одумай также, что нет большой заслуги в том, чтобы вести себя храбро во времена процветания, когда жизнь легко скользит по благоприятному течению: спокойное море и попутный ветер не демонстрируют искусство лоцмана: для доказательства его храбрости нужна плохая погода. Так и вы, подобно ему, не сдавайтесь, а твердо стойте на ногах и переносите все тяготы, которые могут обрушиться на вас сверху; пусть вы и испугались при первых раскатах бури. Ничто так не укоряет Фортуну, как покорность". Вместо этого, сказал Арий, вместе с нами с любовью вспомните о молодом человеке, которого они потеряли, и подумайте о детях и внуках, которые еще живы.
Стоики никогда бы не стали утверждать, что жизнь справедлива или что терять кого-то не больно. Но они считали, что отчаиваться, разрываться на части в тяжелой утрате - это не только оскорбление памяти любимого человека, но и предательство по отношению к живым, которые все еще нуждаются в нас.
Нелегко донести эту мысль до матери, только что похоронившей сына, но Ариусу удалось сделать это с чуткостью, изяществом и состраданием, за которые она была ему бесконечно благодарна.
Хотя мы имеем лишь пару примеров реальной политики Ария, у нас есть гораздо больше свидетельств его стоического учения. Сохранилось несколько рукописей его сочинений - рукописей, в которых выражены не только его убеждения, но и краткое изложение многовековой стоической доктрины. В основе этих трудов лежат рассуждения о четырех кардинальных добродетелях: мудрости (phronesis), самоконтроле (sophrosune), справедливости (dikaiosune) и храбрости (andreia). Марк Аврелий, хорошо знакомый с наследием Ария - как политическим, так и философским, - возвел бы эти четыре добродетели на высший пьедестал . Если мы когда-нибудь найдем что-то лучшее, чем "справедливость, честность, самообладание, мужество... если вы найдете что-то лучшее, чем это, примите это без оговорок", - писал он, - они должны быть действительно очень особенными.
По мнению Ария, на самом деле не было ничего лучше этих четырех добродетелей. Все, что было злом, не имело их, а все, что было добром, содержало их. Все остальное было безразлично - или не имело значения.
В своих трудах Арий стремился систематизировать все общепринятые добродетели в рамках этой четырехчастной схемы, а также объяснить их связь с другими частями стоической доктрины. Тем самым он создал своего рода дорожную карту для начинающего стоика, будь то император, пытающийся контролировать свои страсти, или амбициозный молодой человек, начинающий карьеру в бизнесе.
Его определения были простыми, по сути определяя добродетель как тип знания. По его простому определению:
Мудрость - это знание того, что следует делать, а что не следует, и что не следует, или соответствующие действия (kathekonta). В рамках мудрости мы находим такие добродетельные качества, как здравость суждений, осмотрительность, проницательность, рассудительность, здравый смысл и находчивость.
Самоконтроль - это знание о том, какие вещи стоит выбирать, а каких стоит избегать, а каких не стоит. В эту добродетель входят такие понятия, как организованность, пристойность, скромность и самообладание.
Справедливость - это знание о том, как воздать каждому человеку и ситуации по заслугам. Под этим знаменем стоики понимали благочестие (воздаяние богам по заслугам), доброту, хорошее общение и справедливость.
Храбрость - это знание того, что ужасно, а что нет, и что не ужасно. Это включает в себя настойчивость, бесстрашие, великодушие, стойкость и одно из самых любимых Арием добродетельных качеств, которое он хорошо проиллюстрировал в своей собственной жизни, - филопонию, или трудолюбие.
В отличие от этих четырех добродетелей, глупость, несдержанность, несправедливость и трусость являются недостатком этого знания. Эта идея хорошо согласуется с другим набором категорий, на которые Арий пытался разделить мир и которые, как он утверждал, пришли к нему от Зенона. В этом мире, писал он, есть только два типа людей: мудрые и глупцы, или достойные и никчемные. Ничтожным глупцам не хватает знаний, которые мудрые используют в стремлении к добродетели. Это черно-белая картина, в которой нет места серым тонам. Так и тянет спросить Ария, к какой из четырех добродетелей относится человек - мудрый или глупый, - убивающий молодых принцев, которые когда-нибудь могут стать соперниками. Справедливость? Мудрость? Или, может быть, есть еще одна, не указанная в списке, категория под названием "политическая целесообразность"?
Конечно, Зенон никогда ничего не говорил об этом.
Однако суть для Ария заключалась в том, что, хотя мы обладаем природной способностью проявлять эти добродетели, на самом деле именно активная практика их культивирования и совершенствования делает человека мудрым и добрым. В основе своей он считал, что добродетельная жизнь - это достижение "расположения души в гармонии с собой относительно всей жизни".
Добрался ли он туда сам? Мы не можем знать. Привели ли они с Афинодором Октавиана - человека, взявшего на себя абсолютную власть и все сопутствующие ей коррупционные давления, - немного ближе к добродетели? Да.
