ЗЧОУН. Бандера и ряд его сторонников настаивали на том, что руководство организацией должно осуществляться в соответствии с принципом фюрерства - как это было в 1941 г. Провідник потребовал от всех членов ОУН полного подчинения, но другие националисты выступили против такой политики - они считали ее устаревшей и хотели модернизировать свою организацию в более прагматичном и «демократичном» ключе, хотя так никогда и не предприняли никаких радикальных шагов по открытому и непредвзятому пересмотру истории своего движения. Фундаментальный национализм Бандеры, его авторитаризм и одержимость фашизмом внушали опасения многим его бывшим единомышленникам. Они видели, что Бандера оставался таким же, каким был в 1941 г., и отказывались от сотрудничества с ним.
В послевоенное время мировоззрение Бандеры не изменилось, а скорее приспособилось к реалиям «холодной войны». Он больше не называл евреев и поляков врагами украинского народа, так как представители этих национальностей уже не проживали на территории Украины. Провідник перенацелил всю свою ненависть на СССР, существенно не изменив при этом своих праворадикальных убеждений.
Многие из его послевоенных идей звучали в унисон с антисоветской и антикоммунистической риторикой того времени. Любой намек на то, что ЗЧОУН являются недемократичной организацией (или что украинский геноцидный национализм является антидемократическим по своей сути) вызывал у Бандеры раздражение, но в то же время он, например, умудрялся защищать от «нападок» каудильо, когда в адрес последнего звучала критика со стороны демократических государств. Бандера никогда не признавал преступлений украинских националистов, совершенных во время войны, утверждая, что всегда выступал против немецкого и советского режимов, будучи жертвой их обоих. В одном из интервью он назвал себя лидером антисоветского подпольного движения, которое неустанно сражается с «красным дьяволом».
В то же самое время, когда Бандера пытался занять в ЗЧОУН доминантное положение и снова планировал «освободить» Украину, повстанцы УПА продолжали, вплоть до конца сороковых и начала пятидесятых годов, вести бои на территории Западной Украины и совершать массовые убийства мирных жителей. Однако главными преступниками в этот период стали уже органы внутренних дел. Новыми жертвами советского политического насилия стали семьи повстанцев. Украинцев обвиняли в поддержке УПА или просто в принадлежности к группам «украинских националистов» (в разряд каковых попадали как настоящие военные преступники и нацистские коллаборанты, так и те, кто «предал Советскую Родину»).
Во время беспощадного конфликта с ОУН и УПА советская власть уничтожила 153 тыс. человек, арестовала 134 тыс. человек, выслала в ГУЛАГ и Сибирь 203 тыс. человек. Всего в период до 1953 г. от советских репрессий пострадали около 490 тыс. западных украинцев -приблизительно по одному человеку из каждой западноукраинской семьи. В это же время ОУН и УПА убили более 20 тыс. мирных жителей и около 10 тыс. военнослужащих (советских солдат, членов истребительных батальонов и лиц из личного состава НКВД).
Большинство гражданских лиц, убитых националистическими партизанами, были переселенцами из восточных областей Украины, а по специальности - рабочими колхозов, учителями, медсестрами и врачами. Будучи ослепленными геноцидным национализмом, суицидальным романтизмом и антикоммунизмом, а также поддавшись увещеваниям Бандеры и других националистов-эмигрантов о грядущей Третьей мировой войне, партизаны УПА не принимали во внимание тот факт, что их подразделения не способны выиграть войну против СССР -государства, которое было во много раз сильнее любых западноукраинских повстанческих групп.
Со временем, в том числе в силу воздействия безжалостного советского террора, украинское население отказалось от поддержки националистических повстанцев. Вместе с тем именно террор, наряду с советской пропагандой, привел к существенному росту в этих регионах антисоветских настроений и затуханию, в отдаленной перспективе, памяти о злодеяниях украинских националистов.
Тем временем, пока ОУН-УПА продолжала сражаться с советскими органами внутренних дел, жизнь Бандеры в изгнании была омрачена активностью КГБ, пытавшегося его похитить или убить. У Бандеры и, в меньшей степени, у его семьи были очень веские основания опасаться за свою жизнь. За обеспечением их мер безопасности неустанно следили СБ и ЗЧОУН; в отдельных случаях своевременную информацию о планах КГБ Бандера получал от ЦРУ. Бандера и члены его семьи использовали подставные имена и не один раз вынуждены были скрываться от слежки. Приказ, за которым последовало убийство Провідника, советское руководство отдало через целых 14 лет после окончания Второй мировой. Убийство было подготовлено самым изощренным образом, и раскрыть его удалось только тогда, когда убийца явился в западногерманскую полицию с повинной.
