Очень скоро у супругов Ламотт созрел дерзкий, коварный и изобретательный план легкого обогащения.
Жанна нанесла визит Рогану и сообщила ему, что королева готова забыть все прошлые недоразумения между ними в обмен на небольшую услугу: Мария-Антуанетта очень хочет приобрести у Бомера колье изумительной красоты; заплатить 1 600 000 ливров сразу ей трудно, но она может купить редкое украшение в кредит. По понятным причинам королеве неудобно лично вступать в торгашеские отношения с ювелиром. Пусть кардинал от своего имени совершит сделку с Бомером, а деньги позже ему передаст сама Мария-Антуанетта.
Чтобы окончательно развеять сомнения Рогана, Жанна перешла на шепот и поведала кардиналу, что королева назначает ему свидание у грота Венеры в Версальском парке.
А в это время граф де Ламотт рыскал по Парижу в поисках актрисы на роль Марии-Антуанетты. Его выбор пал на модистку Николь Лаге, чья фигура была точной копией королевы, а лицо всегда можно скрыть под вуалью и опущенными краями широкополой шляпы. Не посвящая Николь в детали плана, граф щедро пообещал ей 15 000 ливров, если она справится с ролью «таинственной дамы». На съемной квартире Жанна лично провела с модисткой несколько репетиций, впрочем, особых талантов актрисы от нее не потребовалось.
Свидание состоялось в сумерках на затененных кедрами и елями аллеях Версальского парка. Красавчик Роган в сюртуке от лучшего парижского портного и Лаге в белом платье из индийского муслина медленно двигались навстречу друг другу, и обоих била нервная дрожь. Кардинала – от счастья предстоящего свидания, модистку – от страха неизвестности. Поравнявшись с «королевой», Роган поклонился до земли и поцеловал край ее платья. Модистка пролепетала заученную фразу: «Вы можете надеяться, что прошлое забыто». Кардинал принялся горячо благодарить ее. Николь не понимала, что все это значит и как ей быть дальше. Но «режиссер» за кулисами все предусмотрел. Послышались торопливые шаги и негромкий голос «слуги королевы»: «Уходите, сюда идут». Николь обронила красную розу и скрылась в сгущающихся сумерках. Роган подобрал алый бутон и несколько дней, переполненный счастьем, носил его в петлице сюртука.
Кардинал легко договорился с Бомером. Стороны составили договор о покупке колье в рассрочку. