Как и задумывалось, «популярность» принесла отличные дивиденды. Политический капитал Красавина вырос и привел к закономерному результату — креслу премьера. Другие «герои» тоже изрядно преуспели в должностях и чинах.
Что характерно, покушения на высших сановников не были рядовыми провокациями. Их, действительно, устраивали, причем настоящие террористы, зарабатывая резонансными, хоть и неудачными, акциями славу для своих партий. Естественно, о договоренности между полицией и центральными комитетами исполнители не догадывались. Не по уму и не чину им было знать о государственных тайнах. Парасин намекнул: в итоге долгой планомерной работы к соглашению с охранным отделением пришли практически все политические и общественные силы, занимающиеся боевой работой, в результате чего уже второй год кряду кандидатуры жертв обязательно согласовывались с МВД.
— Зачем премьеру этот цирк с липовыми покушениями? — удивился Матвеев.
— Наивная вы душа. Затем, что МВД получает премии и награды за служебное рвение. Это во-первых. Во-вторых, когда премьер-министр, рискуя жизнью, ведет державу к славе и победам, это стоит дорогого. Спасители Отечества — редкий товар, особого качества, — Парасин лениво зевнул.
— Но зачем Красавину зарабатывать очки? Он на вершине. Над ним только царь.
— Совершенно верно. Но, как говорил классик: ничто не вечно под луной. Даже самодержавие.
— Вы полагаете?
— Не исключаю.
— Красавин метит в президенты? — ахнул Матвеев.
— Если случится государственный переворот, он — претендент № 1. В противном случае Андрею Аркадьевичу обеспечено вечное премьерство. Отправить в отставку национального героя даже у нашего Николая не хватит духу.
Павел покачал головой. Теперь становилось понятно, зачем последние полгода пресса муссировала тему гражданского подвига, на который обрек себя страстотерпец и патриот Красавин. «Его не берет пуля и бомба, — комментируя неудачные покушения, писали столичные журналисты. — Он — святой. Пока Красавин не выведет Россию на путь истинный, революционеры над ним бессильны. Его бережет Господь».
Кроме Господа Бога Андрея Аркадьевича берегла и родные спецслужбы.
— А вы не боитесь, что кто-нибудь из революционеров воспримет вашу игру всерьез и убьет премьера?
— Боимся. Потому и принимаем превентивные меры. Одной из которых, является задание Надежды Антоновны.
— Объясните толком, что требуется от Нади.
— Ваша супруга должна передать документы в ЦК эсеровской партии или лично переговорить с Ярмолюком.
— Почему именно она?
— Потому, что к ее словам прислушаются. ЦК больше не рассматривает анонимные послания. Обвинения должны быть открытыми, доказательными и исходить из достоверного источника.
— Но все знают про бывшие отношения Надин и Генриха. Заявление будет выглядеть, как обычное сведение счетов, не более.
— Надежда Антоновна известна как честный и принципиальный человек. Никто не заподозрит в ее поступке личные мотивы. Она всегда была лояльна к господину Ярмолюку и ставила интересы партии выше собственных амбиций.
— А что будет, если Надежда Антоновна откажется выполнить поручение?
— Ей предъявят обвинение в покушении на Красавина.
— Но обвинение шито белыми нитками. Хороший адвокат не оставит от него живого места.
— Тогда вашу супругу или дочь призовут к ответу за отравление Люборецкого.
Павел брезгливо поморщился:
— Неужели только ради этого прикончили человека?
— Как можно? — Парасин театрально всплеснул руками. — Придет же в голову такое! Прохор Львович сам умер, по собственному, так сказать, почину. Как ни как, семьдесят шесть лет — возраст почтенный.
— Вы врете. Его убили, чтобы сфабриковать обвинение против Надин.
— Ну и фантазии у вас.
— Но ведь он же был свой…ваш, то сеть…
— Не хотелось бы разочаровывать вас, и особенно Надежду Антоновну, но идеализировать старика не стоит. Его интерес к вашей супруге носил сугубо профессиональный характер. Она идеально соответствовала требованиям операции, потому была взята в разработку.
Матвеев даже поперхнулся от возмущения. Вот сучье племя, выругался в сердцах. Надежда столько лет считала Люборецкого своим искренним другом, а он ее «пас», приручал, готовил на роль жертвы. Стратег хренов!
— Надеюсь, Надежда Антоновна не узнает об этом разговоре? Пусть вспоминает старика по-хорошему. Прохор Львович заслужил это. Он работал не для наград и чинов, а ради порядка в державе.
— В угоду этому порядку моя жена и должна рисковать собой?
— Для нее это привычное дело. Кстати, смелость и решительность вашей супруги сыграли ключевое значение при выборе ее кандидатуры.
— Но…
— Простите, господин Матвеев, но это пустой разговор. Нынешней осенью по эсерам планируется нанести удар. Поэтому Надежда Антоновна, хочет того или нет, отправится в Женеву в любом случае.
