сла.[2183]
Таблица 51. Месячная норма потребления рабочих металлистов в Екатеринбурге в феврале 1918 г.[2184]
Таблица 52. Месячный прожиточный минимум в Березовском заводе в феврале 1918 г.[2185]
Рабочие на «белых» территориях Урала продолжали ориентироваться на прожиточный минимум, выработанный в феврале 1918 г. На него ссылался, например, Союз рабочих металлистов в прошении на имя начальника Златоустовского горного округа, обосновывая необходимость пересчитать его стоимость в связи с ростом цен. Стоимость довольствия на семью из двух человек, по мнению авторов ходатайства, следовало довести до 369 р. 26 к., из трех человек — до 429 р. 96 к. Особое внимание обращалось на увеличение удельного веса вещевого довольствия, так как одежда и обувь рабочих к осени 1918 г. порядком износилась.[2186]
Оживленная деятельность по разработке прожиточной нормы развернулась в небольшевистской части Урала в первые месяцы 1919 г. Ее пик пришелся на апрель 1919 г. В этом месяце состоялись совещание по согласованию условий оплаты труда служащих и рабочих Пермского района, созванное по распоряжению начальника Уральского края (6 апреля), совещание представителей промышленников, банков, государственного контроля и наличных членов промышленного комитета (11-12 апреля) и ряд менее представительных форумов. Им предшествовала конференция профсоюзов, прошедшая в середине февраля 1919 г. в Екатеринбурге. Ее участники исходили из необходимости разработки нового прожиточного минимума в целях социальной зашиты рабочих от стремительной инфляции. Этот мотив получил отражение в следующей резолюции:
«Принимая во внимание, что прогрессирующая с каждым днем дороговизна жизни чрезвычайно тяжело отражается на бюджете трудящихся, в частности, в бюджете уральского рабочего, между тем со стороны предпринимателей наблюдается желание дать рабочему заработную плату, в минимуме обеспечивающую необходимое существование, чем рабочие поставлены в безвыходное положение — конференция считает необходимым указать на такого рода положение и полагает, что проведение в жизнь минимума заработной платы, выработанного Ц[ентральным] О[бластным] Бюро проф[ессиональных] союзов во избежание могущих независимо от воли и желания возникнуть разного рода эксцессов, крайне необходимо в самом срочном порядке».[2187]
Результатом усилий руководства профсоюзов Урала стала разработка прожиточного минимума, более детального и обильного, чем норма, выработанная в феврале 1918 г. В начале апреля 1919 г. таблица прожиточного минимума была опубликована с предложением к местным профсоюзам, не дожидаясь никаких утверждений, приступить к работе по выявлению его стоимости (табл. 53). Новые нормы потребления были выше февральских (1918 г.) не только по многим продуктам, но и отличались большим разнообразием и увеличением удельного веса пищевых субстанций, содержащих белки, жиры и витамины.
Таблица 53. Прожиточный минимум на одного взрослого работника для применения по всей области Уральского края (апрель 1919 г.).[2188]
Таблица 54. Тыловая норма красноармейского пайка в Челябинске в ноябре 1919 г.[2189]
Тем не менее, новый прожиточный минимум не давал оснований для ликования ни в профсоюзных верхах, ни в рабочей среде. Само его появление было результатом компромисса. Центральное областное бюро профсоюзов Урала признавало, что первоначально он был выработан из расчета на семью из четырех человек, однако в результате его пересчета на деньги сумма оказалась настолько велика (1500 р.), что «надежд на успех при приемлемости такого минимума не было».[2190] Исходя из этого соображения, профсоюзные лидеры переработали нормы с семьи из четырех членов лишь на одного рабочего, приняв так называемый «голодный минимум». Мало того, что он оставлял без продовольственного обеспечения неработающих родственников. Выраженная в деньгах, прожиточная норма оказывалась нереалистичной. В то время как Центральное областное бюро оценило прожиточный минимум в Екатеринбурге в 250 р. 10 к., его продовольственная часть в апрельских ценах достигала 390 р. 33 к., а вместе с необходимыми затратами на прочие потребности он увеличивался до 709 р. 46 к.[2191] В начале июня 1919 г., когда министерство труда Всероссийского временного правительства разработало продовольственный минимум, который почти полностью совпадал с предложенным уральскими профсоюзами, для приобретения его продовольственной части в Томске требовалось 237 р. 37 к., а в Перми — 604 р. 53 к. Таким образом, весь месячный прожиточный минимум в Перми (985 р.59 к.) был почти в 2,5 раза дороже, чем в Сибири (427 р. 90 к.) и вызывал у уральцев скептические настроения: «Вряд ли нам, пермякам, скоро придется увидеть у себя на столе такой минимум продуктов, да еще на одного человека».[2192]
