381. Неотъемлемой частью фашизма у Онацкого был антисемитизм (он одобрительно высказывался в том числе и об итальянском антисемитском законодательстве 1938 г.)382.
Статьи Онацкого, анализировавшие и популяризировавшие фашизм, как и его полемика с Мицюком, появились в конце двадцатых и начале тридцатых годов. Уже к концу тридцатых годов скептицизм, с которым украинские националистические круги относились к идее неукраинского происхождения фашизма, почти полностью сошел на нет. К этому времени большинство украинских националистов уже не считали
украинский национализм и фашизм взаимоисключающими движениями и не возражали против того, чтобы их считали членами фашистского движения. В 1938 г. другой идеолог ОУН, Ярослав Оршан, писал: «фашизм, национал-социализм, украинский национализм и т. д. - все это разные национальные выражения одного и того же духа»383.
Донцов и Сциборский отстаивали примерно ту же концепцию фашизма, что и Онацкий. С одной стороны, они считали украинский национализм одной из форм фашизма, с другой стороны, они подчеркивали уникальность украинского национализма и утверждали, что украинским националистам целесообразнее не отождествлять свою политику с фашизмом. Сциборский писал о сложных отношениях между фашизмом, национализмом и нацией: «Весь свой идеализм и волюнтаризм фашизм сосредоточивает в одном главном центре - в собственной нации. Нация для него - абсолютная ценность, ей подчиняется все остальное. В отличие от демократии, которая имеет тенденцию рассматривать нацию как механическую совокупность определенного количества индивидов, связанных между собой прежде всего реальными интересами, фашизм рассматривает нацию как высшее историческое, духовное, традиционное и реальное сообщество, в рамках которого происходят процессы бытия и творчества целых поколений - отошедших в прошлое, живых и еще не родившихся, - неразрывно связанных между собой»384.
Двумя другими важными идеологическими понятиями, повлиявшими на молодого Бандеру, были расизм и евгеника. Расизм был одним из компонентов национализма Михновского. По словам Мирчука, Бандера был увлечен идеями Михновского и штудировал его работы еще в годы учебы в гимназии385. В начале сороковых годов он даже сделал их идеологической основой ОУН386. Распространению расистских идей и популяризации евгеники в Украине также способствовали труды Донцова, Мартинца и Рудницкого. На их мировоззрение, в свою очередь, повлияли европейские и мировые дискуссии, затрагивавшие эти темы. В украинском национализме расизм и евгеника появились в контексте идей очищения украинской «расы», нации, культуры и языка от иностранных вляний (польского, русского и еврейского). Этот тип расизма был характерен для праворадикальных движений, корневым образом связанных с народами, представители которых веками жили в провинциях иностранных империй и испытывали на себе ощутимое влияние других культур. Украина и Хорватия - два таких примера387.
Теракты, совершенные Краевой экзекугивой в 1933-1934 гг. (в эти годы Бандера занимал в ОУН различные руководящие должности), подтверждаюг, что он и другие члены ОУН к этому времени уже вполне интернализировали этику крайне правого национализма, а также концепцию
аморализма Донцова. Используя террор в пропагандистских целях, Краевая экзекутива рассматривала его как инструмент для подготовки «национальной революции». Цель революции состояла в том, чтобы с помощью масс захватитъ власть и установить диктатуру, что явно напоминает методики использования террора другими фашистскими движениями, в том числе немецкими национал-социалистами, итальянскими фашистами и хорватскими усташами. Основное различие между ОУН и усташами, с одной стороны, и фашистскими движениями национальных государств (в том числе в Италии и Германии) - с другой, заключалось в том. что первым нужно было сначала создать государство, а вторым - предстояло открыто отобрать власть у существующих правительств.
Пять лет. предшествовавшие Второй мировой, Бандера провел в тюрьме, по причине чего он был некоторым образом оторван от официальных дискуссий ОУН. Тем не менее в становлении его самосознания этот период имел большое значение. Именно в это время у Бандеры формируется собственная политическая позиция, связанная прежде всего с тем. что ему выпала роль представлять ОУН на Варшавском и Львовском судебных процессах. В ходе этих процессов Бандера, как и другие обвиняемые, демонстрировал фашистские риатуалы. Это свидетельствует о том, что мировоззрение Бандеры как Провідника движения, которое планировало создать государство с режимом фашистской диктатуры, - уже было сформировано388. После суда Бандера находился в тюрьме, где у него была возможность читать книги и знакомиться с украинской и другой периодикой. Поэтому нельзя сказать, что он был полностью изолирован от украинских и европейских политических дискуссий того времени. Выбравшись из тюрьмы в сентябре 1939 г.. Бандера уверенно чувствовал себя в положении Провідника молодых украинских националистов-революционеров и стремился стать лидером всей ОУН389.
