BND. После этого Липпольц снова покинул ФРГ, оставаясь при этом с Мыськивым в переписке, который, опасаясь, что BND его убьет, также планировал сбежать из этой страны. Какое-то время Липпольц скрывался от BND в Норвегии и ряде других европейских стран, но в конце концов обрел безопасность в ГДР. Позднее он узнал, что Мыськив мертв1767. Для журналистов эта история, возможно, и звучала убедительно, но она бы вряд ли кого-либо впечатлила, если бы Липпольц сообщил, что с 12-го по 16-е октября 1959 г. Мыськива в Мюнхене не было. В действительности Мыськив не был убит, а умер естественной смертью в ночь с 26-го на 27-е марта 1960 г. Произошло это на его мюнхенской квартире, где он, выпив поддельную водку, занимался сексом с Марией Кончак, которая была на 28 лет моложе него и являлась сотрудницей неофашистской газеты Бандеры Шлях перемоги1768.
17 ноября 1961 г. канцлер ФРГ Аденауэр, выполняя просьбу президента Кеннеди, проинформировал общественность о том, что Сташинский, сбежавший в августе этого года из Восточного Берлина в Западный, является, как он сам сообщил об этом полиции, убийцей Ребета и Бандеры1769. На следующий день Липпольц заявил прессе, что он никогда не слышал о Сташинском и думает, что тот, возможно, является «платным звеном», чья работа состоит в том, чтобы убедить общественность в непричастности BND к убийству Бандеры1770.
Полемика относительно обстоятельств убийства Бандеры, вспыхнувшая между ГДР и ФРГ, с самого начала была частью советской
пропагандистской кампании, направленнной против министра западногерманского правительства Теодора Оберлендера (ил. 202). В двадцатые годы Оберлендер изучал сельскохозяйственные науки и работал по этой специальности в нескольких немецких университетах и институтах. В 1933 г. он вступил в NSDAP и в дальнейшем совмещал научную деятельность с участием в партийно-политической жизни страны. В 1941 г. он оказался среди немецких офицеров, служивших в батальоне «Нахтигаль». Этот факт в ГДР, как и в нескольких других государствах-сателлитах и республиках СССР, включая Россию и Украину, использовали как элемент пропагандистской кампании, конечной целью которой была дискредитация правительства Аденауэра1771.
Кампания, направленная против Оберлендера, началась весной 1959 г. и, вероятно, была инспирирована Эрихом Кохом, который во время судебного процесса в Варшаве (в марте 1959 г.) заявил: «Я совершенно не понимаю, почему я, спустя 14 лет после войны, стою здесь, перед этим судом, в то время как мой бывший начальник, обер-президент Восточной Пруссии в администрации NSDAP, гауптштурмфюрер СА Теодор Оберлендер занимает пост министра в Бонне!»1772
В последующие месяцы Оберлендер стал объектом ненависти и осуждения, а также мишенью коммунистических «антифашистских» нападок, предпринятых несколькими политиками в советских республиках и их сателлитах. В июле 1959 г. одним из первых в кампании против этого министра и офицера батальона «Нахтигаль» выступил Владислав Гомулка, лидер Польской объединенной рабочей партии (РZPR). Гомулка заявил, что Оберлендер причастен к убийству польских профессоров, произошедшем во Львове в ночь с 3-го на 4-е июля 1941 г.1773 Впоследствии это заявление много раз фигурировало в советских пропагандистских материалах. На протяжении последующих месяцев польская Тrіbипа lиdи, венгерская Népszabadsag и другие издания опубликовали материалы, в которых на батальон и Оберлендера была возложена ответственность за расстрел 12 тыс. евреев в г. Каменец-Подольском и 34 тыс. евреев в Бабьем Яру (в действительности батальон к этому отношения не имел). Реальные военные преступления батальона, например расстрел евреев, произошедший в двух селах во время передислокации в Винницу, в материалах кампании не упоминались1774.
31 июля 1959 г. Ассоциация преследуемых нацистским режимом (VVN) выдвинула Оберлендеру и батальону обвинение в убийстве «310 тыс. поляков, евреев и коммунистов, произошедших в период между 30 июня 1941 и 20 ноября 1943 г.»; соответствующий иск был подан в Федеральное управление юстиции в Людвигсбурге (ФРГ). VVN (политическая организация, основанная в ФРГ в 1947 г.) часто публиковала списки политиков,
которые сотрудничали с национал-социалистами или были причастны к компрометирующим их действиям. Батальон «Нахтигаль» фигурировал в обвинении как подразделение, совершившее ряд военных преступлений, ответственность за которые возлагалась на Оберлендера и других немецких офицеров1775. В 1960 г. власти ФРГ начали расследование этого дела и вскорости его прекратили. Следователи не нашли никаких доказательств того, что Оберлендер или какие-либо другие офицеры издавали приказы убивать евреев, но они не исключили, что украинские солдаты батальона участвовали в погромах и совершали военные преступления1776. Ответ на эти обвинения прозвучал на пресс-конференции, состоявшейся в Бонне 30 сентября 1959 г. Оберлендер заявил, что с 1-го по 7-е июля 1941 г. он находился во Львове и много передвигался по городу и окрестностям, но он не видел никакого насилия или других эксцессов, что, очевидно, было ложью1777.
