«...за последние годы население привыкло только получать от государства, и получать бесплатно, ничуть не стремясь к налаживанию и восстановлению хозяйства и поднятию производства путем продуктивного труда, и переход к новой экономической политике, повлекший за собой безработицу, налоги, вольный рынок с недоступными для рабочих ценами, платой за некоторые выдаваемые продукты из кооперативов, за квартиры, освещение, водоснабжение и т.д., вызывает со стороны рабочих много нареканий, упреков, недовольств и т.д.».[1427]
Опыт вживания в новые условия давался с трудом. Снижение пайка и его дифференциация сопровождались не только сокращением производительности в промышленности, но и учащением конфликтов между различными категориями рабочих и утратой ими всякого интереса к общественно-политической жизни. Согласно сводкам челябинских чекистов, в апреле 1921 г. наблюдался большой разлад в рабочей среде на бывшем заводе Столля. Его причиной стало выделение в ударную группу 69 квалифицированных рабочих, отличившихся отсутствием прогулов в течение года. Эта группа оказалась в привилегированном положении в отношении снабжения всеми видами довольствия, что и вызывало раздражение других рабочих:
«Между ударниками и остальными рабочими создалась определенная неприязнь друг к другу. В мастерских часто возникают на этой почве ссоры, скандалы, отрицательно влияющие на производительность труда».[1428]
Когда 25 апреля 1921 г. мастер литейного цеха попросил рабочих помочь ударникам, последовал ответ: «Ведь ты сам ударник, сам и помогай». Чекистская сводка сетовала — «все то, что не имеет непосредственного отношения к желудку, не интересует рабочих». В качестве примера фигурировало вялое протекание выборов в фабзавком и горсовет:
«На предложенный на собрании местной комячейкой список кандидатов в горсовет рабочие ответили молчанием. Когда предложили рабочим назначать своих кандидатов, собрание опять молчит, когда, наконец, председатель заявил, что, мол, возражений против предложенного списка не имеется, — опять молчание. В конечном счете — опять недовольство результатом выборов».
На собрание железнодорожников по выборам в горсовет в апреле 1921 г. из 5000 человек явилось всего 500. Аналогичное настроение сопровождало выборы в Курганский горсовет двумя месяцами позже. От объединенных профсоюзов численностью в 2-4 тыс. членов явилось от 100 до 300 человек, из которых голосовало всего 50, «...остальные сидели как будто нравственно убитые...».[1429] В сводке за вторую половину июня губернская ЧК отмечала апатию в настроениях рабочих и отсутствие брожений, имевших место в мае: «Кажется, рабочие примирились со своим положением, и только частично приходится выслушивать ропоты на недостаток продовольствия и одежды».[1430]
В последующие месяцы описание в информационных сводках ЧК настроений рабочих и служащих мало чем отличалось от наблюдений предыдущего года. В сентябре 1921 г. Челябинская губчека констатировала:
«Среди рабочих настроение неудовлетворительное ввиду недостатка продовольствия и плохого снабжения прозодеждой. Многие рабочие ходят в изношенных лаптях или совершенно босиком. Производительность труда падает. Отношение рабочих к Соввласти удовлетворительное, к компартии безразличное.
Среди служащих настроение обывательское. Многие служащие стараются отвильнуть от работы для того, чтобы другим путем найти средства к существованию, вследствие чего работа во многих отделах сильно запущена. Отношение служащих к Соввласти и компартии безразличное».[1431]
Во второй половине октября 1921 г. положение части рабочих и их настроения как будто бы улучшились, диссонируя с мрачным фатализмом страдавших от усиливавшегося голода крестьян. Вместе с тем, наблюдались все большие различия перспектив существования отдельных категорий рабочих:
«Настроение рабочих и служащих с переходом на коллективное снабжение значительно улучшилось. Получая жалованье по новым ставкам, где рядовой рабочий или служащий получает 456 000 рублей, рабочие и служащие вполне обеспечивают себя продовольствием, так как цены на рынках остались теми же, что и были раньше. Другие же квалифицированные рабочие, уволенные по сокращению штатов, организовав артели и организации, обеспечивают себя не хуже первых в продовольственном отношении. Печальное положение только тех уволенных рабочих, которые не знают определенной специальности, т.е. чернорабочих».[1432]
Среди уволенных росло недовольство Советской властью, оставившей их без государственного попечения. Между тем, только в Южной группе угольных копей за сентябрь-декабрь 1921 г. было уволено более 2,5 тысяч (49%) рабочих, преимущественно — неквалифицированных.[1433]
Перелом настроения рабочих и служащих, отмеченный Челябинской губернской ЧК в октябре 1921 г., уже в следующем месяце оказался иллюзией. Рабочие были недовольны тем, что с ними не рассчитываются по новому тарифу, ограничиваясь авансом в 50-100 тыс. р. С наступлением холодов обострилась проблема отопления помещений.[1434] В сильные морозы наблюдались невыходы шахтеров на работу из-за отсутствия теплой одежды — это явление квалифицировалось ЧК как «небольшие стачки».[1435]
Вместе с тем, существенного спада в настроениях рабочих не происходило: особых перебоев в снабжении продовольствием и одеждой не было, и сохранившие работу горожане могли благословить судьбу, глядя на безвыходное положение потерявших место коллег и мрачные перспективы оставшейся без средств к существованию деревни.