Другими комплексами идей, повлиявшими на молодого Бандеру, были концепты «перманентной революции» и «национальной революции». Термин «перманентная революция» был введен Карлом Марксом, а популяризирован Львом Троцким, который видел в революции политический и социальный процесс трансформации общества390. В украинском националистическом контексте этот термин означал перманентную революционную трансформацию, но предусматривал совершенно иные результаты, чем это предсказывали Маркс и Троцкий, в частности он базировался на убеждении, что украинский народ вымрет, если ему не удастся избавиться от «оккупантов» и «врагов» и создать собственное государство. «Перманентная революция» рассматривалась как своего рода подготовка «украинских народных масс» к революционному
акту — «национальной революции», во время которой националисты захватят власть, установят диктаторское государство и изгонят или уничтожат этнических и политических врагов. Для этого ОУН пыталась перевоспитать украинцев, превратить их из людей с «душами рабов в людей с душами хозяев; из людей с душами защитников - в людей с душами агрессоров»391. В каждом населенном пункте, входившем в состав «украинских этнических территорий», ОУН пыталась создать разветвленную сеть своих членов. К делу «национально-освободительной борьбы» необходимо было приобщить молодежь. УВО и ОУН сумели этого добиться, проникнув в такие молодежные группы, как скаутская организация «Пласт» и ряд других молодежных организаций392.
ОУН считала, что среди украинских движений, партий и организаций только она одна способна осуществить революцию, предотвратив тем самым смерть нации. Другие украинские движения, согласно ОУН, были не только неспособны организовать революцию, но также были врагами этого движения и, следовательно, противниками революции. Такие организации становились мишенью революционного террора ОУН, особенно если они каким-либо образом сотрудничали с «оккупантами». Однако на практике ОУН все же допускала возможность сотрудничества с другими украинскими партиями, чтобы, в случае возможной революции, заручиться поддержкой более широких слоев населения. ОУН считала, что для успеха «национальной революции» годятся любые средства, в том числе война, этническое и политическое насилие, поскольку фактически на кону стоит вопрос жизни и смерти всей нации393.
Еще до начала тридцатых годов Бандера глубоко проникся идеями «перманентной» и «национальной» революций, уделяя особое внимание последней. Об этом свидетельствует как политика Краевой экзекутивы 1933-1934 гг., когда Бандера был ее Провідником, так и события лета 1941 г., когда ОУН осуществляла «Украинскую национальную революцию»394. Тексты, написанные Бандерой после войны, подтверждают, что в то время он остановил свой выбор на концепции «национальной революции» (по-видимому, в связи с тем, что она была более радикальной, чем «перманентная революция»). После войны Бандера адаптировал эту концепцию к условиям «холодной войны» и использовал ее при организации революции против СССР. Важное место в революции Бандеры занимали народные массы, а в условиях 1941 г. - фашистский лидер (Провідник или Вождь), роль которого Бандера и должен был сыграть395.
Раздумывая о концепции «национальной революции», Бандера Проявлял глубокий интерес к тайным организациям XIX и XX вв. Как
вспоминала сестра Степана Владимира, в детстве Бандера больше интересовался деятельностью революционеров и террористов, чем военной тематикой или вопросами оружия. Он увлекался чтением историй о русских нигилистах XIX века и современных большевиках; любимым революционером Степана был Ленин. Однако позднее, под влиянием Донцова, это увлечение уступило место ненависти к большевизму. Возможно, его интерес к революционерам был связан с рассказами его отца о Петлюре, Скоропадском и Троцком396.
Как и многие другие деятели ОУН молодого поколения, Бандера также находился под сильным влиянием польской национальной культуры и авторитарного режима Юзефа Пилсудского. Несмотря на то что ОУН боролась с польским государством как с «оккупантом», представители поколения Бандеры свободно говорили по-польски и были знакомы с польской культурой. Именно из польской истории они узнали о том, как народ может добиться собственной государственности. Таким образом, Бандера восхищался и одновременно ненавидел повстанцев XVIII в. и революционеров XX в. - Тадеуша Костюшко и Юзефа Пилсудского соответственно. Оуновец Владимир Янов, чей опыт сходен с опытом Бандеры, вспоминал о польских учителях: «Конечно, эти польские патриоты пытались научить своих [украинских] учеников польской истории и культуре в лучшем виде, но случилось нечто непредсказуемое: они стали лучшими воспитателями украинского патриотизма, ибо они с энтузиазмом рассказывали нам о польских восстаниях или об известных поэтах, а мы автоматически переносили это на украинские реалии»