Но один звонок ей очень нужно было сделать сегодня — в редакцию телевидения, Петровой. Эта журналистка ее очень беспокоила. Марина будет плакать и просить, чтобы та оставила в покое ее любимого мужчину. Плакать в нужное время она умела. Трубку как раз взяла Наташа.
— Редакция.
— Здравствуйте, редакция! Это Марина, невеста Сергея Пестерева.
— Марина, мы, по-моему, с вами все выяснили.
— Не все! Я жду ребенка, и не смей подходить к нему!
В трубке зазвучали гудки отбоя. Марина каким-то двадцатым чувством поняла, что зерно попало в благодатную почву и звонила она не зря.
— Тяжело быть беременной, — рассмеялась она, довольная сегодняшним днем.
Глава 23Тайна Глеба Пахнутого
Глеб Пахнутый наблюдал за ними из своего укрытия. Стайка девочек весело передвигалась на территории школьного двора. Он любил наблюдать, как они играют. Среди них выделялась та, что была в красном беретике и красных колготках.
— Просто ангелок, красная малинка, — подумал он. Зверь, что сидел у него внутри, выл и просился наружу. Глеб заскрежетал зубами, он был готов на все, чтобы спрятать, удержать внутри себя мерзкое чудовище.
В первый раз это произошло в старших классах школы, еще в Питере. Угрюмый и нелюдимый, он мог часами наблюдать в школьном дворе за маленькими девочками. Ему нравилось смотреть, как они играют, как ярко одеты, как весело смеются.
— Куколки, — шептал он.
Однажды такая куколка его окликнула.
— Дяденька, помогите мне перейти дорогу!
Он взял ее крохотную ручку, и они вместе пошли из школы к оживленной дороге. Его ладонь мгновенно вспотела, и стало очень жарко. Тогда впервые у Глеба внутри зашевелился зверь, который тихо нашептывал, подогревая его желание:
— Какая хорошая малышка! Это называется свобода выбора.
Девочка перешла с ним дорогу, сказала спасибо, выдернула маленькую ручку из его ладони и побежала домой.
Глеб впервые испытал шок, он плакал, понимая сердцем, что мир вокруг изменился, потому что изменился он сам. В сознании все путалось, он был словно в обмороке, в голове жгло и давило на глаза. Он затаился. Глебу казалось, что все вокруг смотрят на него укоряюще, и даже любимые старые качели во дворе в ответ на его стенания осуждающе скрипели.
Пахнутый не мог не слышать, что шептало ему чудовище, которое, как оказалось, жило у него внутри и до сегодняшнего дня просто дремало. С тех пор начались мучения Глеба: его преследовали кошмары, он просыпался во сне, зверь бился и просился наружу. Каждый день он сидел на дальней скамейке школьного двора, смотрел на знакомую малышку и наконец решился. Когда он раздевал ее в кустах, это случайно увидел школьный сторож и натравил собаку. Глеб бежал со всей мочи, но собака так вцепилась ему в ногу, что оторвать ее от тела было невозможно. Кровь сочилась по ноге, намочив штаны. Он упал на пожухлую траву, кричал от боли, но овчарка слушалась только хозяина.
— Ах ты, гаденыш, чего удумал!
Сторож подбежал и отогнал пса. Глебу наконец удалось избавиться от собаки, и он рванул что было сил. Девочка испугалась и ничего не успела понять, сторож отвел ее в школу и позвонил директору. Он запомнил беглеца, потому что видел его раньше, тихо сидевшего на школьном дворе. Директор вызвала милицию и позвонила тете Лизе, рассказав об отклонениях племянника.
Инспектор по делам несовершеннолетних долго беседовала с Глебом, расспрашивала про родителей, про учебу в школе, но по ее взгляду он понял: она брезгует, он ей противен.
Больше в школу Глеб не пошел. Тетя Лиза, которая без остановки плакала, определила его в психиатрическую больницу.
— Ты такая же мразь, как твой отец! Подонок! — сказала она и в больницу больше не приходила.
Женщина умом понимала, что убийство матери Глеба его отцом нанесло мальчику непоправимую психологическую травму. Лиза помнила, что буквально в течение нескольких недель он отказывался есть, спать и вставать с кровати и все время спрашивал:
— Тетя Лиза, почему папа это сделал? Тетя Лиза, почему?
У нее не было ответа, и это было ужасно.
Она жалела племянника и привезла его в свой город в надежде, что отогреет его душу и сердце. Но такой отвратительной ситуации она не предполагала и не смогла ни понять, ни простить, а просто вычеркнула его из своей жизни.
Собственно, он никого и не ждал. Он привык к одиночеству, к разговорам с самим собой, к угрюмым санитарам и к странным людям, обитающим в соседних палатах.
Весь тот год, что Глеб провел в психушке, он ощущал себя в состоянии невесомости. Тупо наблюдал, как ему ставили уколы, после которых он вытягивался на койке, как растение, и спал, спал, спал. Беседы с врачом его удручали, что он мог рассказать старому доктору, когда не понимал, проснется внутри его зверь или нет? Врач смотрел на него участливо, задавал много странных вопросов:
— Нравится ли тебе твое имя?
— Как складываются твои отношения с родственниками?
