благодаря своему политическому статусу оуновцы имели в концлагере больше шансов на выживание, чем среднестатистический польский или украинский заключенный, но первый агиограф Бандеры изложил эти обстоятельства совсем по-другому. Во время своего визита в Израиль в 1981 г., по итогам которого и была написана книга Зустрічі й розмови в Ізраїлю, Мирчук часто демонстрировал свою татуировку. В знаменитом мемориальном комплексе истории Холокоста Яд Вашем он показал ее молодой женщине, потерявшей в Аушвице близких, и произнес: «Я видел это [лагерь Аушвиц] собственными глазами, я лично испытал это». Продолжая беседу, он посчитал нужным отметить, что «в Аушвице находились тысячи таких, как я - украинцев»2097.
В Израиле Мирчук также встретился с несколькими историками Холокоста, главным образом с директорами и персоналом музеев. Он сообщил им, что их интерпретация Холокоста и Украины категорически неприемлема, чему он, украинский заключенный Аушвица (с татуировкой на предплечье), является лучшим доказательством. В каждой беседе он повторял, что украинцы никогда не были антисемитами и не принимали участия в каких-либо злодеяниях во время войны. Мирчук назвал антиукраинские настроения историков Холокоста и евреев «неправильным восприятием» украинцев
и «дезинформацией». Однажды он заявил: «[Только] демонстрация татуировки Аушвица ...останавливает антиукраинские нападки»2098.
В беседе с раввином Давидом Кагане, которого спас Шептицкий, Мирчук недоумевал: почему Яд Вашем не хочет воздать Шептицкому должное? Доказательства того, что летом 1941 г. Шептицкий поддержал пастырским письмом пронацистское Державне правління Стецько, а позднее - и создание дивизии СС «Галичина», Мирчук считал типичными трюками антиукраинской пропаганды. Обсуждая с Кагане сложный характер Шептицкого, он повторил антисемитские стереотипы о «еврейском большевизме», бывшие в ходу в ОУН(б) в 1941 г.: «Нет, раввин, это горькая правда. Евреи охотно стали оплотом красномосковской оккупации Украины, кровавого большевистского террора. И очень часто они также становились и организаторами - явными и скрытыми руководителями»2099.
Не более, чем антиукраинской пропагандой была для Мирчука и тема украинского коллаборационизма. По его словам, «не украинцы, а евреи оказывали немецким нацистам содействие в уничтожении евреев. Еврейские “Юденраты”, еврейская полиция, еврейские осведомители и зондеркоманды в концлагерях состояли только из молодых евреев». Мирчук был глубоко убежден в правильности своего понимания войны и Холокоста. Когда его видение событий критиковали, он утверждал, что его версии были правдой, потому что он не способен утверждать ничего, что было бы «неправдой»2100.
В дополнение к отрицанию причастности украинцев к Холокосту Мирчук также утверждал, что не евреи, а украинцы были главными жертвами нацистской политики. Любой, кто не соглашался с видением Мирчука, или, что еще хуже, поднимал вопрос о военных преступлениях ОУН или УПА, в частности о преступлениях против евреев или о коллаборационизме, был для него «антиукраинцем». Единственный способ не быть «антиукраинцем» - отрицать военные преступления ОУН и утверждать, что ОУН и УПА были движениями сопротивления. Такие украинцы, как Степан Бандера, были национальными героями и жертвами нацистской политики. По словам Мирчука, только «большевики называют всех, кто противостоит российскому империализму, “бандитами” и “фашистами”. Аналогичные ярлыки они используют, когда атакуют американских президентов (например, Рейгана), выступающих против их целей и методов»2101.
Подобный подход к темам Бандеры, ОУН и УПА, Холокоста и истории войны оказал сильное влияние на мировоззрение молодых представителей украинской диаспоры, которые, в результате, поверили в целый ряд соответствующих политических мифов. Молодежная
прослойка украинской диаспоры, если говорить о типологии мировоззрения, фактически являлась негативным зеркалом украинской советской молодежи, о чем свидетельствует, например, такой факт. В 1983 г. группа украинских студентов из США и Канады путешествовала по Европе с профессорами Петром Гоем и Соней Шерег. При посещении музея концлагеря Дахау молодые украинцы пришли к выводу, что тут «об Украине и украинцах даже не упоминается, хотя многие студенты слышали или были лично знакомы с украинцами, которые были заключенными Дахау». Студенты решили «принять соответствующие меры». 17 августа 1983 г. в 16:00 семнадцать студентов, два профессора и один священник пришли в музей со знаменами и «встали в круг в зале народов, где Украина вообще не была представлена». Когда помощник директора музея поинтересовался у них о причине этой демонстрации, они изложили ему свои аргументы и объявили, что готовы даже к голодовке. Дирекция музея удовлетворила требованиям протестующих и выставила украинский флаг рядом с флагами других народов, после чего студенты провели в часовне (на территории лагеря) панихиду2102. Тот факт, что как раз в окрестностях Дахау украинцы из дивизии СС «Галичина» проходили боевую подготовку, от внимания этих студентов ускользнул2103.
