В двадцати минутах пешего хода от нашего дома находилась окраина города. Она состояла из полей, расположенных за окружной городской автотрассой. Окраина начиналась двумя полями с разнотравьем. Это была подлинная дикая природа, до которой не дотянулись человеческие руки. Второе от трассы поле упиралось в узкий овраг с ручейком. Овраг был поделен на маленькие клочки земли с дачными домиками. За дачным поселком открывался истинный простор. На тех огромных полях из года в год попеременно выращивали кукурузу, подсолнухи или зерновые на корм скоту. Все завершалось пустынными солончаковыми землями, которые сверкали под солнцем кристалликами выступившей на поверхность соли.
Вообще, в здешних местах открытые пространства перемежаются узкими полосами лесонасаждений. На местном диалекте — «лесополосами» или «посадками». Они огибают поля со всех сторон. В нашей богатой ветрами зоне степей эти древесные заграждения были созданы искусственно для охраны от выветривания полезного слоя почвы. Вдоль каждой лесополосы с обеих сторон проходит тропинка, кружившая вдоль соответствующего поля. Посадки имеют ширину не более двадцати метров, но этого достаточно, чтобы уберечь земли от ветровой эрозии. Они смотрятся густыми зарослями, так как между деревьев обильно произрастает кустарник. В лесополосах обитает множество птиц. Водятся лисы, зайцы, ласки и ежи. А в полях — кроты, ящерицы, черепахи и ужи.
Эти поля мы и начали осваивать с нашей первой борзой. Сын неизменно ходил с нами, невзирая на погоду. Айне было наплевать, в каком состоянии природа, лишь бы попасть на вольные просторы и отохотиться. Поэтому мы посещали поля и в дождь, и в снег, и в град, и в зной, и в грозу, и в туман, — лишь только появлялось свободное время.
Сыну исполнилось шесть лет, когда он открыл для себя чистые, девственные, неизведанные пространства живой природы, раскинувшиеся за приевшимися и душными городскими кварталами.
Наступали майские праздники, и накануне вечером было решено идти поутру разведывать поля.
Едва рассвело, Айна запричитала: «Что же вы не встаете?! Пора на охоту!» Она лаяла, моталась из зала в кухню и обратно, запрыгивала на постель и носом толкала нас с мужем под бока. Сына разбудила бережно: полизала в щечку.
Судя по всему, Айна подготовилась к своему первому посещению полей еще с вечера, когда услышала наш разговор. Неужели поняла? Похоже. Она почти не спала в преддверии столь важного в ее жизни события, всю ночь бодро сопела и шумно вздыхала.
Наше продвижение осуществлялось по широкой прямой улице, ведущей от дома до городской черты. Нас волокла за поводок Айна, и мы еле поспевали. Она чутьем угадывала направление. Ее звал дикий воздух не освоенной цивилизацией природы. По сторонам высились многоэтажные дома, по дороге сновали автомобили. Эти привычные городские приметы и звуки не вызывали у Айны эмоций, она пылала другим вдохновением: девочка чуяла, что впереди (и уже близко!) другой мир, который все изменит. В том числе — нас.
Наконец улица уперлась в полосу автострады, за которой виднелись густые заросли деревьев. Мы отыскали тропку и вышли к полю.
Перед нами расстилался прямоугольной формы травный простор. Вокруг него росли высокие деревья с зазеленевшими недавно кронами и густые, усыпанные белым цветом кусты. Наполненное синевой и сверкающее прозрачностью небо свободно парило над полевыми травами и деревьями. Вся равнина была усеяна полевыми цветами: белыми, желтыми, розовыми, малиновыми, красными, синими и сиреневыми. Она выглядела расписным напольным ковром, и было жалко ступить на тот ковер, потому что он был живым. Помимо травы и цветов, жизнь бурлила в нем ползающими и скачущими насекомыми, шустрыми ящерицами, поющими посреди цветов птицами и взрыхляющими землю кротами. Живность суетилась в пронзительных лучах восхода, строя планы на день. Молодое безалаберное утреннее солнце радовалось весне, забывая о другом своем предназначении — согревать. Оно дарило еще мало тепла, но восполняло его нехватку веселым сиянием. Ветерок, пока не доросший до ветра, робко прокрадывался сквозь листву деревьев.
Когда Айна вошла в то свое первое поле, она преобразилась до неузнаваемости. Борзая напряглась всем телом, подалась корпусом вперед, подняла кончики ушей и замерла. Ее зоркий взгляд погрузился в волны разнотравья, верхушки которого изгибались в дуновениях юного ветра. Айна стояла на коготках!!! Это была восхитительная стойка сосредоточившейся на азарте борзой! Айна очутилась в родной стихии и являла сгусток воли, мощи, силы, страсти и решительности, созданный природой для поимки зверя. Она была готова в любую долю секунды, завидев добычу, сорваться с коготков и понестись к заветной цели. Вспорхнуть и полететь над колышущейся травой. Устремиться разящей стрелой, развивающей в мгновение скорость молнии.
Посреди поля взлетела птичка, и Айна стремительно ринулась к ней. Взлетая в прыжке, она порывисто и в то же время плавно растягивалась туловищем, выпрямляя и раскидывая перед собой и позади себя ноги — практически параллельно земле. Борзая становилась одной — почти прямой — линией. На излете Айна сжималась, как пружина, и тело ее изгибалось дугой, а передние и задние ноги перекрещивались под животом, касаясь земли. Пружина разжималась от толчка задних ног (а точнее их «черных мясов»), и Айна снова взмывала над травой, подобная ветру и стихии. А природа, любуясь ею, радушно принимала в свои объятия молоденькую русскую псовую борзую.
