Зиму Айна встретила весело. Ей понравился снег. Она валялась на нем и зарывалась в него по уши. Снег смягчал почву, делая ее ковровой дорожкой, милостиво брошенной под борзые ножки, натруженные на колких осенних полях. Айна набегала за день множество таких дорожек и не хотела уходить из полей домой. Она отскакивала от протянутой руки с поводком и удрученно исподлобья взирала на нас. Приходилось ее ловить.
Зайцы зимой поднимались редко, да и не сезон был для их отлова. Но Айна продолжала упорно рыскать по полям. Заяц в основном держался под лесопосадками. Если и вскакивал, то тут же скрывался в лесонасаждениях. Айна не отчаивалась. Девочка все равно работала. Она упражнялась, понимая, что охота есть беспрестанный труд.
Морозы еще больше приодели нашу дорогую девочку. Ее псовина (я не имею в виду псовину уборную) удлинилась, распушилась и сделалась волнистой. Будучи в тени черной, как ночь, на солнце она переливалась красными бликами.
Мы улыбались, вспоминая невзрачный щенячий облик Айны. Куда делся тот дворовый щенок, которого я взяла у Натель?
Теперь с нами рядом существовала доподлинная русская псовая борзая — наикрасивейшая собака. Видеть ее уже было наслаждением. Я и муж стремились с работы домой, потому что там была Айна. По ночам она приходила к нам в постель и магнетизмом своего тела и своей волшебной ауры успокаивала, убаюкивала и подготавливала к прожитию следующего дня.
Утром, уходя на работу, мы не могли наглядеться на совершенные формы нашей борзой, и воспоминания о них поддерживали нас в сложные и напряженные периоды.
Выйдя из щенячьего возраста, Айна хлопот доставляла мало. В квартире она была тишайшим и смиреннейшим созданием: вещи не портила; охотно общалась, если ее подзывали; не приставала, если было не до нее. Основным занятием вне охоты для нее стало возлежание на диване.
Как и все борзые, Айна имела уравновешенный тип высшей нервной деятельности. Борзая — собака тактичная, не вспыльчивая, интеллигентная, понятливая, любознательная, вежливая, подозрительная, осторожная, замкнутая, своевольная, своенравная, душевная…
Она любит детей и знает, как вести себя, чтобы не навредить ребенку, поскольку чутка, деликатна и нежна. Не приемлет высокомерного к себе отношения. Владельца с такой слабостью натуры обычно не слушается, игнорирует. Если же воспринимать борзую как равную, можно поразиться ее искренности. Даже когда хитрит, борзая не скрывает этого от хозяина. Хитрость ее невинна и обаятельна. Борзая если и обидчива, то не злопамятна. В ответ на ваш единственный шаг к примирению сделает массу своих шагов. Она великодушна и терпелива. В полях она — огонь. В доме ее не слышно и не видно, если не глядеть на диван или кровать. Она там. Купили борзую, позаботьтесь о диване для нее.
Недаром, взяв одну борзую и узнав породу поближе, люди приобретают еще и еще. В городских квартирах содержат одновременно по нескольку борзых.
Айна, в отличие от нас, понимала природу и могла в середине прогулки — даже охоты — внезапно развернуться и увести нас домой. Когда мы, недоумевающие и рассерженные, переступали порог квартиры, за окном начинался проливной дождь с громом, молниями и шквалистым ветром. Тут уж на Айну сыпались поцелуи, а в ее пасть — вкусные благодарности. Она со снисходительным видом улыбалась нам: «Мало вы знаете, мало вы можете, люди». И все менялось местами. Мы ощущали себя малыми детишками, а нашу борзую — многоопытной матерью семейства, за которым нужен глаз да глаз.
В год и семь месяцев мы выставили Айну повторно. Выставка проводилась охотничьим клубом. Айна к тому сроку выглядела потрясающе. Кипенно-белые чулки на ножках, такие же белые шея, грудь, живот и кончик правила прекрасно гармонировали с красноватым отливом черного плаща и светло-пепельным, как ковыль, цветом уборной псовиной на гачах (задней части черных мясов, что на бедрах). Обхват грудной клетки составил более девяноста сантиметров, подхват — пятьдесят пять. Между маклоками вмещались семь — семь! — пальцев мужа (о маклоках для наглядности поясню позже). Семьдесят четыре сантиметра в холке. Вес — пятьдесят три килограмма.
Длинная прямостепая Айна в стойке была подобна натянутой струне. Сказать иначе: «вся впереду», — этим выражением старинные псовые и мелкотравчатые охотники выказывали восхищение правильной стойкой борзой. Грудь — бочковатая, широкая, спереди распахнутая спущена на палец ниже локотков. Последние два ребра с боков прощупываются короткими (признак резвости, даже лихости бега борзой). С далеко выступающим соколком (остроконечная часть груди, выдающаяся вперед между плеч). Голова хорошая. Щипец мощный. Челюсти крепкие, хватка железная. Глаза огромные, черные, навыкате. Уши небольшие, тонкие, в закладе. Лапы — в комке. Стоит на коготках. Бедренные мышцы — черные мяса — громадные, с выпирающими мускулами, в то же время жилистые. Тело твердое, сбитое, богатырское. Ноги — сухие, костистые. Шея длинная, гибкая, мускулистая, но не мясистая. Рукой пригнешь лишь при огромном усилии.
В Айне сочетались все лучшие породные признаки и несравненная мощь, помноженная на непревзойденный азарт. Другой такой суки мне видеть не доводилось!
