Тем не менее, подрастая, приходя в коллектив, большинство детей пытается подавить в себе это сопротивление. Маленький человек понимает, что ему нерезонно идти не в ногу с обществом, бунтовать. И чем глубже ребенок осваивает правила общественной игры, тем больше соглашается с тем, что они разумны.
Конечно, способности к адаптации в обществе у всех людей разные. Они зависят от индивидуальных психофизиологических свойств, темперамента, психотипа и т. д. Некоторые с легкостью становятся органической частью сообщества, принимают его правила, увлеченно вступают в игру. У других с этим бывают серьезные трудности, они не могут вписаться в коллектив, завести друзей, завоевать авторитет. Кое-кто и вовсе не способен к обычному общению. Он боится жертвовать бытийным одиночеством и всячески избегает людей.
Всякое приспособление есть частичная смерть, исчезновение частички индивидуальности.
Зигмунд Фрейд
Тех, кто сторонится общества, называют социопатами, маргиналами, странными. Но даже и они в течение жизни продолжают совершать попытки адаптироваться.
Вот пример.
Ирина У., 29 лет, работает художником. Малообщительна, живет с матерью. В детстве любила подолгу быть одна, могла часами не выходить из комнаты, где большую часть времени занималась рисованием, лепкой из пластилина, разглядыванием картинок и репродукций или просто подолгу сидела у окна. Признается, что панически боялась общения с другими детьми и не помнит ни единого случая, когда играла бы с ровесниками во дворе или школе.
Ирина не аутист, но она крайний интроверт. Ее душа не сумела сформировать вокруг себя достаточно функциональную личность, которая стала бы надежным проводником в общество, зато ей комфортно в одиночестве.
Вплоть до старших классов Ирина ни разу не отвечала у доски. Учителя с разрешения директора делали ей поблажки, и большинство заданий она выполняла письменно. Одноклассники часто посмеивались над Ириной, что воспринималось ею болезненно. Ирина отказывалась ходить в школу, и в старших классах ставился вопрос о переводе ее на индивидуальное обучение, но школьный психолог посоветовала продолжить учебу в классе. Постепенно, с поддержкой со стороны мамы, психолога и учителей Ирина все же адаптировалась к жизни среди ровесников и даже научилась отвечать у доски. У нее появились приятели.
После школы Ирина окончила художественное училище, нашла работу. Однако проблемы не остались в прошлом. Ирина по-прежнему предпочитает одиночество. И все так же, преодолевая психологические трудности, жертвуя комфортом, она настойчиво пытается приспособиться к обществу.
Но какими бы ни были врожденные и приобретенные особенности нашей психики, нам всем здесь жить: общество – среда нашего обитания. Кому-то в нем проще, кому-то труднее, но даже такие крайние интроверты, как Ирина, вынуждены признавать его ценность. Если бы люди отказались социализироваться, общество развалилось бы, и тогда нам пришлось бы поодиночке противостоять силам природы. Человечество снова оказалось бы в далеком доисторическом прошлом, среди дикой природы и хищных зверей. Представьте себе этот мир без науки, технологий, медицинской помощи, образования и культуры, где каждый выживает как может: все блага, с трудом созданные историей, были бы безвозвратно утрачены.
Лично я в такой сценарий абсолютно не верю. Я убежден, что, несмотря на гипотезы футурологов и фантастов-антиутопистов, общество вряд ли развалится. В нем, как и в отдельном человеке, заложен мощный инстинкт самосохранения, который неразрывно связан с биологическим. Именно благодаря возможности объединиться в род, общину когда-то люди сумели пережить ледниковый период и другие катаклизмы, а затем построить цивилизацию. Наши гены хранят память об этом непростом пути, в них заложено уважение к опыту предков. Вот почему любой из нас ощущает едва ли не инстинктивную потребность подстроиться под ритм общества, приспособиться к нему, стать его частью.
Но нельзя не замечать, что для каждого нового поколения эта задача становится все труднее. Стремительно развиваясь, общество перестает учитывать бытийные потребности отдельного человека. Мир действительно становится все более антиутопичным. Правила общественной игры усложняются, и современным людям приходится приспосабливаться к ним практически на бегу. Это серьезнейшее испытание для нервной системы и всего организма и чревато последствиями для здоровья.
Как ни странно звучит, человеку в этом мире в буквальном смысле некогда быть. Он просто-напросто забыл, как это делается, утратил навыки. Ни образование, ни культура не способствуют тому, чтобы он научился этому снова. Мысли о том, что надо непременно успеть, вытеснили из его жизни бытийность. С утра до вечера он обязан неотступно играть роль, отведенную обществом, он заложник данной роли, и в этом его драматизм.