Айна бежала по прямой и карьером (галоп борзых). Насладившись привольем беспрепятственного, прямолинейного бега и свободой своего гибкого, податливого тела, она стала менять направления и раз за разом проносилась все тем же карьером подле нас. Айна то гоняла взад-вперед, то выделывала огромные круги. Глаза не поспевали за ее движениями. Она проскакивала в каких-то миллиметрах от наших ног, а мы втроем, прижавшись друг к другу и боясь пошевелиться, закрывали глаза от восхищения и страха. Нам не хотелось вспугнуть и нарушить волшебное зрелище. А еще становилось жутковато при мысли: «Что будет, если Айна врежется во что-нибудь или кого-нибудь?» Мы осознавали, что тогда никому не поздоровится, и надеялись, что Айна пощадит и нас, и себя.
Подустав, девочка принялась сужать круги и на исходе последнего остановилась у наших ног как вкопанная. Мы, будто по команде, присели на землю, а правильнее сказать — рухнули. Захотелось расслабиться и осмыслить увиденное.
Первое, о чем подумали, была красота Анькиного бега. Он являл собой не просто стремительное перемещение по местности, а возвышенное и одухотворенное действо. То было живое произведение искусства, неподражаемая и чарующая картина, которая навсегда запечатлелась в памяти каждого из нас.
Есть какая-то манящая тайна у поля и борзой, когда они вместе. Созерцание их единения вызывает необъяснимый кураж. Иными словами, восторг сердца! Назвать это ожиданием охоты можно. Назвать это состоянием души — нужно! Все житейские неурядицы бесследно растворяются в ощущении свободы и раздолья, когда смотришь на несущуюся по бескрайней степи борзую.
— Да, захватывающее зрелище, — сказал муж, обращаясь ко мне. — Поэтому ты мечтала завести именно борзую?
— Нет. Я ничего не знала об этом великолепии поскачки борзой и не предполагала, что она столь прекрасна и может воодушевлять. Отец рассказывал мне лишь о красоте самой собаки, — возразила я.
— Дорогая, ты сделала правильный выбор относительно породы. Пусть интуитивно, но ты приобрела именно ту собаку, которая нам нужна. Я готов часами наблюдать за Айной, когда она бежит. Это потрясает душу.
— Часами борзые не скачут, — парировала я.
— Конечно, но и нескольких минут этого видения достаточно. Хочется жить, творить и становиться лучше, чем ты есть, когда на свете существует такое чудо.
— А я еще и испугался: Айна так быстро бегала и так близко от нас, — поделился своими чувствами сын.
И правда, второе, что пришло в голову каждому, — не двигаться, когда Айна бежит. Тогда она не зацепит.
В старинных (девятнадцатого века) книгах псовых охотников сила удара борзой при столкновении описана особо. Случалось, бегущая борзая вскользь задевала плечом переднюю ногу лошади, и нога той ломалась. А борзая вела себя, как ни в чем не бывало: ни на что не жаловалась и продолжала охотиться.
Своим ударом, борзая способна убить зверя, не успев еще пустить в ход челюсти и зубы. Поэтому бег борзой по скорости и своим последствиям сравнивался с ружейным выстрелом.
Охота с борзыми не является подружейной, так как борзая и есть ружье.
Впредь мы замирали там, где стояли, если на полном скаку к нам приближалась вечно задорная и хитрющая Айна. Мы не сомневались, что девочка любит нас и не причинит вреда.
Пришла пора возвращаться домой, но нам уже не терпелось опять оказаться с Айной в поле.
Следующим утром мы проснулись настолько рано, что вышли из дому затемно. Когда очутились на месте, теплое майское солнце только наполовину выступило из-за горизонта. Оно слабо светило нам в спины, и лесопосадка, как только мы в нее вошли, еще не просматривалась полностью. Ночные тени нехотя покидали уютное пристанище. Было довольно прохладно, и мы поеживались в своих легких курточках.
Айна же чувствовала себя замечательно. Для начала она размяла мышцы, сделав несколько круговых пробежек по траве, а затем показала нам, что значит передний рыск. Девочка принялась сновать по полю из стороны в сторону, при этом постоянно продвигаясь вперед. Она работала, вынюхивая и высматривая в травянистых зарослях зверя. Айна буквально прочесывала заросшую равнину. Мы следовали за ней. Вскоре природа решила вознаградить молодую борзую за труды и послала Айне первого в ее жизни зайца.
Он поднялся посреди поля в тридцати метрах от Айны. Борзая в тот же миг вознеслась над травой и понеслась, как пуля, в направлении зверя. Но заяц тоже не медлил и ринулся к лесопосадке, которая была вблизи. Он скрылся в лесонасаждениях, а Айна на полной скорости влетела следом в тесное скопление деревьев и кустов. Хорошо еще, что в том месте до деревьев было далеко и лесополоса открывалась густым низким кустарником, который погасил скорость Айны, не нанеся ей серьезных травм. Благодаря амортизации о кустарник Айна не расшиблась о первое вставшее на ее пути дерево. Она только ударилась о ствол плечом. Девочка остановилась, не понимая, что случилось. В первый момент мы подумали, что Айна разбилась — ноги ее вот-вот подкосятся, и наша борзая рухнет бездыханной. Она могла разбиться! Такое, увы, происходит. Я была в шоке. Муж подскочил к Айне и дрожащими руками ощупывал девочку. Сын плакал. Но, к счастью, Айна была цела и невредима.