Последняя публикация, достойная краткого упоминания в связи с Мирчуком, - книга Живу ще завдяки УПА. Это краткая автобиография Стеллы Кренцбах, еврейки, обязанной своим спасением УПА. По всей вероятности, это был вымышленный персонаж, чья автобиография была опубликована в сборнике статей, изданных под редакцией Мирчука, и, вероятно, была написана самим Мирчуком (или другим ветераном ОУН)2104. Эта небольшая книга начинается со слов: «Только Всевышнему и Украинской повстанческой армией (УПА) я обязана тем, что сегодня я жива и посвящаю всю свою энергию, в свои тридцать восемь лет, свободному Израилю». Автобиография, изобилующая выражениями, близкими к распространенным антисемитским стереотипам, повествует о женщине, родившейся в «городе Б», в 75 км от Львова. Еще со времени учебы в украинской гимназии она «стала ненавидеть врагов Украины и полюбила ее друзей». Во время войны она «стала членом героической УПА» и «пережила все тяготы войны с теми, кто делит людей на честных и нечестных, а не преследует их по расовому признаку». После войны она переехала в Израиль2105.
Другим значимым бандеровским агиографом стал поэт, писатель и политический деятель Леонид Полтава (Пархомович). Полтава писал о Провіднике не строго исторические, а скорее художественные произведения. Так, в сборнике Образ Степана Бандери в літературі і мистецтві он собрал воедино стихотворения и песни о Бандере,
фотографии его бюстов и портретов, а также почтовых марок с его изображением. Конечная цель Полтавы состояла в том, чтобы заложить основы для более масштабного арт-проекта - коллекции предметов искусства, посвященных Бандере. В целом сборник Полтавы представляет собой смесь крайне правых, неофашистских и романтических идей. Во многих стихах выражена скорбь о потере Провідника и Вождя, отмечены его героизм и величие; подчеркивается, что он не умер, поскольку бандеровцы продолжают дело революции. Полтава утверждал, что Бандера является знаменем Украины (слово bandera по-испански означает «знамя»). Тот факт, что песни о Бандере транслировались по радио во франкистской Испании, свидетельствовал, для Полтавы, о величии украинского Провідника2106.
В другом издании, Життя Степана Бандери, Полтава привел ряд фотографий Бандеры периодов его юности и семейной жизни, знакомя читателей с повседневной стороной жизни Провідника. Биографию Бандеры предваряла автобиография, написанная Провідником в 1959 г. для мюнхенского консульства США. В основной части книги Полтава также разместил и другие фотографии Бандеры: в казацком костюме и с винтовкой в руках; на железнодорожной станции с членами Пласта;на лугу и в лесу; в компании студентов; коллаж фотоснимков, сделанных во время Варшавского и Львовского судебных процессов; коллективное веселье в кругу товарищей по ОУН; возле портрета Стецько; с воинами УПА перед их отправкой из Германии в Украину (послевоенное фото); с членами СУМ (в народных костюмах); во время летних и зимних отпусков со своими детьми и женой; на могиле Коновальца в годовщину его смерти. Комментарии, которыми Полтава снабдил фотографии, призваны усилить впечатление, что Бандера одновременно был обычным человеком и неординарным Провідником2107.
Героический дискурс об ОУН-УПА и «освободительном движении» сформировали не только Мирчук и Полтава, но и ряд других историков и деятелей2108. Некоторые из них - Владимир Косик2109, Иван Гриньох2110, Ярослав Стецько, Николай Климишин2111, Степан Ленкавский2112, сам Степан Бандера2113, Владимир Янов2114, Николай Лебедь2115, Роман Ильницкий2116 и Тарас Гунчак - были членами ОУН(б)2117. Другие, как Петр Потичный2118, были ветеранами УПА, а третьи, как Василий Верига2119, Алексей Горбач2120, Роман Дражневский2121 и Петр Саварин2122, были ветеранами дивизии СС «Галичина». Некоторые из них - Ильницкий, Гриньох и Горбач -работали в Украинском свободном университете (УВУ) в Мюнхене, другие - Мирчук и Косик - были также связаны с УВУ, или защитили в нем диссертации2123. Янов в 1968-1986 гг. был ректором УВУ, а
Дражневский - в 1993-1995 гг.2124 Гунчак работал профессором в Ратгерском университете, Потичный - профессором в университете Макмастера. Горбач в 1965-1982 гг. был профессором славянской филологии во Франкфуртском университете им. Иоганна Вольфганга Гете2125. Петр Саварин в 1982-1986 гг. был ректором университета Альберты2126. Богдан Осадчук, не состоявший ни в ОУН, ни в дивизии СС «Галичина», но печатавшийся в 1943 г. в коллаборационистской газете