– Ладно. Поехали!
– Отлично. Тогда сделаем так – сейчас я вернусь в свой номер, сделаю пару звонков, а ты пока собирайся. Минут через пятнадцать я зайду за тобой. Тебе хватит столько времени для сборов?
– Хватит, – улыбнулась Эля.
В номере Эльмира слегка подкрасилась, надела зеленое платье, расшитое бисером, и собрала волосы с помощью широкой заколки. Это Денис подарил ее на 8 Марта. При воспоминании о нем сердце опять кольнуло.
А что, если он не уехал в Москву? Что, если он придет, а ее не будет?
Эля подошла к телефону и позвонила на ресепшен.
– Добрый вечер! Это Тарасова Эльмира из 713 номера. У меня к вам просьба. Если меня будет спрашивать молодой человек, передайте ему, пожалуйста, что я буду на вечеринке в Сосновке. Спасибо!
Она уже собиралась выйти в коридор, как зазвонил стационарный телефон, и в тот же момент постучали в дверь.
– Входи! Открыто! – крикнув из комнаты, Эльмира поднесла трубку к уху. – Алло!
– Зря ты меня не послушалась. Я же давал тебе шанс, а ты им не воспользовалась. Теперь тебя ждет долгая и мучительная смерть!
Эля в шоке бросила трубку.
– Я еще не договорил, – послышалось за ее спиной.
Эльмира развернулась, и ее глаза наполнились ужасом. Она почувствовала, как волосы зашевелились на затылке.
Нет, это были не те двое, от которых она с девчонками убежала в парке. На пороге стоял высокий крепкий шатен в черном пиджаке и джинсах. Видимо, именно о нем утром рассказывал сосед. Вот кто вчера следил за ней в баре!
В руке незваный гость держал пистолет, и его дуло было направлено прямо на нее. Молодой человек, чье лицо на какое-то мгновение показалось смутно знакомым, убрал мобильный телефон в карман, закрыл за собой дверь на замок и, развернув стул, уселся на него.
– Теперь нам никто не помешает, – усмехнулся он.
Эльмира продолжала стоять как статуя посреди комнаты и смотреть на незнакомца широко распахнутыми глазами. Она не верила в реальность происходящего.
В клубе громко играла музыка. На танцполе отрывалась полупьяная молодежь. И среди них зажигала Мира.
Она не помнила, откуда взялся этот симпатичный блондин, который называл ее по имени и, умоляя о прощении, твердил ей о вечной любви. Он показался ей забавным. Его глаза засияли от радости, когда она разрешила ему присесть за ее столик. Вот уже почти полчаса Эльмира делала вид, что слушает его странные речи о его глупой ревности, и, кивая головой, думала о своем.
Внезапно ей стало душно в этом темном прокуренном зале. Захотелось немедленно выйти на улицу и сделать глоток свежего воздуха.
– Пойдем прогуляемся! – Мира встала и направилась к дверям.
Они в обнимку побрели по аллее, освещенной яркими фонарями.
– Эля, когда я понял, что потерял тебя, мне стало страшно! Я никого еще не любил, только тебя, понимаешь? Прости меня!
– Ладно, проехали! Я тебя прощаю, только перестань без конца просить прощения, ок?.. И где же ты так налакался? – добавила она про себя, решив, что ее спутник просто настолько пьян, что путает ее со своей девушкой.
Они сели на скамейку. Мира достала сигареты и закурила.
– Зачем ты куришь? – недоуменно взглянул на нее Денис.
– Потому что на душе хреново! – она выпустила дым колечками.
– Ты была на могиле бабушки?
Эльмира бросила на него удивленный взгляд, но потом решила, что сама могла упомянуть о ней в разговоре еще в клубе.
– Сегодня нет, но я часто там бываю. Кроме бабушки, у меня никого не было.
– Ты никогда не рассказывала о своих родителях. Они умерли?
Мира усмехнулась.
– Еще как живы, но для меня их нет. Отец ушел от нас, когда мне было три года. Он застукал мать в постели с его приятелем. С детства отец был ближе ко мне, чем мать. Мы с ним гуляли в парке, он брал меня с собой на скачки и дарил игрушки. Я его очень любила! Но в тот вечер всё изменилось. Он решил, что я не его дочь, и ушел, даже не поцеловав меня, словно я – мерзкий грязный ребенок. Я плакала навзрыд, не могла поверить, что отец – мой любимый, самый лучший на свете папочка – предал меня…
Мать же никогда мною не занималась. После коммуналки мы жили в маленькой однушке. Каждый вечер мать приводила к нам нового дружка. Однажды я нагрубила одному из них, и мать в наказание заставила меня до утра стоять в углу на кухне. Потом меня поселили в ванной. Каждый вечер мать кидала в нашу пожелтевшую от ржавчины ванну две простыни с подушкой, выключала свет и запирала дверь на щеколду. Спать в ванной было жестко, неудобно и холодно. Если бы ты знал, как я мерзла по ночам! Я лежала в полной темноте и слушала, как вода капает в железную раковину. Мне было страшно, я долго не могла заснуть, свернувшись комочком и зажмурив глаза, потому что боялась пауков и тараканов. Но плакать я боялась еще сильнее.
Как-то ночью мне приснился кошмар, и я закричала. Маменькин дружок исхлестал меня ремнем так, что я пошла в садик в свитере и теплых колготках, и это летом, представляешь? Я лежала в ванне и молила Бога о том, чтобы поскорее наступило утро.
