Санкт-Эгмонд – святой покровитель архитекторов.
Санкт-Илья в цепяхСвятой покровитель невероятных исцелений
На окраине деревни, промышлявшей сельским хозяйством, жил талантливый целитель и изобретатель. И хотя Илья был затворником и больше всего любил проводить время в мастерской, ни с кем не общаясь, на него всегда можно было положиться, если требовалось какое-то снадобье или помощь на пашне. В деревне его встречали только когда мужчина приходил обменять лекарства или шкуры пойманных им зверей на еду. В этих редких случаях он обычно лихорадочно что-то строчил в кожаной записной книжке.
Однажды его спросили: «Илья, что за великие чудеса ты воображаешь на этих страницах?» Но затворник лишь нахмурился и продолжил идти по дороге, желая поскорее вернуться к своим экспериментам. Что он старался сотворить в своей мастерской, никто не знал, и многие подозревали, что Илья уже давно перешёл черту между целеустремлённостью и безумием.
И вот в один день до лекаря, глубоко погрузившегося в книги и зелья, с полей позади его дома донёсся крик. Мужчина бросился на страшный звук и увидел фермера и его жену, которые выли от горя над телом своего маленького сына. Ребёнка практически разрубило надвое лезвием плуга, и пропитанная кровью земля образовала вокруг тела алый ореол. Глаза малыша посерели и остекленели, дыхание покинуло грудь. Оправиться от такой раны было невозможно.
Но Илья опустился на колени, склонил голову и возложил руки на то, чему полагалось быть уже трупом. К изумлению всех присутствующих, рана будто бы затянулась. Через пару секунд глаза мальчика прояснились. Он моргнул. Грудь стала подниматься и опускаться: сперва толчками, судорожно хватая воздух, а потом вошла в ритм. Мальчик присел, рассмеялся и попросил маму и папу обнять его.
Но родители не подошли. Они видели его рану. Наблюдали, как жизнь покинула тело малыша. Кем бы ни было существо, которое сейчас улыбалось им и приглашало обняться, – это уже не их сын.
Жители деревни, примчавшиеся на крики матери, в исступлении смотрели на ребёнка, что не должен был дышать, и мужчину, что каким-то образом наполнил воздухом его лёгкие. Это противоестественно – творить жизнь из смерти. Они спрашивали себя: где был Илья, когда страдали их родные и близкие, жёны и дети? Куда подевался этот великий целитель, когда младенец Яны родился синюшным и холодным? Или когда огненная оспа за пару лет уничтожила половину деревни? Почему он не появился, когда баба Лера угасала у них на глазах, слабея с каждым днём и умоляя смерть прийти поскорее, пока не превратилась в пучок хрупких веточек, перебирающих чётки?
Народ схватил Илью и заковал в тяжёлые цепи, на шее мужчины защёлкнули ошейник, на запястья и щиколотки навесили кандалы. Лекаря потащили на мост, под которым речная вода пенилась на острых камнях, и перебросили через ограду. Сказывают, что труп Ильи выплыл на берег на юге, многими милями ниже, в идеальном состоянии, и три месяца неусыпным стражем над ним стоял белоснежный олень.
Ребёнок, которого лекарь вытащил с того света, скитался по деревне в поисках родителей, умоляя кого-нибудь впустить его для ночлега. Но все двери были заперты, и мальчику только и оставалось, что уйти в лес, откуда до сих пор раздаётся его плач.
Санкт-Илья – святой покровитель невероятных исцелений.
Санкта-Урсула из ВолнСвятая покровительница пропавших в море
На северных окраинах Фьерды юная принцесса по имени Урсула пришла к почитанию Святых и начала каждый день возносить им молитвы. Те же, кто опускался на колени перед алтарём Джеля из ясеня, считали веру девушки недопустимой и требовали отказаться от неё.
Но Урсула не повиновалась. Семья решила, что такое упрямство – верный признак одержимости демоном, и оттащила принцессу к берегу, дабы наверняка изгнать нечистую силу, захватившую душу девушки. Там, на мелководье, в окружении горожан, что бормотали молитвы Джелю, родители удерживали Урсулу под водой и секли поверхность моря ветвями ясеня. Но сколько бы девушку ни окунали в волны, сколько бы ни держали под водой, принцесса не захлёбывалась и даже не билась, пытаясь вдохнуть воздух.
Фьерданцы восприняли это как доказательство, что в принцессе поселилась нечестивая сила. Они заявили, что Урсула больше не обычная девушка, а явно наполовину рыба, и, значит, её нужно вскрыть и посмотреть, человек ли она.
На берег принесли кинжал и вручили его священнику Джеля, но прежде чем вынуть клинок из ножен, мужчина попросил принцессу отречься от веры и преклониться перед Источником. Урсула отказалась.
Приготовившись рассечь девушку пополам и доказать всем, что она больше не человек, а чудовищная чешуйчатая тварь, жрец поднёс клинок к ложбинке на шее принцессы, как вдруг со смотровой башни донёсся крик. Собравшиеся на берегу подняли взгляд на море и увидели, что на город надвигается волна – столь широкая и высокая, что она закрывала солнце. Народ повернулся и побежал прочь, но спастись никому не удалось.