Представителей уральской промышленности, обсуждавших в апреле 1919 г. вопрос о прожиточных стандартах, беспокоили не столько социальные проблемы рабочих, сколько разнобой тарифных ставок, вызванный самостоятельным повышением тарифа на ряде предприятий. Такое положение дел мешало проведению целенаправленной тарифной политики и оперативному реагированию на колебание рыночных цен. Совещание от 6 апреля 1919 г. признало возможным воспользоваться более скромными нормами прожиточного минимума, чем те, что выработало руководство профсоюзов Урала в 1918-1919 гг. При этом особо подчеркивалось, что разработанные комиссией таблицы следует воспринимать как ориентировочные для исчисления тарифов на местах, но не обязательные. Стоимость потребительской корзины, рассчитанная по рыночным ценам, составляла в Перми 437 р. 50 к., в Екатеринбурге — 362 р. 51 к., в Екатеринбургском уезде — 252 р. 44 к. Было решено снабжать рабочих мукой по твердым ценам, распространив хлебную норму на троих членов семьи, снабжая остальных по мере возможности. Для реализации этого прожиточного минимума с 1 апреля 1919 г. были предусмотрены процентные прибавки к зарплате, которые для низших категорий рабочих исчислялись в размере 100% в Перми, 75% в Екатеринбурге и 25% в Екатеринбургском уезде. Для высших категорий рабочих «прибавки на дороговизну» должны были составить соответственно 60, 40 и 15%.[2193]
В «красной» зоне региона параметры снабжения к концу 1918 г. были пересмотрены на основе классового принципа. Если месячная норма хлебного пайка первой категории в Перми в декабре 1918 г. выросла до 36 фунтов, то пайки второй, третьей, и четвертой категорий оказались ниже февральского прожиточного минимума, составляя соответственно 24, 18 и 12 фунтов.[2194]
По окончании гражданской войны на Урале нормы потребления стали урезаться. Хотя нормальный суточный паек вятского чернорабочего по-прежнему рассчитывался в 3600 ккал и должен был включать два фунта хлеба, по 1/4 фунта мяса и крупы, фунт картофеля, бутылку молока, яйцо и 8 золотников (34,4 г.) масла, рабочий в Вятке в сентябре 1919 г. мог купить на свою зарплату чуть более половины объема этих продуктов.[2195] В ноябре того же года суточная тыловая норма самого высокого, красноармейского пайка исчислялась на золотники (табл. 54).
В декабре 1919 г. 20% челябинцев должны были довольствоваться пайком в 30 фунтов муки и 10 фунтов мяса, две трети горожан — 25 фунтами муки и 7,5 фунтами мяса, остальные — 20 фунтами муки и 7,5 фунтами мяса.[2196] На 13 южноуральских заводах с 1 апреля 1920 г. хлебный паек для рабочих был повышен с 25 до 30 фунтов, для членов их семьи и для служащих — с 18 до 25 фунтов.[2197] К осени 1920 г. системой нормированного распределения было охвачено всего 61,3% населения Челябинской губернии, причем с 20 июля норма отпуска хлебных продуктов была понижена. Население, приписанное к первой категории, вынуждено было ограничиться 20 фунтами муки вместо 30 фунтов муки и 5 фунтов крупы. Обладатели карточек второй категории должны были удовлетвориться 10 фунтами муки в месяц, потеряв 15 фунтов муки и 3 фунта крупы. Третья категория осталась без всякого довольствия. Дополнительное детское питание, введенное только на Челябинских каменноугольных копях, у железнодорожников и в Челябинске, также было урезано с 5 до 3,75 фунтов белой муки. Несколько выше были продовольственные нормы на челябинских шахтах: там рабочие получали летом 1920 г. 45 фунтов муки и 7,5 фунтов крупы. Паек служащих состоял из 36 фунтов муки и 4 фунтов крупы, железнодорожников — 36 фунтов муки и 3 фунтов крупы. [2198]
Мизерными были и нормы питания в челябинских общественных столовых. Их дневной рацион в августе 1920 г. включал 1/4 фунта хлеба, 3 золотника масла или сала, 3 золотника соли, 4 золотника сухих овощей, 8 золотников муки для лапши, 15 золотников крупы, 1/4 золотника (1 г!) мяса, 4 золотника муки для подбойки, 60 золотников свежих овощей, 30 золотников квашеной капусты, 15 яиц на 100 человек, 1/6 золотника перца.[2199] В разгар «военного коммунизма» из рациона питаний почти исчезла животная пища. Вместе с «пережитками прошлого» изгонялось потребление белков и жиров.
Несколько большей щедростью отличалась норма снабжения местных ответственных работников, хотя и в ней наблюдается явный перекос в пользу углеводосодержащих продуктов. Секретным постановлением комиссии по снабжению рабочих при наркомате продовольствия от 25 декабря 1920 г. продпаек ответственных политических и профсоюзных работников, а также ответственных сотрудников областных, губернских, уездных и районных советских учреждений с 15 января 1921 г. должен был содержать 45 фунтов хлеба, 7,5 фунтов мяса или рыбы, полфунта сахара, 0,75 фунта жиров, 20 фунтов овощей, фунт соли, по четверти фунта мыла и чая или кофе, два коробка спичек. Пайки выдавались также неработающим членам их семейств при норме в 25 фунтов хлеба и при условии получения на семью не более четырех пайков. Кроме того, в дополнение к основному пайку было предусмотрено пользование системой общественного питания.