Фашизм
Ответ на вопрос о том, был ли Бандера фашистом, в каком смысле и в какой степени, зависит от того, что мы понимаем под самим термином «фашизм» и какой из периодов деятельности Бандеры и ОУН действительно соответствует этому определению. Изучая деятельность ОУН, историки периода «холодной войны» (прежде всего Армстронг), украинские историки из диаспоры и историки постсоветской Украины употребляли в своих работах термин «интегральный национализм», что, очевидно, способно ввести в заблуждение в силу фактического значения этого концепта. Более того, такое определение не позволяет контекстуализировать ОУН, поскольку в настоящий момент мы не располагаем сравнительными исследованиями «интегрального национализма».
Для правильной контекстуализации деятельности Бандеры и различных форм украинского национализма, а также для понимания природы этого движения, мы использовали теоретические концепции, предложенные рядом ученых (Итвеллом, Гриффином, Штернхелем, Пакстоном, Кершоу, Манном, Моссе, Нольте и Пейном). Это, как и общие критерии для определения фашизма как такового, изложено во Введении.
На рубеже тридцатых и сороковых годов ОУН отвечала всем основным критериям фашистского движения, сформулированным в «фашистском минимуме» Нольте (в его расширенной версии, представленной во Введении). Кроме того, ОУН соответствовала двум другим важным характеристикам фашистского движения. Во-первых, эта организация пыталась захватить власть путем революции и создать свое собственное авторитарное национальное государство фашистского типа. Во-вторых, идеология ОУН предусматривала спасение и обновление общества посредством палингенезиса. Считалось, что украинский народ вымрет, если ОУН не создаст государство, и только государство, управляемое ОУН(б), позволит украинцам выжить, возродиться и процветать.
В 1941 г. ОУН(б) провозгласила государство и образовала Державнеправління, но дальше провозглашения дело не пошло. Как показано в четвертой главе, это произошло не из-за идеологических различий между украинскими националистами и национал-социалистами или в связи с «неспособностью» и «наивностью» лидеров ОУН(б), а из-за внешних факторов, на которые ОУН(б) не имела большого или вообще какого-либо влияния. У нацистских лидеров были свои планы на украинские территории. Эти планы отличались от немецких планов на Хорватию и Словакию, хотя очень напоминали планы на Литву.
Между фашистскими, авторитарными и другими крайне правыми движениями часто происходили крупные конфликты (в том числе с летальным исходом). Общим местом для любой из идеологий этих движений была борьба против коммунизма и демократии, и это же и служило основанием для объединения их усилий. Но для фашистских и авторитарных лидеров практические вопросы были, как правило, важнее аспектов идеологической общности.
Например, накануне войны вспыхнул классический межфашистский конфликт, сторонами которого были австрофашисты и немецкие национал-социалисты. Несмотря на идеологическое родство, национал-социалисты убили лидера австрофашистов Дольфуса, а после присоединения Австрии к Рейху арестовали его преемника Шушнига, которого затем удерживали в том же концлагере, что и Бандеру. Похожая ситуация произошла в начале 1941 г. в Румынии, когда обострился конфликт между Антонеску и «Железной гвардией», в результате которого более 300 легионеров сбежали в Германию и впоследствии оказались в немецких концлагерях (лидер «Железной гвардии» Хория Сима стал заключенным Целленбау и удерживался в том же бараке для спецзаключенных, что и Бандера).
Идеологи ОУН, особенно в двадцатые годы, утверждали, что эту организацию, в силу национальных традиций и культурно-языковых
аспектов, нельзя причислять к ряду типично фашистских движений. Приведенные аргументы, однако, являются весьма характерным признаком риторики «малых» фашистских организаций - таких как усташи, партия Глинки и «Железная гвардия».
Украинские националисты действительно были независимы -в плане борьбы за независимость и государство, которое должно было стать независимым от Польши, России или СССР. Однако они находились в зависимости от нацистской Германии, поскольку без помощи немцев они не имели шансов ни на создание своего государства, ни на его дальнейшее существование. Нуждаясь в очевидной протекции, ОУН(б) и вступила в коллаборациюю с нацистской Германией, представляя себя в дальнейшем как связанное с ней движение. Модель украинского государства, которую разработал в «Нациократии» ведущий идеолог ОУН Сциборский, содержит в себе большинство признаков, характерных для фашистских государств. В таком виде эта концепция и была представлена руководством ОУН(б) на П Великому зборі ОУН в Кракове, состоявшемся за несколько месяцев до вторжения Германии в СССР. Руководство ОУН(б) в основных чертах видело независимое украинское государство как этническое национальное государство («Украина - для украинцев», согласно одному из ее лозунгов) - следовательно, такое государство предстояло «очистить» от неукраинского населения. Именно поэтому ОУН сделала этническое насилие и культ войны центральными понятиями своей идеологии. По той же самой причине руководство ОУН(б) объединило в 1941 г. провозглашение государства с антиеврейским насилием и убийством других этнических и политических врагов. Руководствуясь тем же принципом, ОУН «зачищала» западноукраинские территории от поляко