Крайне правый украинский национализм сформировался в Восточной Галичине, где он приобрел религиозные, популистские и мистические черты. Тем не менее некоторые из самых важных идеологов этого направления (Михновский и Донцов) были выходцами из той части Украины, которая ранее входила в состав Российской империи. Украинцам, проживающим за пределами Восточной Галичины, была не вполне понятна
спиритуализированная и популистская форма галицкого национализма. Сами галичане понимали национализм скорее не как идеологическую или политическую субстанцию, а главным образом как культуру. Их национализм базировался на религиозной основе, с нечеткой гранью между национализмом и религией (это хорошо прослеживается по Декалогу Ленкавского). Называя свою идеологию «новой религией - религией украинского национализма», украинские экстремистские националисты выступали за идеологическую аморальность, чем расшатывали основы религиозной морали.
Для понимания мировоззрения поколения Бандеры решающее значение имеют сочинения Михновского и Донцова. Будучи ранним пропагандистом этнического украинского национализма, Михновский выдвинул лозунг «Украина - для украинцев» и рекомендовал украинцам не брать собі дружини з чужинців, бо твої діти будуть тобі ворогами. Сочинения Донцова, главного идеолога поколения Бандеры, сочетали в себе различные националистические, фашистские, популистские и расистские мотивы. До Первой мировой Донцов, как и Муссолини, был социалистом. После войны он переместился на крайне правый фланг и стал страстным критиком коммунизма, социализма и демократии. Он очистил украинский национализм от умеренных и социалистических компонентов и предпринял попытку превратить его в фашистскую идеологию, призванную защитить украинцев от СССР и других «врагов».
Одним из тех интеллектуалов, которые как до, так и после Первой мировой активно популяризировали расизм и евгенику в украинском националистическом дискурсе, был Степан Рудницкий. Его влияние на украинский революционный и геноцидный национализм нельзя недооценивать. Опираясь на расистские теории, Рудницкий настаивал на антропологическом отличии украинцев от поляков и русских, которые, как он считал, стали похожими на украинцев в культурном и языковом отношениях только в связи с многовековым и тесным сосуществованием на украинских территориях.
Молодые украинские националисты, среди которых были Бандера и Стецько, вместе обучались в гимназиях и университетах и принимали участие в мероприятиях различных организаций (Пласт, Сокіл, Луг). После занятий они штудировали работы Михновского, Донцова и Рудницкого, дискутировали об их идеях, обсуждали деятельность политиков и знакомились с зарубежными авторитарными и фашистскими дискурсами.
Польские власти запретили почти все, что было связано с развитием украинской культуры и самосознания, и тем самым невольно дали толчок для роста симпатий к расизму, фашизму и авторитаризму в кругах украинской молодежи. Именно польская политика послужила причиной
того, что молодые украинские националисты стали вступать в ряды запрещенных законспирированных организаций, устраивать теракты и убивать «предателей украинского народа».
В 1920 г. украинские ветераны Первой мировой основали в Праге УВО. Это была первая в украинской среде террористическая и националистическая организация, однако ощутимой политической роли она не играла. Украинские националисты стали более популярными и влиятельными только с образованием ОУН, в состав которой, путем поглощения, вошли различные националистические и фашистские организации. Лидеры ОУН пообещали изменить «безгосударственное» положение украинского народа, навязанное Версальским договором, и создать украинское государство, которое будет защищать украинцев. К центристским и национально-демократическим партиям, сотрудничавшим с польскими властями, ОУН относилась критически. Вместе с тем ОУН иногда сотрудничала с представителями, например, правого крыла УНДО, ослабляя тем самым демократические тенденции украинского общества. На рост числа сторонников ОУН повлиял ряд факторов, а именно: ориентация (не без преклонения) на нацистскую Германию, культ этнического и политического насилия, увлечение фашизмом и истовая враждебность по отношению к этническим «врагам» и политическим противникам. Усилению влияния ОУН способствовала и националистическая политика Польши (особенно после смерти Пилсудского).
Изначально в ОУН были представлены два поколения, которые, условно, делили организацию на две части. Представители старшего поколения родились примерно в 1890-е, а младшего - примерно в 1910-е. Бандере, одному из самых энергичных и решительных представителей молодого поколения, удалось сделать в ОУН быструю карьеру. В 1932 г. он стал Прсвідником Краевой экзекутивы и впоследствии внес ощутимый вклад в радикализацию организации, в рядах которой уже находились деятели, не менее фанатичные, чем он. Таким образом, в части радикализма и фанатизма между Бандерой и другими молодыми националистами -Стецько, Шухевичем, Ленкавским и Лебедем - имело место взаимовлияние. Именно под руководством Бандеры Краевая экзекутива ОУН стала чаще убивать украинцев, в том числе членов ОУН, обвиняемых в предательстве. Если кто-то выражал моральные сомнения по поводу убийства других членов ОУН (нередко - обыкновенных украинских студентов или старшеклассников, обвиняемых в предательстве или сотрудничестве с польскими властями), Бандера проявлял настойчивость и его приказы все равно выполнялись.