Гигантская волна накрыла город. Равно как клинок жреца хотел разрезать Урсулу надвое, море отрезало побережье от северных земель Фьерды, создав тем самым острова, известные как Кенст Хьерте – разбитое сердце. Принцесса, которая, позабыв страх, не отреклась от своей веры, выжила и до самой старости обитала в пещере на одном из островов, питаясь лишь мидиями и устрицами, которых собирала на берегу после отлива, и солёной водой.
В скале на острове высекли часовню, и с тех пор жёны моряков ходят туда помолиться Урсуле – святой покровительнице пропавших в море. В качестве подношения женщины оставляют хлеб в форме рыбок и загадывают желание о скорейшем возвращении возлюбленных. А потом некоторые находят у себя в карманах рыбьи кости и жемчуг, но никто не знает наверняка, хороший это знак или дурной.
Санкт-МаттеусСвятой покровитель всех, кто любит животных и ухаживает за ними
Один город у границы Вечного Мороза запугал страшный зверь. Детей утаскивали прямо на глазах у матерей, а мужчин убивали в полях.
Кто-то утверждал, что это медведь, кто-то – что стая волков. Другие говорили, что это тигр сбежал из зверинца одной знатной женщины. Старейшины города объявили награду за убийство твари, и местные охотники ринулись в лес, но, несмотря на все усилия, никто так и не смог вернуться со шкурой, а многие и вовсе сгинули.
Тогда жители в письме попросили о помощи короля, на что тот послал своего лучшего охотника – великана по имени Даг Ивар. Ивар и его люди прибыли в числе длинной процессии из повозок, гружённых мечами и арбалетами. Охотники, разодетые в тёплые плащи из шерсти и бархата и в меха убитых ими зверей, поселились в лучшем доме города. Они поклялись, что изловят зверя и отправят его шкуру королю до конца зимы.
Но их первая вылазка в леса не принесла плодов, как и вторая с третьей. Расставленные ловушки оставались нетронутыми. Мужчины могли напасть на след, но он будто бы исчезал, и потом оказывалось, что охотники часами ходят кругами.
Ивар лишь хохотал. Зверь хочет неприятностей? Будут ему неприятности! Охотники стали рядиться женщинами, поскольку знали, что животное нападает на одиноких странниц. Они пытались приманить чудовище свежими телами последних жертв. Даже красили стволы деревьев свиной кровью.
Прошло несколько дней, но зверя убить так и не удалось. За это время животное растерзало маленькую девочку, что отправилась в курятник собирать яйца: куски её ручек и ножек остались лежать во влажном облаке окровавленных птичьих перьев. Ещё три школьника пропали по дороге домой: в одну секунду они были тут – в следующую уже исчезли, оставив после себя лишь отзвуки криков.
Вскоре горожане принялись насмехаться над великим охотником. По утрам они выстраивались у его жилища, вырядившись в дешёвые подобия его роскошных мехов и бархатного плаща, и завывали.
Устав от оскорблений, Даг Ивар написал королю прошение о возвращении домой. Все в этом городе были безбожниками, не достойными внимания правителя, – наверняка зверь, открывший на них охоту, послан им в наказание за нечестивые поступки. Но ответного письма охотник не получил. Вместо этого со следующей почтовой повозкой в город прибыл святой человек – монах Маттеус.
– Я пойду поговорю с волками, – сказал он Дагу Ивару и отправился в лес.
Охотник от души посмеялся и пообещал похоронить монаха с почестями – если от того что-то останется. Но Маттеус не боялся. Он знал, что Святые пойдут с ним.
Монах и часа не провёл в лесу, когда заметил серую фигуру, движущуюся средь деревьев. Волчица подбиралась всё ближе, ходила кругами, и её жёлтые глаза поблёскивали в сгущающейся темноте, словно потускневшие луны. Маттеус не отступил. Перед выходом он положил в сумку мяса и солёной рыбы и теперь предложил волчице поесть у него с рук.
Неизвестно, что могло бы произойти, не обладай монах такой святостью. Но поскольку Маттеус был хорошим человеком, которого любили Святые, зверь, приблизившись, не сожрал его на месте. Волчица понюхала мясо, опасаясь, что оно отравлено, и наконец взяла кусочек с ладони монаха. Они немного посидели вместе, пока мужчина кормил животное и рассказывал о своём путешествии.
Через какое-то время он произнёс:
– Ты съела многих горожан, люди хотят поймать тебя и убить.
– Пускай попробуют, – ответила волчица.
– Боюсь, охотник может поджечь лес, лишь бы сохранить свою гордость.
– А что мне остаётся? – сказала волчица. – Моим детям тоже нужно есть.
Маттеусу нечего было ответить, так что он делал то, что в его силах… Каждый день он отправлялся в лес с молитвой на устах и едой в руках и каждый день сидел с волчицей, а потом и её детёнышами.
Звери были сыты, так что убийства прекратились. Горожане вернулись к работе в поле, а дети снова стали играть у леса безо всякого страха.
Но теперь охотник на волков Даг Ивар не мог спокойно пройти по улице, чтобы народ не начал над ним потешаться. Разгневанный и возмущённый, он устал терпеть постоянные насмешки и глумление и отправился на центральную площадь, чтобы разоблачить Маттеуса. Охотник заявил, что святой человек состоит в сговоре со зверьём и что когда-то именно он и приманил их в деревню.