Вскоре мать совсем спилась. Ее выгнали с работы, и она устроилась в нашей школе уборщицей. Мне было уже одиннадцать. Все в классе издевались надо мной, смеялись, обзывали дочкой мусорщицы-алкоголички. Я не хотела ходить в школу, я ее ненавидела, у меня совсем не было друзей. Все смотрели на меня или с презрением, или с жалостью. А я не хотела чьей-то жалости! Я просто хотела иметь нормальную семью.
Всё мое детство прошло в постоянном унижении, стыде и страхе. В тринадцать лет я поняла, что я одна на свете и, если сама о себе не позабочусь, этого не сделает никто. Я решила бороться за свое место в этой жизни.
В тринадцать я ушла из дома, жила на чердаке, воровала, и тогда впервые познакомилась с бабушкой – матерью отца. Она забрала меня к себе. До этого мы не виделись, потому что мать запрещала общаться с ней, угрожая выгнать меня на улицу.
Бабуля стала воспитывать меня, заставляла делать уроки, приучила к литературе, которую преподавала в университете, и я во всем ее слушалась, даже ни разу не бунтовала. Мне было приятно, что кто-то заботится обо мне. Я была счастлива.
Она даже записала меня на танцы, и я туда регулярно ходила. У меня даже неплохо стало получаться со временем. А по вечерам мы болтали и пили чай с вкусными пирогами. Бабуля научила меня готовить по своим секретным рецептам. В принципе, всему, что я умею, кроме воровства, меня научила она.
Потом я поступила в лицей. Там никто не смотрел на меня как на дочку уборщицы. За мной стали ухаживать ребята, очень много ребят, и из-за этого я опять не смогла найти себе подругу. Девчонки невзлюбили меня. Потом я поступила в университет, а вскоре бабуля умерла. Всё опять полетело к чертям. Если бы только она была жива!
Мира замолчала. В ее глазах заблестели слезы. Денис обнял девушку и прижал к себе.
– Всё хорошо, ты только не думай о грустном! Я клянусь, что больше ты никогда не будешь страдать… Эля, я решил для себя, что мне нужна только ты. Эля, ты… ты выйдешь за меня?
В этот же момент грянул гром.
Эльмира вытерла слезы и резко встала.
– Чего это я тут расчувствовалась? Не обращай внимания. Пошли отсюда! – она снова натянула на себя "панцирь".
– Так да или нет?
– Да-да, только пошли отсюда. Скоро начнется дождь. «Люблю грозу в начале мая…» – пропела Мира с нарочитой веселостью.
– Куда пойдем?
– Куда? – она задумалась. – О! Мы поедем на вечеринку к моему старому знакомому Лёве, поздравим его с будущей свадьбой.
– Ладно. Как скажешь!
Эльмира вышла к дороге ловить такси.
В этот момент у ее новоиспеченного жениха зазвонил телефон.
– Да! – промолвил он в трубку. – Нет, не знаю. И оставь меня в покое! Не звони больше!
Дождь разыгрался не на шутку. Сверкали молнии, гремел гром, и капли дождя струйками стекали по стеклу такси, уносившего их по шоссе всё дальше и дальше от города.
Глядя на разбушевавшуюся стихию, Мира опять задумалась о своем.
В салоне играло радио. «Дворники» работали в такт песне «Одно и то же» группы IOWA, когда внезапно затянувшееся молчание нарушил голос Дениса.
– Нет, Эля, я не могу так. Я должен тебе кое в чем признаться, – он посмотрел ей в глаза.
– В чем же? – удивленно спросила она.
– Я… Я предал тебя.
Эльмира стояла посреди комнаты, окаменев на месте, и с ужасом смотрела на своего гостя. Он сидел перед ней на стуле, продолжая держать на прицеле.
Где-то она уже видела его. Этот пронзительный немного прищуренный взгляд точно был знаком ей. Но вот откуда? Пытаясь вспомнить это, Эля даже наморщила лоб.
И вдруг ее осенило. Это же тот самый парень из ресторана "Аюр", сидевший за соседним столиком с родителями и младшим братишкой!
Выходит, это он звонил ей в ресторане. Все эти угрозы – его рук дело. Но почему? Что она ему сделала? Или он тоже имеет отношение к истории с украденными украшениями?
Словно прочитав ее мысли, незнакомец воскликнул:
– Не делай такое недоуменное личико! Твои игры мне уже надоели. Ты видишь эту «пушку»? Сейчас-то ты понимаешь, что время игр окончено? Я пристрелю тебя без раздумий, если ты сейчас же не сядешь за стол и не напишешь чистосердечное признание. Ты ответишь за то, что совершила!
– Да я не знаю, где эти дурацкие украшения!
– Какие еще украшения? Хватит строить из себя дурочку!
– А в чем тогда я должна признаваться? Объясни мне, пожалуйста! – терпение Эли лопнуло.
От страха она была на взводе, и ее уже было не остановить.
– Я, честно, не понимаю, что тебе от меня надо! Что вы все от меня хотите? Может, ты тоже с кем-то меня перепутал? – прокричала Эля, и в этот момент ей всё стало ясно. – Я поняла! Тебе нужно другая Тарасова Эльмира. Точно! Мой двойник!
Она с облегчением вздохнула. Наконец-то хоть что-то прояснилось. Теперь главное – убедить в этом сидящего перед ней психопата.