— Слышишь ли ты голоса?
— Преследуют ли тебя видения?
— Есть ли у тебя навязчивые идеи?
— Чем тетрадь отличается от книги?
Доктор просил при этом отвечать максимально быстро и честно, наблюдал за его реакцией и мимикой. Иногда врач изображал непонятливость, уточнял вопросы, провокационно комментировал ответы, чем выводил Глеба из себя. Он отвечал неохотно, сквозь зубы, моргал глазами, прикидывался, что не понимает. Зверь в это время глубоко спал, и Глеб не стал о нем ничего говорить.
Вместе с ним в больнице не лежали маньяки с мыльными глазами, которые прятались по подворотням и искали, на кого бы напасть. Больные с таким диагнозом, как у него, работали в профессии, которая давала им возможность общаться с детьми или подростками. Многие из них обнаруживали в себе интерес к детям внезапно, после тридцати лет.
В медицинском учреждении вслух не говорили, какую болезнь они здесь лечат, но больные понимали, что у каждого из них существует грань между патологическим состоянием, когда человек не может противостоять своему влечению, и пресыщенностью поиском новых ощущений.
Когда Глеба Пахнутого выписали из психиатрической клиники домой, тети Лизы уже не стало, она умерла от сердечного приступа.
— Лиза не пережила позора, — высокопарно сказал ее муж, увидев на пороге квартиры Глеба. — Ты урод, придурок!
Глеб молчал, потому что идти ему было некуда. Но жить в одной квартире с племянником жены его родственник, отставной военный, не собирался, хотя Глебу все же помог. Он сумел выправить ему по своим каналам аттестат о среднем образовании, а потом определил в армию. Всю жизнь прослуживший и сверявший свою жизнь с воинским уставом мужчина искренне считал, что только армия делает из оболтуса человека. Лечение Глебу Пахнутому помогло, сознание его прояснилось, и он с содроганием вспоминал о своей страшной истории. Армия мобилизовала его внутренние силы, и он даже стал забывать то время, когда «был плохим парнем». Он заочно окончил институт, начал работать и все время прислушивался, — не проснулся ли зверь внутри его? И все-таки перехитрить зверя ему не удалось, тот вырвался наружу, когда Глеб совсем этого не ждал.
Потом шла тяжелая борьба, исход которой был не в пользу Глеба Пахнутого. Всех тех «маленьких кокеток», с которыми он предавался желаниям, он оставлял живыми. С ними он испытывал чувство всемогущества, он был «сверхчеловеком».
Суровая правда жизни состояла в том, что когда сознание прояснялось, он понимал, что хочет избавиться от пагубного влечения, но самому ему не справиться. Если он придет в обычную психбольницу, где провел не один месяц, его могут оставить там пожизненно. Он мечтал, что сможет получить помощь психологов, психотерапевтов, сексологов и психиатров, когда обратится к ним без опасения огласки и расскажет о неподвластном воле желании. Соответствующие больницы, конечно, существовали, но лечение было таким дорогим, что нужно было продать коллекцию машинок и еще добавить столько же.
Никто на работе и не догадывался о его «второй жизни», а то, что у него не было друзей, — да разве это преследуется в нынешнее время?
Вот и сейчас ноги сами притащили его к школе. Он скрипел зубами и чертыхался, боясь выпустить зверя. Глеб снова думал о том, что нужно лечиться, и чем быстрее, тем лучше. Он нашел уже нужную клинику в Москве и готов был продать свою любимую коллекцию машинок.
«А может, пока не продавать? — шептал ему зверь. — Вдруг этому пупсику твоя коллекция понравится?»
Девочка в красной шапочке гуляла в школьном дворе, она подкидывала пожухлые листья, кружилась, а он сидел на скамейке и думал, как ему окликнуть малышку, хотя и не малышка она совсем — на вид лет восемь-десять, самый лучший для него возраст, и ему наплевать на условность и запреты. Наивная и глупенькая — он ее не обидит, но она будет делать все, что прикажет ей взрослый дядя. Он не идиот, чтобы снимать это все на видео и потом продавать за огромные деньги, он будет это делать для себя. Кстати, всеми любимый фильм «Поющие в терновнике», о том, как девочка влюбилась во взрослого мужчину, а потом пронесла любовь к нему через всю свою жизнь, — почему-то ни у кого не вызывает удивления. Глеб тоже мечтает, и его мечта в красной шапочке совсем рядом, стоит только протянуть руку. Он наконец решился.
— Привет, как тебя зовут?
— Маруся. А тебя?
— Можно просто Глеб. Занятия в школе закончились?
— Да, мне сейчас в музыкалку надо.
— А хочешь, я тебя провожу?
— Проводи, там дорога большая рядом, и переходить нужно только на зеленый светофор.
— А когда музакалка?
— Выходить нужно, — она посмотрела на часы, — через пятнадцать минут.
— Давай пока поиграем, садись со мной на лавочку. — Он взял ее за руку, а потом посадил на колени. Ему стало спокойно и хорошо, и самое главное, он понял: девочка его не боится, и отношения не закончатся сегодняшней встречей.
— Ты будешь со мной дружить?
— Да, я тебе куплю подарок. Что ты хочешь?