Вовремя
О натурфилософии Зенона (два тома)
Толкования Гераклита (четыре тома)
О сенсации
О браке
О благодарности
О дружбе
О тезисе, что добродетель одинакова у мужчины и женщины
О наслаждении
О личных качествах
Трагедия истории заключается в том, что все эти книги потеряны.
Уже по одним названиям можно судить, что этот человек не был упрямым ослом, что его интересы были разнообразны и активны, а ум любил бросать вызов самому себе. Когда он находил тему, которая ему нравилась, он энергично брался за нее, написав множество томов о физике, Гераклите, контроле импульсов, долге и логике. Ничто так не интересовало Клеанфа, как этика - этого человека, который отказывался от подарков царей, - поэтому не стоит удивляться тому, что примерно половина его известных работ посвящена именно тому, как мы должны поступать в мире.
Любопытно, что непосредственно из сочинений Клеанфа сохранились в основном его поэтические фрагменты. * Они наполнены прекрасными строками, которые дают нам представление о его уникальном сочетании решимости и благожелательности. "Судьба ведет желающего", - пишет он в одном коротком фрагменте, - "тащит нежелающего".
В другом, сохранившемся более трех столетий спустя у Эпиктета (а до него у Сенеки):
Вести о Боге и судьбе,
Это Гол давно исправил за меня.
Я буду следовать и не споткнусь; даже если моя воля
Я слаб, я буду бороться.
Клеанф любил поэзию, считая, что "сковывающие правила" этого средства позволяют ему донести до людей глубокие и трогательные мысли. Он приводил аналогию с тем, как труба фокусирует наше дыхание в яркий звук. Это тоже метафора , которая остается центральной в стоицизме: препятствия и ограничения - если на них правильно реагировать - создают возможности для красоты и совершенства.
В одном коротком стихотворении он дает нам мощное определение того, что такое "добро" и как оно должно выглядеть:
Если вы спросите, какова природа добра, слушайте:
То, что регулярно, справедливо, свято, благочестиво,
Самоуправляемый, полезный, справедливый, подходящий,
Серьезный, независимый, всегда полезный,
Не чувствующий ни страха, ни горя, выгодный, безболезненный,
Полезно, приятно, безопасно, дружелюбно,
Пользующийся уважением, согласный с собой: почтенный,
Смиренный, осторожный, кроткий, ревностный,
Многолетний, безупречный, вечно живущий.
Как бы ни был прекрасен язык, важнее всего то, что эти слова были идеальным автопортретом человека. Это слова, которыми он жил... и к которым должны стремиться и мы.
Сенека говорил, что хотя каждый из нас обладает способностью жить, никто не обладает способностью жить долго. Клеанф, второй глава стоической школы, видимо, был благословлен судьбой. Ведь он не только хорошо жил, но и дожил ровно до ста лет, став, вероятно, самым старым из всех стоиков.
До самого конца он сохранял чувство юмора. Когда кто-то насмехался над ним как над стариком, он шутил, что готов уйти в любой момент, но, учитывая его крепкое здоровье и то, что он все еще может писать и читать, он мог бы и подождать. Однако по мере приближения к столетнему юбилею его тело стало подводить. По совету врачей, пытавшихся вылечить его сильно воспаленные десны, Клеанф постился два дня.
Лечение помогло, но этот последний акт лишения явно что-то показал ему - в основном то, что пора уходить. Когда врачи сказали ему, что он может вернуться к обычному питанию, он ответил, что зашел слишком далеко по дороге, чтобы сворачивать. Так он и умер через несколько дней, постом отправившись в мир иной.
Лучший панегирик этому человеку написал бы Диоген:
Я хвалю Клеанфа, но больше хвалю Аида,
Кто не мог смириться с тем, что он так постарел.
Так он обрел покой среди мертвых,
Кто набрал столько воды, пока был жив.
АРИСТО ПРЕТЕНДЕНТ
(
Ah
-
RIST
-
oh
)
Происхождение: Хиос
B. 306 Г. ДО Н.Э.
D. 240 Г. ДО Н.Э.
Оглядываясь назад, легко воспринимать "стоиков" как единый голос. Воспринимать первые дни философии с Зеноном, Клеанфом и их первыми учениками как салатовые дни совместной работы и дружбы. В конце концов, это была школа с прямолинейным утверждением: добродетель - путь к счастью, а из добродетели проистекает лучшее течение жизни.
Мы должны жить в гармонии с природой, учили стоики с самого начала, так где же может быть конфликт?
Ответ, конечно же, находится повсюду. Например, что именно подразумевают "природа" и "добродетель"? Чье определение верно? Чьи предписания лучше? И кто является истинным наследником наследия Зенона как основателя стоической школы и как поборника добродетели превыше всего?
История дает четкий ответ - Клеанф, а затем Хрисипп (с которым вы познакомитесь в следующей главе) - хотя она никогда не была такой чистой. Написанная история затушевывает тех, кто остался в стороне, и тех, кто не дождался своего часа. В конце концов, не существует движения без разногласий, и ничто, в чем участвуют люди, не предполагает различий во мнениях. Стоицизм - не исключение.
