Однажды на загнанном в ковыльную и бесприютную степь аэродроме мне попался на глаза сверкающий своей удивляющей чистотой реактивный истребитель. На его борту синей масляной краской кто-то написал: «Андрей!» Я вопросительно посмотрел на шедшего со мной уже давно знакомого мне летчика.
— Его машина,— сказал летчик.
— Он летает на ней?
— Нет, на новой летает.
— А эта вместо музея?
— Почти. Каждый вновь прибывающий в часть пилот прежде всего получает эту машину. На день, на неделю. По-разному бывает.
— Но, Володя,— возразил я,— не всякому может понравиться такое испытание. Машина ведь старовата.
— Что ж делать? У каждой части свои герои, свои лучшие. У нас один из них — Андрей Пестов. Я не забыл, что вы не захотели про него писать.
— У меня был другой приказ.
— Приказ — конечно! Вы просто боялись взяться за Андрея.
— И это было. Ты прав.
— Помните, как мы с вами познакомились? Невеселое было знакомство. Но вы нас простили. Правда?
— Конечно, простил. С того дня я много думал про вашего Андрея, все ждал чего-то. И, как видишь, не обманулся.
— Да,— согласился летчик.
Я вспомнил день, когда впервые услышал имя Андрея Пестова.
По заданию окружной газеты я отправился на один из аэродромов. Моя задача была простейшей: написать очерк о командире полка. Времени дали очень мало — всего несколько часов, и, кроме этого аэродрома, я должен был посетить еще два.
В ответ на мой вопрос:
— Где найти командира полка? — дежурный по части невесело посмотрел на меня, поправил телефонную трубку на аппарате, ответил вопросом:
— По какому, собственно, делу?
— Я из окружной газеты.
— Это, конечно, очень важно. Но ведь в окружной газете, наверно, и курьеры есть, не только собкоры. А точнее?
— Писать.
— Ага. Так я и думал. Только ему сейчас некогда.
— Командиру полка всегда некогда,— возразил я.
— Ну, раз вы это знаете, так о чем спор!
Пронзительный голос из радиоприемника вдруг как-то резко и неожиданно прокричал:
— Я — Волна-шесть, я — Волна-шесть. Докладываю из квадрата Б четыре.
Дежурный по части впился глазами в приемник. Тот же пронзительный и в общем-то не слишком приятный голос продолжал:
— Иду на высоте пятьдесят метров. Продолжаю поиск.
Что-то щелкнуло, и голос исчез.
— Ему действительно некогда,— устало сказал дежурный.
Однако я запротестовал:
— Я обязан с ним встретиться. И у меня очень мало времени. Я обязан!
— Обязан! Все это понять можно. И я понимаю.— Дежурный прищурил глаза, словно прятал от меня их выражение, потом резко встряхнулся.— Знаете что, вы сейчас поезжайте к другим. А к нам загляните дня через три. Сейчас он не захочет с вами говорить.
— То есть?
— Слышали? — спросил дежурный.— Неужели ничего не поняли? Ему некогда. Мы ищем Пестова и Яснова. Мы ищем лучших пилотов полка. Впрочем, если не хотите уезжать, сидите молча и ждите. Не пожалеете и об этом.
Радиоприемник щелкнул. На этот раз и я впился в него глазами.
— Я — Волна-три. Квадрат Б восемь. Докладывать нечего.
Дежурный карандашом на карте, разложенной на столе, поставил два красных крестика. Карта вся была испещрена такими крестиками.
Из огромного окна я видел почти все летное поле. За время моего присутствия в комнате дежурного на бетонированные дорожки уже приземлились два самолета. Каждого выскочившего из кабины летчика мгновенно обступали другие, что-то говорили, размахивали руками, а потом расходились, понурив головы.
Я тихонько уселся возле окна. Я понимал, что действительно мешаю, но преодолеть свое профессиональное любопытство был уже не в силах.
— Будете ждать? — спросил дежурный.
— Буду. У меня тоже приказ.
— Ну, как хотите.
Спокойный радиоголос спросил:
— Я — Волна-один. Что имеете доложить?
Другой радиоголос — я понял, что с командного пункта,— ответил:
— Проверено восемь квадратов.
Первый радиоголос помолчал, потом сказал:
— Продолжать поиск.
Затрещал телефон. Дежурный торопливо схватил трубку, недолго послушал, заговорил:
— Вика, ничего еще не известно. Ты не волнуйся. К утру обязательно найдем. Через два часа я сменяюсь и тоже туда. Найдем. Или сами придут. Будет номер! Мы их в море ищем, а они уже идут к нам. Не волнуйся. Ну, понимаю, ну, волнуйся.
Он осторожно положил трубку.
— Его жена? — нерешительно спросил я.
— Моя.
— Как же они оказались в море? Что-нибудь случилось с машиной?
— Нет, что вы! У них с машинами ничего не случается.
Мне показалось, что он нарочно подчеркнул все слова своего ответа, как будто и я, в свою очередь, должен был ответить ему в таком же духе. Но я не ответил, мне вдруг увиделись темные и бездонные глаза смуглолицего старшего лейтенанта.
— Да,— сказал я.— Понимаю. Хорошие ребята? Конечно, иначе быть не могло…
Нудный ветер стучал водой по оконным стеклам. Он порядком испортил Андрею настроение: был его первый с июля месяца выходной день, которым он мог распорядиться так, как хотел.