Экспертом был мужчина. Он заприметил Айну задолго до ринга и не спускал с нее глаз. В ринге, поглаживая и похлопывая широкую, упругую — дубовую — спину Айны (хоть седло надевай!), он мечтательно произнес: «Вот это сука! Дай бог, чтобы борзые кобели такими были».
Из-за ринга то и дело доносились положительные, но необычные отзывы: «Зайцы от страха замертво попадают! Лиса с ума сойдет! Этой суке заяц — что муравей слону: задавит и не заметит!» Многие не скрывали особого восхищения: «На волка с такой запросто!»
Цвета ночи, бархатистые и умные глаза Айны по-сучьи, плутовски, косили по сторонам (откуда доносились похвалы в ее адрес), и она думала: «Да уж, борзой прожить — не одно поле проскакать, не одного зверя задавить. Не то что вам, людям». Айна ехидно и отрывисто ухмыльнулась эксперту: «Гляди-гляди, с какими — нами! — древние псовые и мелкотравчатые травили. Небось, слыхивал, да доселе не видывал. Тоже мне оценщик! Скольких нас ты вообще видел? Пшик. А сколько и каких нас было? Тьма, красотища, силища! А каково нам было! Зверья немерено. Полей — не счесть. Простор, дух, богатырство… Эх, мужик, рвануть бы нам с тобой назад, в века!»
Эксперт не пропустил каверзной ухмылки Айны, растерялся, напрасно вглядывался в омут сучьих борзых очей и в конце повержено произнес: «Суку с кобелем не спутаешь — по одним подлючим глазам определишь».
Айна получила первое место и оценку… «очень хорошо». Вроде мне нужно было быть довольной: моя борзая получила всеобщее признание, — но не давала покоя оценка Айны. Почему, отметив достоинства и не найдя недостатков, эксперт не поставил «отлично»? Я обратилась к судье за разъяснением:
— Почему не «отлично»?
— Сук на оценку «отлично» не бывает. Только кобели получают «отлично». Такова охотничья практика, — безапелляционно констатировал эксперт.
— Почему? — не унималась я.
— Потому что кобели все равно красивее и в охоте лучше.
Нутром я понимала, что эксперт порет чушь, и злилась до зубовного скрежета. Но поделать ничего не могла. До ушей доносилось, как с экспертом по этому поводу заспорили охотники и как муж призывал меня не расстраиваться, но я не реагировала. Мои мысли уже были заняты другим: «Какие они — борзые кобели?»
С выставки мы уходили, довольные своими трудами и генами своего борзого сокровища, которое после утомительного дня плелось следом. Муж ничего не заподозрил, а во мне поселилась тайна: непреодолимое желание познать, прочувствовать, какие же они… борзые кобели? Айна раз за разом поглядывала на меня с любопытством и одобрением. Она все понимала и знала наперед…
Отныне не было борзятника в городе и округе, не наслышанного об Айне. Молва слагала о ней легенды. На Айну приезжали посмотреть, ощупывали с замирающим сердцем исполинские телеса этого на удивление ладного, стройного и одновременно могучего сучьего экземпляра борзой, дивились на страшный по силе и резвости бег и просили из-под нее щенков.
По осени Айна побывала на любительской выставке и получила «отлично». Эксперт — грузный мужчина средних лет, в солдатской плащ-палатке, надетой им по случаю дождя — смотрелся заядлым рыболовом-любителем. Он оглядел Айну и развел руками. На словах же пояснил, что впервые видит столь крупную, атлетического вида суку и с выдающимися экстерьерными данными. Выставок мы больше не посещали — родом были из охотничьего клуба, где оценка «отлично» считалась наивысшей. В девять лет Айне (тогда проходила перерегистрация борзых) охотничью родословную благополучно обменяли на родословную РКФ.
После выставки мы стали усиленно готовиться к предстоящим полевым испытаниям, проводимым раз в году по осени. Айна была посажена на диету, поскольку любила поесть от души, а испытания требовали определенной физической формы. Мы без устали рыскали с ней по полям. Скажу сразу, что с полевыми испытаниями у нас не заладилось ни в тот, ни в последующие годы. По объективным причинам: накануне каждого полевого испытания что-нибудь да случалось. Во вторую свою осень Айна глубоко рассекла подушечку на передней лапе, и одна только сукровица вытекала на бинт в течение целого месяца.
Волка ноги кормят. То же и с борзыми. Ноги — их главный инструмент при беге. Когда они не в форме, борзая не бежит. Чаще всего ранятся подошвы лап. Расстроенная, собака непрестанно лижет поврежденную лапку, бережет, старается поменьше наступать, чтобы та поскорее зажила. Борзая в такие дни грустит, размышляя о своей жизни. По большей части дремлет, и ей снятся осенние — черные (вспаханные) или подернутые позолотой (нетронутые) — поля; бескрайние степи ковыля с усохшими, но кажущимися живыми синими бессмертниками; стены красного кустарника вдоль посадок; шуршание грязножелтой опавшей листвы.
По ним — этим полям и листьям — во снах борзая спешит за своим обожаемым зайцем. Она жадно вдыхает морозный воздух из своих сновидений, и можно заметить, как наяву вздымается ее грудь. Собака перебирает во сне ногами — бежит аллюром (неширокой рысью); дрыгает ими — пошел карьер (галоп); рычит — настигает зайца; всхлипывает — угонка не увенчалась поимкой. Борзая отчаянно взлаивает: заяц свернул в сторону и ушел из-под самого ее носа в лесополосу. Охотница плачет во сне от досады. Противные лесопосадки, и те на стороне длинноухого. Если бы не они! Никуда не деться тогда серому, неказистому, невзрачному, трусливому зайчонке от нее — смелой, сильной, быстрой, ловкой и просто прекрасной собаки.