Не стоит удивляться тому, что среди древних философов мелькали ножи, как они всегда мелькали и будут мелькать в академических кругах. Школа, в которой превыше всего почитаются разум, смелость, отвага и острое чувство добра и зла, естественно, будет привлекать сильных духом студентов, не любящих уступать или идти на компромисс. Растущая популярность школы только повысила ставки в этом конфликте.
Никто не олицетворял это в большей степени, чем Аристо, сын-соперник, который мог бы изменить весь ход стоической философии.
Хотя Клеанф был любимым учеником Зенона и его преемником в 262 году до н. э., Аристо был не менее многообещающим философом, который был гораздо менее пассивным и менее сдержанным, чем трудолюбивый водонос, который унаследовал мантию Зенона. Аристо Лысый из Хиоса, сын Мильтиада, был прозван "Сиреной" за убедительную силу своего красноречия, которое завораживало слушателей и, как утверждалось, сбивало их с пути.
Более подходящее имя было бы Аристо Претендент, потому что он постоянно подвергал сомнению, подрывал и оспаривал многое из ранней стоической доктрины, включая их практические правила для повседневной жизни.
Спустя примерно три столетия после того, как дебаты с Аристоном разгорелись с новой силой, Сенека в письме к своему другу Луцилию подробно излагает разногласия между Аристоном и Клеанфом, почти так же, как историк излагает разногласия между американскими отцами-основателями по вопросу о разделении властей.
В чем заключался спор? Он касался роли наставлений, или практических правил, которыми мы руководствуемся при принятии повседневных решений. Правила о том, как вести себя в браке, как воспитывать детей или как хозяева должны обращаться со своими рабами. Правила о том, что делать, когда брат тебя злит, или как реагировать на оскорбления друга, или что делать, когда враг распространяет о тебе ложь.
Эти советы могут показаться относительно безобидными (и на самом деле полезными) , но для Аристо они были костылями, которые отправляли людей на путь заучивания сценария для решения жизненных проблем. "Советы от старых женщин", - называл он это. Аристо утверждал, что мастерство метателя копья на Олимпийских играх приходит в результате тренировок и практики, а не изучения мишени или заучивания правил. Вы становитесь лучше, тренируясь с копьем. "Тот, кто подготовил себя к жизни в целом, - говорит он, - не нуждается в советах по конкретным вопросам. Его научили всему: не тому, как жить с женой или сыном, а тому, как жить хорошо, и это включает в себя то, как жить с членами своей семьи".
Спортсмен не думает на корте или поле; его движения основаны на мышечной памяти тренировок и руководствуются интуицией. Именно из этого состояния потока, а не из сознательного размышления, возникает совершенство - моральное или физическое.
Поэтому Аристо хотел, чтобы люди сосредоточились на больших, четких принципах, которые мудрые могли бы усвоить в процессе обучения. Ему нужны были Десять заповедей, а не книги о том, в каком порядке совершаются таинства. Он хотел дать ученикам Северную звезду - добродетель - и считал, что любые оговорки и объяснения, выходящие за ее пределы, приведут к путанице.
Добродетель - единственное благо, говорил Аристо. Все остальное не заслуживает внимания.
Это поставило его в противоречие с Зеноном, который считал, что между добродетелью и пороком существует множество серых зон. Зенон считал, что некоторые вещи в жизни, такие как богатство и здоровье, которые сами по себе не имеют моральной ценности, все же имеют тенденцию приближаться к природе истинно хороших вещей. Иметь много денег - не значит быть добродетельным, но, безусловно, есть добродетельные богатые люди, и, как и все другие судьбы, финансовый успех предоставляет как возможности для движения к добродетели, так и соблазны для обращения к пороку. Зенон привел несколько гениальный аргумент, назвав эти вещи - быть здоровым, быть красивым, обладать прославленной фамилией - "предпочтительными безразличиями". С моральной точки зрения не лучше быть богатым, чем бедным, высоким, чем низким, но, вероятно, приятнее быть первым, чем вторым.
Верно?
Для Зенона не было противоречием утверждение, что можно склоняться к добродетели, но при этом желать богатства, славы или превозношения, ведь это инструменты, которые можно использовать для построения еще более добродетельной жизни. Таким образом, ранние стоики утверждали, что мы можем и должны стремиться к предпочтительным безразличиям как к части хорошей, добродетельной жизни. Это классическая золотая середина, практический реализм, которого следовало ожидать от такого человека, как Зенон, который был купцом до того, как стал философом, а также именно то, чего не мог вынести его ученик Аристо.
Аристо решительно утверждал, что цель жизни - жить в состоянии безразличия ко всему, что находится между добродетелью и пороком, не делая абсолютно никакого различия между теми хитрыми вещами, которые могут быть приятными, но опасными в избытке. Ему не нужен был какой-то сложный список категорий. Он не хотел расставлять вещи в порядке их хорошести или плохости. Он не хотел рассматривать серые зоны или обращаться к своду правил. Ему нужно было черное и белое. Он хотел пола