1805.
Часть своей речи первый секретарь ЦК КПУ посвятил «украинско-немецким националистам — пособникам Гитлера, злейшим врагам украинского народа»1806. Он сказал, что «украинско-немецкие националисты сделали все, чтобы облегчить немцам закабаление нашего народа», - они были предателями1807. Хрущев не указывал конкретно на Бандеру, но упомянул «мельниковцев, бандеровцев, бульбовцев»1808. Он подчеркнул, что «украинско-немецкие националисты» ушли в подполье и провозгласили антинемецкие лозунги лишь после того, как убедились, что никто в Украине их не поддерживает. Он также отметил, что националисты «вели борьбу только с советскими партизанами, боролись против Красной армии и терроризировали население»1809. В конце своей речи Хрущев заявил, что с врагами украинского народа «мы должны расправиться... так же, как с немецкими захватчиками»1810.
Немецко-украинские националисты
В начале лета 1944 г., сразу после ухода немцев с западноукраинских территорий, советская пропаганда стала все чаще и чаще называть ОУН и УПА «украинско-немецкими националистами» или «немецко-украинскими националистами». Это означало, что украинское националистическое подполье считается неотъемлемой частью нацистской империи и оно должно быть повержено, как и его хозяева, которые к этому времени уже были изгнаны из Украины, но оставили после себя своих сообщников. Развернувшаяся пропагандистская кампания была частью общего процесса ликвидации националистического подполья (террора против ОУН-УПА и всех тех, кто эти организации поддерживал или кого в этом обвиняли без достаточных на то оснований). Очень распространенной мерой этого террора была публичная казнь бандеровцев и «коллаборантов» через повешение1811. Тела повешенных (с надписями «Бандеровец», «Украинско-немецкий националист», «За предательство украинского народа») иногда на несколько дней оставляли на месте казни на всеобщее обозрение. В отдельных случаях советские палачи снимали с повешенных «бандитов» брюки и нижнее белье, с тем чтобы унизить их еще в большей степени и, как следствие, усилить пропагандистский эффект. Свидетелями этих казней в принудительном порядке становились жители окрестных населенных пунктов, иногда целые группы школьников1812 (в отдельных случаях за казнями наблюдало до 8-ми тыс. крестьян)1813. Партизан УПА или деятелей ОУН часто вешали без суда и следствия. Достаточно было одного подозрения, что человек принадлежал к ОУН-УПА или оказывал им поддержку, и его могли публично повесить как «бандеровца». Перед
такими казнями обычно циркулировали слухи. Например, о том, что во время задержания у бандеровца были обнаружены отрезанные уши нескольких десятков человек1814. Публичные казни бандеровцев имели место практически по всей территории Западной Украины1815.
В 1944-1945 гг. Западную Украину буквально засыпали пропагандистскими материалами, в которых деятелей ОУН и партизан УПА призывали сложить оружие. Нарратив советских листовок часто напоминал религиозно-националистическую риторику ОУН. В советских пропагандистских материалах ОУН и УПА называли предателями украинского народа и прихвостнями нацистов, однако тем «украинско-немецким националистам», которые сложат оружие и покинут леса, обещали не причинить вреда (одновременно с этим прибегая к устрашению тех, кто не подчинится). Листовка от 12 февраля 1944 г. гласила: «Бросайте банды ОУН! Порвите связь с украинско-немецкими националистами! ...Они толкали вас на предательство украинского народа, принесли в ваш дом позор и смерть... Мстите пособникам-оуновцам!... Выходите из лесов! Сдавайте оружие Красной Армии! Возвращайтесь в родные дома, к честному, мирному труду на благо нашей Советской Родины, на благо нашего народа!»1816 Текст листовки заканчивался обещанием «простить все проступки против Отечества» - в случае, если адресат порвет все связи с ОУН и УПА1817.
20 июля 1945 г. газета Радянська Україна сообщила, что несколько украинских националистов приняли предложение правительства об амнистии. Они были прощены и теперь живут в мире, но многие «бандиты» все еще прячутся и терроризируют население. Карикатура, напечатанная рядом с этим сообщением, наглядно демонстрировала, что будет с теми «украинско-немецкими националистами», которые откажутся подчиниться властям. На карикатуре изображен огромный кулак, который, высовываясь из рукава рубахи-вышиванки, расплющивает бандита (ил. 205). В газетном материале разъяснялось, что кулак символизирует «силу свободного украинского народа, насчитывающего сорок миллионов человек». Чуть выше кулака указана дата - «20 июля». На карикатуре изображен бандит. Очевидно, что от удара кулака из его рук выпал пистолет (с выгравированной на нем свастикой) и слетела шляпа (украшенная изображением трезубца). Как и во многих других советских карикатурах того времени, свастика, трезубец и желто-голубая гамма указывают на связь с «украинско-немецким национализмом»1818.