Я часто имею дело с людьми, страдающими тревожными расстройствами, паническими атаками, неврозами, экзистенциальным кризисом. Эти состояния развиваются из-за слишком высокого темпа жизни, частых стрессов, безуспешных попыток контролировать события, профессионального выгорания, психологических травм, утраты смысла жизни и, конечно, разрыва связи между душой и телом, отсутствия привычки фиксировать свое присутствие в бытии. Когда я рассказываю этим людям о бытийности, о единстве души и тела, объясняю суть практик эмбодимента, то нередко слышу в ответ: «Но ведь это же элементарно!»
Современному человеку действительно кажется, что в любой момент он способен зафиксировать сознанием свою бытийность – ведь это не сложнее, чем ощупать свое тело руками: вот же он, я, – я это чувствую. Проблема в том, что он никогда не делает этого. На него наложено колдовство, но он все откладывает и откладывает момент избавления, и это особо тяжелая и опасная разновидность прокрастинации. Глубоко в душе человек чувствует, что с ним что-то не так, ищет способы изменить свою жизнь, но даже если он и попытается вынырнуть на миг в реальность, то лишь для того, чтобы, вдохнув полной грудью воздуха бытия, тут же забыть о себе и снова с головой погрузиться в суету виртуального мира.
Беда в том, что современный человек элементарно не владеет искусством долгого пребывания в бытии. Его мозг не приучен к этому – не сформировались соответствующие нейронные связи, поэтому бытийности нет в его традиции. Он не внес ее в свой ежедневник, а опыт показывает: что не вписано в ежедневник черным по белому, то никогда не выполняется.
Один из величайших парадоксов в эволюции человека заключается в том, что, пытаясь царствовать над природой, при этом суетливо гоняясь за материальными благами, он ничего не приобрел, а, наоборот, существенно ослабил связь с бытием, забыв, что является его неотделимой частью.
С каждым столетием и даже десятилетием человек все больше утрачивает остатки бытийной культуры. С билбордов и витрин, с компьютерных мониторов и экранов телевизоров к обществу обращается всевозможная реклама – коммерческая, социальная, политическая. Она учит человека тому, что он должен делать, она гипнотизирует, повелевает, очаровывает. Реклама инсталлируется в нейронную сеть мозга в виде готовой программы, которая управляет жизнью, отвлекая от телесного бытия, от феномена присутствия. Доверяя таким программам, люди поддерживают друг в друге веру в то, что практические ценности важнее, весомее душевно-бытийных. На деле же это элементарный конформизм, заражающий ум и ведущий к утрате способности быть самим собой. Конечно, стремиться к повышению качества жизни, к адаптации и высокому рейтингу в обществе – логично и разумно, но насколько оправданны попытки обмануть собственную природу?
До тех пор, пока человек зависит от мнения других и от событий внешнего мира, он крайне уязвим и непременно несчастлив.
Андре Моруа
В последние десятилетия общество окончательно вступило в информационно-технологический этап развития. Ежедневно на людей обрушиваются терабайты информации, которую приходится перерабатывать, сортировать, запоминать, отсеивать… Многократно в разных формах человеку демонстрируются ценности современного общества, к которым надлежит стремиться. Впереди его ждут всевозможные бонусы и масса удовольствия, если он проявит больше усердия и активности. А для того, чтобы достичь результата, надо сильно-сильно захотеть и много-много поработать, и чтобы получше распалить азарт, приводятся бесконечные примеры тех, кто уже достиг успеха: «Посмотри: они смогли. Не попробовать ли и тебе?»
Безусловно, в этом есть логика. Большинство навязываемых мотивов кажутся действительно убедительными, а примеры поведения – оправданными. Стремиться к успеху в обществе людей заставляет банальный инстинкт самосохранения, ведь каждое живое существо – не только человек – желает жить сытно и комфортно.
Но что, если в предлагаемом алгоритме жизни заложена маленькая ошибка, грозящая серьезными проблемами? Какие опасности подстерегают человека, жертвующего тем, без чего невозможно сохранить психическое здоровье, – энергией сознания?
Творящая энергия сознания
Представьте себе, что вы волшебник из детской сказки и у вас есть магическая сила, которой вы распоряжаетесь по своему усмотрению: сила, меняющая реальность. Вы можете взять камень и с помощью этой силы превратить его, скажем, в золото. Встретив несчастного, больного нищего, вы с легкостью сделаете его здоровым и счастливым. Оказавшись в безжизненной пустыне, вы незначительным волевым усилием сотворите прекрасный оазис.
Представили? А теперь выполните это упражнение, состоящее из двух частей.
Упражнение 2А. Волшебство
Закройте глаза и нарисуйте в пространстве вашего воображения цветок. Используйте творческие возможности фантазии, не скупитесь на краски и формы, сотворите с помощью энергии вашего сознания настоящее чудо. Даже если ваше воображение устроено таким образом, что вам трудно визуализировать что-либо, все равно подумайте о цветке, опишите, каким бы вы хотели его видеть. Помните: вы – волшебник. Дайте распуститься вашему творению. Полюбуйтесь результатом и… откройте глаза.