Август не был близок к совершенству, но он не был и Нероном. Источники свидетельствуют о человеке, который со временем становился лучше, что, конечно, не является правилом для лидеров или людей, особенно тех, кто обладает абсолютной властью. Казалось, он искренне стремился быть великим, владеть собой и жить в соответствии с этими кардинальными добродетелями. Когда в конце своей жизни Август заметил, что унаследовал Рим из кирпича, но оставил миру империю из мрамора, он не ошибся. Здания, стоящие по сей день, свидетельствуют об упорном труде и, конечно же, о философе, который призывал его следовать этому пути.
Смог бы он сделать это без уроков своих учителей и их философии? Смог бы каждый? Стоики считали, что мы нуждаемся в руководстве и должны любить процесс совершенствования, иначе мы скатимся до уровня всех остальных. Близкий сердцу Ария Октавиан был воплощением филопонии и, казалось, искренне любил трудиться ради всеобщего блага.
Немногие мужчины и женщины, которым выпала королевская жизнь - или власть и успех, - могут так о себе сказать. Потому что немногие, как тогда, так и сейчас, приложили к этому усилия.
"Никто из никчемных не трудолюбив", - писал Арий. "Ибо трудолюбие - это способность без колебаний достигать того, что подобает, благодаря труду, а никто из никчемных не бывает без колебаний в отношении труда". Август много работал - никто не мог обвинить его в том, что он использует трон для отдыха. Также нет никаких свидетельств того, что его учителя, как позже обвинят Сенеку, были развращены близостью и доступом к власти.
Были бы mos maiorum и libertas Республики Катона предпочтительнее этой новой эпохи Августа? Почти наверняка. Императорская власть не приносит пользы никому, и в первую очередь тому, кто ею обладает. Но к 27 году до н. э., когда Октавиан стал Августом, возврат к старым порядкам был уже не под силу ни Арию, ни Афинодору. Все, что они могли сделать, - это извлечь максимальную пользу из того, с чем столкнулись, и вылепить из своего подопечного лучшего человека, на которого они были способны.
Как писал Арий, а до него Панаэций, у каждого из нас есть свои собственные заложенные дары (aphormai), ресурсы, которые могут привести нас к добродетели. Наши личности по-разному подходят к разным путям этического развития. У всех нас разные стартовые позиции, но эти врожденные инструменты в сочетании с упорными усилиями приведут нас туда, куда мы хотим попасть.
Мы должны сосредоточиться на выполнении поставленной задачи и не тратить ни минуты на то, что нам не по плечу. Мы должны быть мужественными. Мы должны быть справедливыми. Мы должны контролировать свои эмоции. И, прежде всего, мы должны быть мудрыми.
Это то, чем пытались жить и чему пытались учить Арий и Афинодор. Это сделало их доверенными советниками на самом высоком уровне и помогло сформировать то, что стало Pax Romana. Их руководство - близость стоицизма к трону - не только сформировало Августа, а затем Сенеку, но и вдохновило самого короля-философа Марка Аврелия.
В конце концов, при всей своей силе и влиянии, они также преподадут Маркусу и нам урок смирения и смертности. Как писал Маркус, подводя итоги той древней эпохи:
Двор Августа: жена, дочь, внуки, пасынки, сестра, Агриппа, родственники, слуги, друзья, Арий, Меценат, врачи, жрецы... весь двор, мертвые... кто-то должен быть последним. Здесь же - смерть всего дома.
Афинодор умер. Умер Арий. Умер Август... и колеса времени продолжали вращаться.
АГРИППИНЫ РАЗНЫЕ
(
Agri
-
PEE
-
nus
)
Происхождение: Неизвестно
B. Неизвестный
D. После 67 года н.э.
Мы мало что знаем о Паконии Агриппине, кроме того, что его отец был казнен императором Тиберием, преемником Августа, по сфабрикованному обвинению в государственной измене. Мы не знаем, что писал Агриппин, где он родился, и даже когда он родился и когда умер.
Мы знаем, что он жил в эпоху преемников Тиберия, двух коррумпированных и жестоких императоров, Клавдия и Нерона, но где он учился или как поступил на государственную службу, остается для нас загадкой.
Однако при всей неизвестности Агриппина, он выделяется из исторической летописи как некая разбойничья и самобытная фигура, которая выделялась даже среди самых храбрых и известных стоиков своего времени.
Это не было случайностью. Ведь в Римской империи, которая ко временам Клавдия и Нерона полностью отдалась алчности и коррупции, любой, кто действительно жил по стоическим принципам, как Агриппинус, должен был выделяться.
Согласно Агриппину, все мы - нити в одежде, а это значит, что большинство людей неотличимы друг от друга, одна нить среди бесчисленного множества других. Большинство людей были счастливы соответствовать, быть анонимными, справляясь со своей крошечной, неисполнимой ролью в ткани. Кто может их винить? При тиране лучшая стратегия - не высовываться, слиться с толпой, чтобы не привлекать внимания капризного и жестокого правителя, в руках которого власть над жизнью и смертью.