квартиру.
Я привел их. Они будут танцевать под твою музыку.
Ник предостерегающе поднял палец:
Мы этого не обещали, - и как бы ища поддержки, танцор оглянулся на спутницу, но она, казалось, окаменела, взгляд ее был прикован к слепому музыканту, тот, впрочем, тоже производил впечатление пораженного не на шутку.
Однако, он очнулся первым:
Прошу, располагайтесь. Вы меня очень обяжете, даже, если просто выслушаете мое детище и выскажете свое мнение. Если позволите, я воспользуюсь записью.
Ник не стал спорить. Почему-то оцепенелость Габи внушала ему необъяснимую тревогу…
Заиграла музыка. Она росла, становилась сильнее, умирала вдруг и снова рождалась. Это было заманчиво и неповторимо.
Девушка же, казалось, жила в этой музыке, печалилась и радовалась с ней, воскресала и падала в бездну. Это была та самая мелодия, которая всегда жила в душе Габи, и не находила своего выхода. Какой ангел подслушал ее и навеял другому человеку, способному ее воспроизвести, дать ей читаемые звуки? Кто жил душой девушки и ее сердцем?
А Дерек пытался услышать иную мелодию. Она проходила близко, рядом, но ее было не поймать: слишком много тревожащих вопросов и сомнений, слишком много странных, непонятных чувств, не осознаваемых разумом, слишком мало близости…
Музыкант склонился к Маркусу:
Что ты знаешь об этой девушке? Кто она?
Габриэла Мариани… И ничего, кроме того, что она нема, обворожительна, божественно пластична, не танцует, а живет в танце.
Мне все ясно… Ты был на концерте? Тогда, зачем, эти газеты?
Но ответа Дерек не получил, потому что музыка закончилась.
Можно поставить еще раз? – по голосу Ника чувствовалось, что он очень взволнован.
Дерек перемотал кассету и поставил ее заново.
Ник подхватил Габи и закружил ее в страстной, огненной феерии. Такого танца еще не было, он рождался только сейчас, со всей силой и жаждой жизни истинного новорожденного.
И вдруг Дерек увидел его… Увидел не глазами, душой… Двоих, слившихся в едином порыве, прекрасных, как не может быть прекрасно человеческое существо…
Сердце Дерека судорожно сжалось. «Я не хочу тебя терять. Я не могу тебя терять! Ты моя! Только моя! Габриэла, любовь моя!» Сразу вспомнилась давняя история, когда на том злополучном концерте он получил записку от своей невесты, что она не может примириться со второй ролью в его жизни и выходит замуж за другого. Тогда было больно, очень больно, но сейчас боль была другой.
Маркус не заметил странного выражения на лице друга, он заворожено следил за танцем. Да, и кому какое дело до чужих страданий?…
У
Дерека страдала каждая частица, ныл каждый нерв. Мужчина дотрагивался до клавиш, но каждый раз беспомощно отдергивал руки. Музыка, рожденная его мечтой, дитя его души, жила только собой и не пускала в себя отчаянное одиночество, отчаявшуюся любовь. Не приносила никакого облегчения, как было раньше.
Н
ик зашел к Габриэле, сказать, что конкурс, где они будут вновь танцевать, состоится через три недели, надо подготовить новый танец… Впрочем, зачем готовить? Он уже был: сильный, смелый, органичный, пламенный.
Дверь была открыта.
Габи! – позвал Ник, но никто не ответил.
Комната была пуста. Парень огляделся по сторонам, так вот, где обитает Габи. Она никогда не приглашала его к себе. А он последнее время все острее ощущал потребность узнать ее получше…
В ожидании Габи, Ник присел на стол и рядом увидел исписанный листок. Парень машинально взял его и стал читать. Это были стихи…
«Ненавижу тебя и люблю,
Отвергаю, и рвусь всей душою!
Без тебя, умирая, живу,
Оживаю лишь рядом с тобою!
Повзрослела на тысячу лет,
И таким же ребенком осталась…
Я запуталась в плене комет,
Среди чувств я своих потерялась…
Я привыкла скучать без тебя…
Я так быстро к тебе привыкаю…
Отвергаю тебя я, любя…
Бесконечно любя, отвергаю!»
Черт! – Ник едва ли сам ожидал от себя такой злости.
Он вдруг почувствовал себя так, будто ему со всей силы дали в поддых, при чем удар был неожиданным, нечестным…
Парень пулей выскочил из дома.
Листок со стихотворением, медленно кружась, опустился на пол…
Г
абриэла занималась в танцклассе, и делала сложный пассаж, когда ввалился Ник. Таким она никогда еще его не видела: он был пьян и зол…
Да. Я напился! – Увидев взгляд девушки, заорал парень, подступая. – Но мы будем танцевать!.. Будем, - он вдруг стиснул ее руки и стал жадно ее целовать.
Ей было больно и противно. Она собрала все силы и оттолкнула его.
Ну почему? – он вдруг заплакал, опустившись на пол. – Я ведь Король… А ты выбираешь не меня… Ведь, не меня? Его?
Габриэла присела рядом, ее взгляд вопрошал, она склонилась к парню…
Нет, мне не нужны ничьи подачки, даже от тебя…
Ник вскочил и бросился к двери. Девушка услышала шум отъезжающей машины.
