Несмотря на арест руководства ОУН(б) и преследование других деятелей этой организации, между нацистами и оуновцами установилось неофициальное сотрудничество. В конце 1941 г. ОУН(б) ушла в подполье, тем не менее ей удалось внедрить своих представителей в украинскую полицию, подразделения которой оказывали немцам содействие в уничтожении евреев. Уничтожение еврейского населения Западной Украины в известных масштабах, видимо, было бы невозможно без поддержки, которую оказывали немцам эти подразделения. Весной 1943 г. многие украинцы дезертировали из полиции и переметнулись в ряды УПА - вооруженные силы, сформированные ОУН(б) в конце
1942 г. в целях «очистки» украинской территории ОТ ПОЛЯКОВ и борьбы с советскими партизанами (реже - с немцами). С начала 1943 г. и до середины 1945 г. УПА уничтожила 70-100 тыс. польских мирных жителей и сотни (или даже тысячи) евреев, сбежавших из гетто или пытавшихся выжить, скрываясь в лесу или в крестьянских домах. В этот же период 10-20 тыс. украинских мирных жителей (большинство из которых находились за пределами тех территорий, где УПА уничтожала поляков) были убиты Армией Крайовой и другими польскими подразделениями.
Находясь в Берлине и Заксенхаузене, Бандера поддерживал редкие контакты с руководством ОУН(б) и УПА в Украине (в чем ему помогали его супруга и, по-видимому, другие лица). Это, однако, все равно не позволяет нам знать, в какой степени он был информирован о событиях, происходивших в Западной Украине, и имел ли он на них какое-либо влияние. Тем не менее нельзя сказать, что злодеяния ОУН(б) и УПА несовместимы с довоенными убеждениями Бандеры - с его идеями, изложенными в 1941 г. в работе Боротьба й діяльність, в частности с общим отношением ОУН(б) к «врагам украинского народа» (особенно с учетом того, что Бандера был Провідником этой организации). После войны Бандера никогда не осуждал эти преступления и не признавал, что они вообще имели место быть.
Не все молодые украинцы вступали в УПА по идеологическим причинам. Одни оказывались в ее рядах случайно, другие - за компанию, третьи - в связи с принудительной мобилизацией, четвертые - были из тех, кто ранее уже успел послужить в полиции и опасался советского возмездия. Однако какими бы ни были причины вступления в УПА, служба в рядах этого движения превратила многих простых украинцев в безжалостных убийц. Процесс такой трансформации детально рассмотрен в работах Кристофера Браунинга «Совершенно обычные мужчины: резервный полицейский батальон 101 и окончательное решение в Польше» и Харальда Вельцера «Преступники. Как из совершенно нормальных людей получаются массовые убийцы»2390. Эти ученые исследовали психологические процессы, которые происходили в сознании немецких военнослужащих, участвовавших в массовых убийствах мирных жителей во время Холокоста.
Приступая к изложению аспектов, связанных с причастностью украинских националистов к уничтожению евреев, важно прояснить некоторые существенные обстоятельства. Во-первых, 85-90% евреев Западной Украины были убиты не при участии ОУН и УПА, а немцами и украинской полицией, в рядах которой, впрочем, были члены и сторонники обеих фракций ОУН. Другие 10-15% евреев (это прежде всего те, кто пытался спрятаться в лесу или в сельской местности)
были убиты немцами, украинскими националистами (ОУН(б), УПА, СБ ОУН(б) и другими группами), а также представителями украинской полиции и местного украинского и польского (в меньшей степени) населения. Во-вторых, среди украинских исполнителей преступлений мы можем обнаружить людей различных социальных групп, политических убеждений и с разным уровнем образования. Мотивы действий этих людей были очень разнообразными, и национализм был только одним из них (но в случае с ОУН и УПА - самым важным). В-третьих, большинство евреев Западной Украины были убиты немцами (при содействии украинской полиции) еще до того, как УПА начала играть важную роль в этом регионе. Большинство сотрудников полиции, особенно в сельской местности, были украинцами и, следовательно, сыграли значительную роль в уничтожении украинских евреев, поскольку именно они оказывали содействие айнзацгруппам в охране гетто, выискивании евреев в лесах и отправке их в лагеря смерти. Весной 1943 г. многие из таких полицейских дезертировали в УПА. В-четвертых, евреев, скрывавшихся в лесах, преследовали не только представители ОУН и УПА, но и украинские полицейские, крестьяне и бандиты. В-пятых, существует связь между участием ОУН и УПА в массовых убийствах евреев и последующим уничтожением поляков на Волыни и в Восточной Галичине. В-шестых, небольшому количеству евреев из рядов УПА все-таки удалось выжить - главным образом потому, что они сбежали из УПА незадолго до или сразу после вступления Красной армии в Западную Украину.