Личный вклад Бандеры в усиление террора был значительным, несмотря на то что он, как глава Краевой экзекутивы, подчинялся
Коновальцу и руководству в изгнании. Бандера действовал с рвением и безжалостностью, вызывавшими удивление и даже тревогу у его начальства, особенно в связи со случаями убийств украинцев и членов ОУН. Планы по организации «зеленых кадров» (партизанского движения) наводят на мысль, что Бандера и подопечная ему Краевая экзекутива рассматривали вопрос об изменении своей тактики - переходу от организованного террора к подпольному движению, целью которого будет восстание и захват власти.
Первые проявления культа Бандеры приходятся на 1935-1936 гг., то есть на время Львовского и Варшавского судебных процессов по делу об убийстве Перацкого. Пытаясь создать вокруг этого польского деятеля политический миф, пропагандистский аппарат партии Пилсудского Sanacja объявил Перацкого мучеником. После того как власти обнародовали имя того, кто «посмел в самой столице Польши убить министра и борца за независимость страны», в польском обществе, подстегиваемом пропагандистской истерией, вспыхнуло коллективное негодование. Мишенью возмущений была ОУН.
Дело Перацкого оказало непреднамеренное воздействие на формирование культа Бандеры. Судебные процессы, в особенности Варшавский, привлекли внимание к положению украинцев в Польше и революционной борьбе украинских националистов, став таким образом политической сценой устремлений ОУН. Подсудимые впервые получили возможность ознакомить общество с деятельностью своей организации, действовашей под влиянием идеалистических мотивов и глубоких патриотических чувств и стремившейся освободить украинский народ от польской и советской оккупации. Обвиняемые и свидетели часто демонстрировали фашистский салют и произносили лозунг Слава Україні!, за что суд регулярно применял к ним специальные меры. Обвиняемые давали понять, что они считают Бандеру своим Провідником, которому после изменения политических обстоятельств предстоит стать лидером украинского народа. Украинцы с пристальным вниманием наблюдали за ходом событий на судебных процессах, читали и обсуждали газетные репортажи и даже сочиняли народные песни о храбром Бандере и судебных перипетиях.
Судебные процессы были политическими, но не показательными. «Героическое» и патриотическое поведение молодых украинских идеалистов, к которым применяли меры наказания за одно только употребление своего родного языка, заставило польских интеллектуалов, таких как Мечислав и Ксаверий Прушинские, романтизировать ОУН и сравнить польско-украинские отношения с британско-ирландским или испано-каталонским контекстами. Несмотря на то что в судебной экспертизе указывалось
на безжалостность ОУН и использование террора в пропагандистских и финансовых целях, романтический и идеалистический имидж революционеров ОУН остался незамутненным: в глазах многих украинцев II Речи Посполитой смертный приговор (в итоге - пожизненное заключение) превращал Бандеру в героя и мученика.
Крайне важным этапом в формировании культа Бандеры стал Львовский процесс, хотя публикаций по нему было значительно меньше, чем по Варшавскому. Именно во Львове ОУН сумела устроить ритуализированный пропагандистский спектакль. Бандера вел себя как Провідник фашистской революционной организации, представлявшей украинский народ и боровшейся за его права. Еще чаще, чем на первом суде, оуновцы демонстрировали во Львове фашистские салюты. В отличие от Варшавского процесса, подсудимым позволили давать показания на украинском языке, что придавало им большей уверенности в себе и позволяло делать заявления политического характера. На Львовском процессе Бандера уже не отрицал своей причастности к террористической деятельности ОУН и того факта, что эта организация убила польского министра и ряд других лиц. Напротив, он признался в убийствах и с гордостью заявил, что он лично отдавал распоряжения о многих из них. По его словам, такие действия были частью украинской «освободительной борьбы» (при том что большинство жертв таких действий были украинскими патриотами различных направленностей). Для понимания мировоззрения Бандеры того времени большое значение имеет речь, с которой он выступил на Львовском судебном процессе 26 июня 1936 г. Именно в ней он заявил: «Наша идея в нашем понимании настолько велика, что для ее реализации должны быть принесены в жертву не сотни, а тысячи человеческих жизней».
Попытки освободить Бандеру из польских тюрем позволяют предположить, что в ОУН ему отводили крайне важную роль, рассматривая его в качестве нового лидера организации, который должен сменить на этом посту Коновальца (после убийства последнего в мае 1938 г.). Однако такое положение Бандера мог занять только оказавшись на свободе, что и произошло после германского вторжения в Польшу в 1939 г. С этого момента начинается новый значительный период - как в его жизни, так и в истории движения. Польша исчезла с карты Европы, а западноукраинские территории вошли в состав советской Украины. Украинские националисты и другие украинские политические организации вступили в союз с нацистской Германией - главной державой Европы, которая, по их мнению, была способна оказать им содействие в создании украинского государства. Между национал-социалистами и украинскими националистами