Н
ик несся вперед. Мимо мелькали огни вечернего города. Парню было наплевать на всех и вся…
Ему почему-то не надо было объяснять, о ком написала Габи. Он сразу интуитивно понял, что речь шла о Дереке Дарси, и только о нем. Теперь стало понятно напряжение, возникавшее в Габриэле всякий раз при упоминании о музыканте.
Интересно, когда это между ними началось? Вероятно, еще до встречи с Ником?.. И чем была вызвана разлука?… Много неясных вопросов, самых диких предположений.
Нику будто наплевали в душу. Хотя ведь Габи никогда и ничего ему не обещала. Он просто относился, как к чему-то само собой разумеющемуся, что она обязана интересоваться только им. Ведь они партнеры, ведь они танцуют танцы, рассказывающие о любви… А что было в реальной жизни оказалось на другом полюсе от мечты.
Трасса петляла… Городская загруженность машинами осталась далеко позади… Ник незаметно для себя прибавил газу…
Откуда на дороге возникла эта машина? Салон ее был ярко освещен: там сидела смеющаяся девочка…
Парень резко повернул руль и вылетел за турникет. Машина несколько раз перевернулась в воздухе, ударилась об камни и вспыхнула…
Последнее, что почувствовал Ник, это огромная волна боли, которая постепенно становилась пустотой…
Вы слышали? – Мальвина влетела в комнату соседа даже без стука. – Боже мой! Такое несчастье!… Габриэла, наверное, в шоке!…
Что случилось? – только имя Габриэла вырвало Дерека из задумчивости.
Ник Стентон погиб… Его машина сорвалась в ущелье, кажется, не справился с управлением. Только что передали в новостях. Ужас, не правда ли?… Бедная сестренка.
Дерек поднялся:
Подайте, пожалуйста, мою трость.
Мальвина не успела удивиться, как он исчез в уличной толпе.
… Мы никогда не забудем этого прекрасного человека, нашего дорогого друга. Он без остатка отдавал этому миру свой нескончаемый талант, прекрасные танцы, подаренные им… - это была бесконечная череда пустых слов, бездушных в самой своей сути, бесчувственных и от этого еще глубже ранящих сердце.
Габриэла медленно обвела взглядом толпу. Они все были в черном, со скорбными минами. Ненужные, бессмысленные, и говорили такие же речи. Девушка была уверена, что не это было нужно жизнерадостному, яркому Нику, которого она знала не так уж долго, но гораздо глубже, чем все пришедшие.
А Ник лежал в гробу, усыпанный цветами. Из горла Габриэлы вырвался какой-то звук. Она кинулась к гробу и уткнулась лицом в цветы, вянущие, пахнущие слишком сильно… И рыдала-рыдала-рыдала.
Мягкие, сильные руки обхватили ее за плечи. Габриэла пробовала отбиться, но маленькие кулачки словно бились о монолит. Девушка подняла глаза: это был Дерек, в черных очках, не говорящий ненужных, бессмысленных фраз… Он прижал ее к себе еще сильнее, гладя по голове, как маленького ребенка – только это немного успокоило девушку.
В
опреки всем предположениям, Габриэла не сидела погрузившись в депрессию и уставившись в одну точку. Девушка, напротив, доводила себя до полного изнеможения в танцклассе. Создавала новый танец, лишь так она могла отдать долг Нику…
Каждый день на ее занятия приходил Дерек и садился в стороне. Неподвижный, неизменно молчащий. Было непонятно, то ли он вслушивается, то ли пытается что-то увидеть.
Габриэле казалось, что он чувствует какую-то вину. Но почему? За что? Перед ней он ни в чем не виноват, она сама придумала себе свою любовь, чтобы был хоть какой-то смысл в ее немом существовании. А перед Ником и тем более. Только из-за нее погиб этот замечательный человек. Это ее вечная, тягостная вина… И чем она могла ее загладить?
Только этим танцем она вернет Ника в жизнь. Где Королева, однако, танцует одна; Королева, оставшаяся без Короля; Королева, созданная Королем…
А Дереку казалось, что он слышит голос Ника: «Поворот… Прыжок… Три-четыре… Ко мне… Резче… Здесь должна быть страсть, жизнь!»… Снова он вел этот танец, вел умело, но незримо. Ник был рядом с Габриэлой, или даже в ней, в ее душе.
П
еред выступлением Габи сидела в гримерке, уставившись на свое отражение в зеркале. Что ее ждет сегодня? Она не должна допустить поражения, чего бы это ей не стоило! Ник был ее лучшим другом, а он так надеялся на танец. Могла ли Габи подвести партнера?
И только ли его?
Теперь и Дерек занял важное место в символике танца. Он был на каждой репетиции. Всегда рядом, терпеливый, молчаливый, грустный. Он не приставал с ненужным сочувствием, не пытался лезть в душу, как Мальвина или вообще посторонние, чужие люди, последнее время часто посещающие ее дом под предлогом смерти Ника… Дерек просто делился своими соображениями, идеями, давал какие-то дельные советы. И провожая Габриэлу до дома, рассказывал о своей жизни. А потом она шла провожать его и рассказывала о себе.
Было интересно, за кого мужчина боится сейчас, за Габриэлу или за свою музыку?…
Т
акого аншлага город еще не видел. Танец Габриэлы покорил души и сердца самых строгих критиков, и слава Ника Стентона была здесь ни при чем. Только вдохновение Габриэлы и музыка Дерека сыграли значительную роль.