Западногерманское расследование привело к дальнейшему развитию событий и в ГДР. Главным оппонентом Оберлендера стал Альберт Норден, профессор университета Гумбольдта и видный член ЦК СЕПГ (SED). На пресс-конференции, состоявшейся 22 октября 1959 г. в Восточном Берлине, Норден ознакомил журналистов с документами и заявил, что Оберлендера необходимо судить как «нацистского путчиста, выступавшего против Веймарской республики, одного из тех палачей славянской интеллигенции и евреев, кто в значительной степени несет ответственность за подготовку Второй мировой»1778. Показательный заочный процесс над Оберлендером начался в ГДР 20 апреля 1960 г., в 71-ю годовщину рождения Адольфа Гитлера, и закончился через девять дней. Во время процесса часто всплывало имя Бандеры, которого называли лидером украинских националистов, а Оберлендера - человеком, который поддерживал террористическую и смертоносную деятельность бандеровцев. Оберлендера обвиняли в том, что он завербовал молодых украинцев в батальон «Нахтигаль и отдавал им приказы об уничтожении сотен тысяч невинных людей1779.
Поскольку убийство Бандеры произошло во время кампании против Оберлендера, политики Восточного блока использовали этот инцидент, чтобы поддержать теорию, будто это Оберлендер, в сотрудничестве с Геленом, убил лидера украинских националистов, опасаясь, что Бандера может раскрыть новый ряд компрометирующих министра фактов. Сразу после убийства Бандеры в газетах появились карикатуры с изображением Бандеры, Гелена и Оберлендера. Самая известная из них изображала Оберлендера, рыдающего у гроба Бандеры. Надпись под ней гласила: «Он был хорошим нацистом, но слишком много обо мне знал»1780.
На расследование и судебный процесс над Сташинским широкомасштабные действия пропагандистских аппаратов влияния не оказали. Суд по делам об убийствах Ребета и Бандеры состоялся с 8-го по 15-е октября 1962 г. в Федеральном суде г. Карлсруэ. Приговор был объявлен 19 октября. В ходе судебного разбирательства Сташинский подробно рассказал о том, как он оказался сотрудником КГБ, как он убил Ребета и Бандеру, как встретил Инге Поль и как со временем изменилось его отношение к КГБ и собственным преступным действиям. Психиатр Иоахим Раух подтвердил, что Сташинский правомочен нести ответственность за свои поступки, а эксперты подтвердили убедительность версии подсудимого. Судьи поверили Сташинскому и его рассказу, некоторые эпизоды которого подсудимый, возможно, слегка приукрасил, чтобы не обвинять себя излишним образом1781.
Адвокат Мир, выступавший от имени Дарьи Ребет, обратился к суду с просьбой о смягчении приговора. Он подчеркнул, что г-жа Ребет не держит зла на подсудимого, и считает, что ответственность за убийство Льва Ребета лежит на КПСС1782. Дарья Ребет выступила с аналогичным заявлением1783. Наталья Бандера, выступая от имени своей матери, акцентировала свое внимание на том, что «почти вся семья моего покойного отца и моей матери погибла от рук врагов». Она рассказала о собственных страданиях и страданиях своей семьи, подчеркнув, что ее отец «был глубоко верующим человеком», который «умер за Бога и независимую свободную Украину - за свободу всего мира»1784. По просьбе семьи Бандеры на суде выступил американский политик Чарльз Дж. Керстен. Он рекомендовал судье привлечь к ответственности советское правительство, подчеркнув, что таково желание Ярославы Бандеры1785. Адвокат Ярославы Бандеры д-р Ярослав Падох, взывая к богу, заявил, что «гибель Бандеры и Ребета и этот грандиозный процесс Верховного суда Германии... помогут украинскому народу и всем другим свободолюбивым народам одержать победу в тяжелой борьбе против насилия»1786.
Адвокат Сташинского Гельмут Зайдель заявил, что «обвиняемый - не преступник, а только помощник преступника», «он был только инструментом КГБ»1787. Судья Генрих Ягуш согласился с этим разъяснением. Он заявил, что «обвиняемый в обоих случаях [Ребета и Бандеры] не был убийцей, хотя и совершал акты убийства самостоятельно, а являлся лишь инструментом, помощником». Приняв во внимание, что подсудимый признает свою вину и раскаивается в содеянном, суд приговорил Сташинского всего к 8 годам лишения свободы (в срок включили и период пребывания в тюрьме во время следствия)1788.
Решение суда подразумевало, что настоящим убийцей был не Ста-шинский, а его руководство, были даже упомянуты имена Шелепина и Хрущева, но персонального обвинения этим людям не выдвинули. Трибунал вынес Сташинскому мягкий приговор, так как посчитал его всего лишь винтиком тоталитарной советской системы. Судебный процесс, таким образом, приобрел политическую окраску: его основными ответчиками, несмотря на то, что этих людей не вызывали в суд, стали советские лидеры, а не Сташинский. Судья Ягуш - в духе риторики «холодной войны» - сравнил СССР с нацистской Германией, а Сташинского - с Адольфом Эйхманом, суд над которым проходил в Иерусалиме почти в то же время