По истечении объявленного срока действия амнистии - 20 июля 1945 г. - стратегия советской пропаганды изменилась. В статье, датированной этим днем, резюмировали так: «Народ простил тех, кто сложил оружие и сдался советской власти с повинной. Но те, кто
продолжает свое позорное дело Каина, погибнут собачей смертью в своей гитлеровской помойке. ...Такова воля народа. И она скорейшим образом будет реализована. Те, кто мешает нам строить счастливую жизнь в свободной, единой и воссоединенной Советской Украине, на нашей советской Родине, должны быть и будут уничтожены!»1819
На протяжении нескольких месяцев, предшествовавших 20 июля 1945 г., советская пресса публиковала покаянные признания украинских националистов, пытаясь еще раз продемонстрировать преступный характер ОУН-УПА и призвать членов этих организаций сдать оружие. В этот раз советская пресса называла украинских националистов «прозревшими» - как если бы они осознали, что ранее были введены в заблуждение своими лидерами и действовали фактически как враги украинского народа. 6 февраля 1945 г. газета Вільна Україна опубликовала репортаж Остапа Вишни Наша земля! Радянська земля!, в котором автор цитирует слова одного 35-летнего мужчины, высказанные перед жителями Перемышлян (райцентра Львовской обл.): «Граждане! Вы меня знаете, я командовал отрядом бандеровцев в нашем районе. Я призывал вас сражаться против советской власти, не сдаваться, убивать советских людей; призывал вас скрываться в “схронах” и в лесах. Я приказывал ...убивать тех, кто перешел на сторону советской власти, убивать не только их, но и их родителей, жен и детей. ...Теперь я раскаиваюсь в том, что я и мои товарищи наделали. Теперь я понимаю, сколько страданий и бедствий мы причинили своими делами. Теперь мне ясно, куда нас вели наши вожаки, куда нас вел Бандера. Не секрет, что Бандера, а вместе с ним и все мы, бандеровцы, работали по указке немецкого гестапо, и правильно нас называют украинско-немецкими националистами. Я призываю всех тех, кто шел за мной, явиться к представителям советской власти и сдать оружие. ...Видите, я жив - советская власть не сделала мне ничего плохого. Я еще раз призываю вас, - бросьте свое лихое дело, давайте работать с советской властью...»1820.
По словам Вишни, те из присутствующих, чьи родственники погибли от рук ОУН-УПА, после этого выступления расплакались. С тем чтобы придать своей агитации большей эффектности, ораторы часто упоминали имена известных в округе людей, которые погибли от рук националистов, но при этом выступающие всегда обходили стороной преступления, которые по отношению к местному населению совершала советская власть.
18 февраля 1945 г. Вільна Україна опубликовала обращение за подписью группы бандеровцев, вышедших из подполья: «Наше обращение ко всем обманутым, к тем, кто сейчас скрывается в лесах и укрытиях!» Текст обращения был размещен под групповой фотогра-
фией. Бывшие подпольщики признавались в своих преступлениях и призывали прячущихся националистов выйти из подполья: «Мы долгое время находились в лесах и укрытиях, мы выполняли волю немецких империалистов и гитлеровцев... Мы обманывали крестьян, молодежь, распространяли всевозможные враждебные слухи; мы заявляли, что боремся за “свободное украинское независимое государство”, но на самом деле мы убивали крестьян и верно служили немцам. <...>
Прочитав Обращение правительства Советской Украины, мы поняли, что наши действия антинародные - мы рвем с позорным прошлым и встаем на новый путь. На путь честной трудовой деятельности. ...Нас не один раз пугали, что, сдавшись с повинной советской власти, мы подвергнемся пыткам и депортации в Сибирь. Или что нас убьют... Но все это ложь, вымысел. Выйдя из леса, мы стали свободными, на нас никто не оказывает давление»1821.
Похожее признание на страницах газеты Радянська Україна за 20 июля 1945 г. сделал бывший член СБ ОУН: «Я, Борис Иван, вступил в ОУН в 1942 г., был главой районного СБ. Руководство... ввело нас в заблуждение. Оно приказывало нам помогать немцам в борьбе против Советского Союза; приказывало нам убивать невинных людей. Лидеры ОУН говорили, что таким образом мы прокладываем путь к нашей Украине, но они нас обманывали»1822.
На раннем этапе кампания против ОУН-УПА была составной частью кампании ненависти к нацистской Германии, в рамках которой не делали различия между нацистами и немцами. Убийство немца приравнивалось к убийству нациста и считалось проявлением советского патриотизма и доблести (ил. 207). «Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. ...Если ты убил одного немца, убей другого - нет для нас ничего веселее немецких трупов», - писал Илья Эренбург, один из ведущих советских писателей того времени1823. С самого своего начала кампания против украинских националистов была частью идеологической кампании по усилению в Украине (особенно в западных ее регионах) патриотического воспитания советских граждан. Украинских националистов называли предателями советской Украины, отвергнувшими советские идеалы и помогающими немцам поработить Родину