В ноябре 1921 г. дифференциация в снабжении различных групп рабочих еще более усилилась. Так, паек в железнодорожных мастерских составил 22 фунта муки в месяц, дополненный 11 фунтами для семьи. Одновременно союзы печатников и кожевенников, перешедшие на коллективное снабжение, получили в ноябре по два пуда муки на семейство из трех человек. Несемейный работник получал пуд муки и мог рассчитывать еще на 20 фунтов в качестве премиальной платы, а в декабре предполагалось повысить паек до 72 фунтов.
В том же чекистском донесении сообщалось, что в Курганском уезде, несмотря на переход к коллективному снабжению, рабочие государственных предприятий не смогли улучшить условия существования, так как отсутствовал и продовольственный фонд, и денежные знаки. Сокращение штатов, прошедшее под лозунгом «чистки рабочих от лодырей и лентяев», не привело к желательному эффекту — производительность труда продолжала падать. Рабочие государственных предприятий, видя, что на кооперативных предприятиях работники снабжаются гораздо лучше, были недовольны и задавались вопросом, не в другой ли республике работают они сами. В Миасском уезде положение государственных рабочих улучшалось: благодаря переходу на сдельную оплату можно было заработать до 70 фунтов муки в месяц. А на Брединских угольных копях разутые и раздетые рабочие питались салом с комками соли и камнями. В Верхнеуральском уезде, где штат служащих был сокращен на 80%, уволенные влачили полуголодное существование. В декабре 1921 г. тарифный вопрос по-прежнему не был решен: рабочие получали лишь маленький аванс.[1436]
В начале 1922 г. палитра настроений работающих не претерпела существенных изменений. Рабочие были удовлетворены своевременным снабжением продовольствием в полном объема, раздражаясь время от времени из-за неравномерного распределения прозодежды. Так, рабочие железнодорожного депо и угольных копей в январе 1922 г. были недовольны тем, что одежда, в том числе полушубки и кожаные куртки, распределялись среди администрации, включая делопроизводителей и машинисток. Но до открытого протеста не доходило: никто не хотел терять работу. В это время из-за сокращения штатов количество безработных оценивалось уже в десятки тысяч. Их положение было безвыходным, поскольку, теряя работу, они не только оставались без средств к существованию, но и лишались квартирного довольствия.[1437]
Служба в советском учреждении по-прежнему не гарантировала материальной стабильности. В мае 1922 г. в Челябинскую губернскую рабоче-крестьянскую инспекцию поступило коллективное заявление от 12 сотрудников военно-санитарного подотдела губздравотдела. Ее податели жаловались, что заведующий, несмотря на устные и письменные просьбы, месяцами не выплачивает жалованья. Между тем 7 из 12 авторов жалобы в мае подлежали увольнению по сокращению штата и опасались, что рискуют остаться без денежного вознаграждения.[1438]
В связи с сокращениями штатов документы органов политического наблюдения летом 1922 г. фиксировали изменения в отношении служащих, к которым ЧК никогда не благоволила, к своим обязанностям. При этом отмечался прежний недостаток — неаккуратность в выдаче жалования:
«Целый ряд постоянных сокращений освежающе подействовал на совслужащих, на проявление более живой работы, каждый совслужащий, желающий остаться на своем месте и боясь быть уволенным за неспособность к работе, старается во что бы то ни стало поднять свою работу на должную высоту.
Отношение их к Соввласти и компартии удовлетворительное. Настроение благодаря видам на хороший урожай улучшилось. Крупных недовольств не замечается, за исключением разных налогов, а также невыдачей жалованья три-четыре м[еся]ца, что сильно влияет на семейных совслужащих. Продовольствием снабжаются аккуратно».[1439]