Должным образом оценить характер и масштаб злодеяний, совершенных ОУН и УПА во время войны, можно только при условии, что будут приняты во внимание свидетельства выживших евреев. До недавнего времени такие сведения считались ненадежными и «субъективными», в отличие от надежных и «объективных» документов, связанных с исполнителями преступлений, особенно с немцами. Считалось, что исполнители действовали рационально и вели четкий учет совершенных ими злодеяний. До определенного времени историки полагали, что люди, которым удалось выжить, допускают в своих воспоминаниях, в силу наличия психологической травмы, определенные преувеличения, по причине чего на их переживания и память не стоит полагаться - то есть фактически при изучении событий военного времени и Холокоста их свидетельства и мемуары использовать нельзя.
В первые десятилетия после войны такой подход к истории служил своего рода укрытием, позволявшим, скорее, сохранить для будущих поколений «славное имя народа», чем приблизиться к переживаниям выживших и осознать ужасающие реалии Холокоста. Такое отношение
к тем, кому удалось выжить, и их памяти можно считать еще одним унижением жертв Холокоста и других злодеяний. Кроме того, отрицание свидетельских показаний выживших было неверным с методологической точки зрения, поскольку оно приводило к серьезным искажениям исторических фактов. Если рассматривать свидетельства выживших только как посттравматические фантазии, то написать историю событий Холокоста, происходивших на территории Волыни и Восточной Галичины, попросту невозможно (при этом безусловно верно и то, что историки не должны относиться к каждой детали таких воспоминаний как к достоверному факту). Пренебрегая такими документами, мы упускаем из внимания многие важные аспекты уничтожения евреев, особенно те, которые связаны с деятельностью групп, преследовавших евреев на локальном уровне. Также стоит учесть, что мало что о антиеврейском насилии расскажут нам и немецкие документы, поскольку немцы не вели учет преступлений ОУН-УПА, за исключением нескольких случаев, когда националисты бравировали, что убили группу евреев, пытаясь в награду за это получить новое оружие или боеприпасы. Не много сведений об этом виде злодеяний можно обнаружить и в документах ОУН, поскольку руководители ОУН и УПА в свое время специально отобрали и уничтожили те из них, в которых имелись следы таких действий. В пропагандистских материалах, распространяемых в послевоенное время ветеранами движения, последовательно придерживались героической версии истории УПА, одним из элементов которой является утверждение о том, что украинские националисты только спасали евреев, а не совершали по отношению к ним какие-либо преступления. Поэтому представление о некоторых важных аспектах Холокоста можно получить исключительно на основе тех свидетельств, которые оставили выжившие.
При рассмотрении деятельности ОУН и УПА, как правило, используется очень популярный и способный ввести в заблуждение термин визвольнии рух. В этом исследовании это определение приводится только в кавычках (по причине его идеологического наполнения). «Освободительная борьба», или «освободительная война», которую вели ОУН и УПА, не могла быть освобождением. Чтобы освободить Украину, не было необходимости убивать тысячи мирных жителей. Применение термина «освободительное движение» в этом контексте подразумевает, что деятельность ОУН и УПА была целиком или в первую очередь посвящена освобождению Украины. Однако исследование деятельности этих движений показывает, что ОУН и УПА прежде всего были озабочены идеей «очистки» украинских территорий от этнических и политических врагов.
В этом исследовании рассматривается деятельность ГКЦ в военное и послевоенное время, однако этому уделено внимание только как побочной теме. Среди служителей церкви были совершенно разные типы людей, поэтому трудно говорить о каком-либо общем подходе, характерном для политики ГКЦ в отношении меньшинств, на преследование которых были нацелены ОУН, УПА и немцы. Во время погромов 1941 г. отношение греко-католических священников к евреям не всегда было одинаковым. Некоторые из них причиняли евреям зло и принимали участие в организации погромов; другие -выступали в роли спасителей.
Следует отметить факты непосредственного участия духовенства и верующих в этнических преступлениях. Так, в 1943-1944 гг., когда УПА занималась этнической чисткой на Волыни и в Восточной Галичине, некоторые православные и греко-католические священники освящали топоры, вилы, косы и другое оружие, используемое для убийства, а также другими способами оказывали содействие украинским националистам.
Неоднозначное поведение продемонстрировал в этот период Андрей Шептицкий, глава ГКЦ. С одной стороны, он спас или помог спасти более ста евреев. С другой стороны, он не осудил геноцидную политику украинских националистов или осудил ее лишь очень косвенным образом, отказываясь верить некоторым фактам, связанным с массовым насилием со стороны украинцев.
УПА, кроме уже упомянутых действий, сражалась с советскими партизанами и Красной армией и даже убила одного из ее генералов. В значительно меньших масштабах УПА вела боевые действия против немцев, пока весной 1944 г. снова не начала с ними сотрудничать.