Попадая в соседний городок, Андрей всегда забегал хоть на десяток минут к престарелой чете — сухонькому врачу-ленсионеру и его столь же сухонькой жене. Еще в первый месяц службы в этом полку Андрей, будучи в городке, увидел сквозь решетку забора, как мужчина и женщина, немолодые и чистенькие, пилили дрова.
— Ребята, иду в гости, пить чай с яблочным пирогом,— сказал Андрей.
— Меняешь?
— Меняю. Есть дело. Может, я приду к вам. Короче, держите стул и для меня.
Летчики пошли в ресторанчик. Андрей дождался, когда друзья скрылись за углом, толкнул калитку и вошел во двор.
— Вам кого? — спросила женщина, стряхивая с рук опилки и глядя на летчика.
— Никого,— ответил Андрей.— Нет, вернее — вас.
— Чем можем служить? — спросил мужчина, опуская пилу.
— Знаете, шел мимо, увидел, вы мучаетесь, неудобно стало.— Андрей широко улыбнулся. — Давайте помогу. А?
— Да нет уж, мы как-нибудь сами,— ответила женщина.
Но Андрей уже снял фуражку, положил ее на крашеный подоконник, скинул тужурку, повесил ее на перила крыльца.
— Вот так будет лучше.— Он взял из рук мужчины пилу.
На работу, которую они делали бы весь день, у него ушел только один час.
— Может, чайку попьете? — спросила старушка.
— Вы знаете — не откажусь,— чистосердечно ответил Андрей.— И даже если с вареньем.— Андрей улыбнулся,— Соскучился по чаю с вареньем.
— По дому? — спросил мужчина.
— И по дому,
Андрей умылся. Его провели в маленькую гостиную. Хозяйка ушла на кухню.
На старомодном комоде стояла большая фотография. На петлицах белели крохотные крылышки.
— Сын?— спросил Андрей.
— Да,— ответил мужчина.— Был у нас сын.
Андрей понимающе кивнул.
— Тоже летал. В сорок втором погиб. Здесь, недалеко. Вот мы и переселились к его могиле. Один был он, а больше у нас никого и нет.
— Простите, я не знал,— тихо сказал Андрей.
— Это было так давно.— Сухонький мужчина достал большой семейный альбом, подсел на диван к Андрею.— Вам он понравился бы.
— Да, конечно,— торопливо согласился Андрей.
Мелькали фотокарточки, и Андрей увидел, что со всех смотрит одно и то же лицо.
Потом, за столом, у старого блестящего самовара, они оба, муж и жена, без конца просили Андрея рассказывать о себе, словно в его, Андреевой, юности они находили что-то из того, чего уже никогда не будет у них самих и у их погибшего сына.
Он стал частым гостем в их домике.
Иногда Андрея спрашивали:
— Ну, что ты там нашел?
Он признавался, не стесняясь:
— Ребята, тоскую по дому,— и добавлял: — Когда жил дома, не было сил усидеть в четырех стенах и минуты, а теперь — уткнулся бы лбом в стенку и стоял часами…
Командир полка только ему разрешал брать полковой газик, на котором обычно разъезжал сам: какой бы ни была погода, газик возвращался в гараж идеально чистым.
В этот свой выходной день Андрей хотел взять газик, захватить с собой свободного от полетов и службы Сашу Яснова, купить на городском рынке кусок хорошего мяса, заявиться к старикам, помочь хозяйке делать пельмени и просидеть в теплом доме весь вечер. Однако все эти надежды пришлось отбросить: холодный дождь с северо-запада, с гор отбивал всякое желание вылезать из барачной комнатушки.
Поэтому Андрей лежал на кровати и читал. Один раз постучал в стенку.
Яснов недовольно спросил:
— Ну?
— Послушай. Оказывается, и с умным человеком может случиться глупая история.
— Не хочу слушать. Глупых историй у самого избыток.
— Ну да, было бы лучше, если б мы с тобой сейчас глушили коньячок. Но что поделать? Не запасли. Нет, ты послушай. Однажды в ясный солнечный день, будучи в деревне, Ньютон… Ты знаешь, кто он такой?
— В детстве что-то слышал. Кажется, у него был яблоневый сад.
— Необыкновенные незнания.— Оба усмехнулись.— Так вот, Ньютон отправился на прогулку и проходил мимо старого пастуха, пасшего стадо овец. Пастух посоветовал ученому вернуться, если он не хочет промокнуть от дождя. Ньютон рассмеялся и продолжал прогулку. Менее чем через час он возвращался назад промокшим до нитки от внезапно налетевшего ливня…
В коридоре загремели сапоги. Звонкий голос прокричал:
— Старший лейтенант Пестов — к командиру полка!
— Хорошо,— ответил Андрей.
— Читай быстрее,— попросил Яснов.
— Читаю. Проходя, опять мимо пастуха, Ньютон поинтересовался, каким образом пастух так удачно предсказывает погоду. Пастух снова рассмешил великого ученого, ответив, что о будущей погоде он узнает по поведению своего старого барана.
Яснов засмеялся.
— Рассыльный! — позвал Андрей. Никто не ответил.
Андрей не спеша почистил щеткой брюки и отправился в штаб. Командир полка встретил его в коридоре штабного барака.
— Пестов, чем занимаешься?
— Дождь. Читаю.