В Женеву…ахнул Матвеев, складывая воедино разрозненные факты. Олино внезапное увлечение террором, неожиданное приглашение швейцарцев открыть филиал завода в Женеве, события последних дней — все втягивало Надин в планы жандармов, вынуждало ехать в осиное гнездо русской революции, в распроклятую Женеву. Господи! Матвеев выругался чуть слышно
— Я и так, с оглядкой на обстоятельства, — Парасин выразительно посмотрел на пачку долговых бумаг, — рассказал вам много лишнего. Большего не просите. Я — человек подневольный и обязан следовать приказу.
— Кто же вами руководит?
— Господин Лаубе.
Через пять дней Матвеев, через полковника Парасина, пригласил Бориса Михайловича Лаубе на ужин в ресторан «Арго». Настоящий разговор начался после десерта.
— Слухи о предательстве Ярмолюка муссируются в эсеровской среде давно, — произнес Борис Михайлович и отхлебнул кофе, — дело за доказательствами, которые и предъявит ЦК госпожа Матвеева. Однако перед тем ей следует лично побеседовать с Генрихом Францевичем и постараться убедить Ярмолюка, признать свою вину перед партией и открыто покаяться.
— Для этого необходимы веские доводы, — уронил тяжело Матвеев.
— Конечно. Надежда Антоновна вручит Ярмолюку копии его донесений, в охранное отделение. А также сообщит, что его банковские счета заблокированы и останутся в таком состоянии до особого распоряжения министра внутренних дел.
— Неужели Ярмолюк хранил деньги в Российских банках?
— Он — патриот, к тому же рубль — стабильная валюта.
— И сколько денег на счетах у этого господина? — Матвеева разобрало любопытство.
— Полмиллиона серебром.
— Ого.
— Его работа была высоко оценена нашим ведомством. Ярмолюк сумел сделать то, что прежде не удавалось никому. Он изобрел систему контроля террорных организций. Это стоит дорогого.
— Зачем же вы его сдаете?
— Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти. Террор, как форма борьбы изжил себя. Его кровавым героям пора на помойку истории.
Основной причиной, как понял Матвеев, по которой на террор, накладывалось табу, было настойчивое желание западно-европейских и заокеанских инвесторов заставить подшефные партии превратить единичные акции в массовые народные выступления. Что ни как ни устраивало полицию.
— Вы и Надежда Антоновна совершаете благородное дело, спасая страну от кровавого монстра….
— Давайте, по сути, — Матвеев скривился, будто от зубной боли. Он терпеть не мог, когда с ним обращались, как с идиотом. Прагматизм полицейской операции был более чем очевиден. Объявляя во всеуслышание, что первое лицо БО эсеров является платным осведомителем, сыск дискредитировал идею террора, лишал боевую работу смысла, демонстрировал миру разброд, царящий в рядах партии социал-революционеров, продажность ее верхов, неуправляемость низов и, как следствие, не перспективность финансирования подобной организации. Удар грозил превратить эсеров из лидеров революционного движения в аутсайдеров. Ведь без денег «щедрых меценатов» грозная общественная, сила, властительница умов и душ должна была стать тем, кем была на самом деле. Горсткой жалких болтунов.
Борис Николаевич вежливо улыбнулся:
— Суть такова: пока ваша супруга не исполнит свой гражданский долг, ваши банковские депозиты будут заморожены, а завод не получит ни копейки в уплату от военного ведомства.
Матвеев побледнел. Год назад он отхватил выгодный государственный заказ на изготовление приборов навигации для военных кораблей и. чтобы его выполнить, приобрел массу дорогостоящего оборудования. Теперь, если военные не рассчитаются, завод обанкротится, он разорится.
— Круто… — Павел с трудом перевел дух. Не только Надю взяли за горло. Его тоже ухватили за одно место.
— Как только Надежда Антоновна выполнит задание, вы будете свободны. Потому не стоит нервничать и изводить себя. Что случилось, то случилось. На все воля Божья.
— Божья или полицейская?
— Все мы в Его руках. И полицейские, и капиталисты, и революционеры.
В благостных призывах поскрипывала сталь. И скука. Взывать к подвигам и морализировать было для Лаубе делом привычным.
— Давайте-ка, оставим высокие материи, вернемся к делам земным. Итак, вы с женой отправляетесь за границу. Цель поездки: на месте ознакомиться с купленной вами недвижимостью. Ольга на всякий случай остается в России. Вместо нее вас будет сопровождать наш сотрудник. Он приглядит за развитием событий и, если понадобится, как юрист. поможет разобраться с вашими швейцарскими партнерами. Все ясно?
Матвеев затянулся сигарой и предложил, наконец, то, ради чего затеял встречу:
— В общих чертах. Но, может быть, Наде лучше не ехать? Я сам передам документы и сам потолкую с Ярмолюком. Вам ведь важен результат, не так ли? Я сумею обеспечить его.
— Это исключено, — Лаубе небрежным жестом отмел возражения. — Вы для ЦК и для Ярмолюка — пустое место. С вами никто не станет разговаривать.
— Ну, а газеты? Ради сенсации, они охотно опубликуют материал.
— Также охотно они напечатают на следующий день и опровержение.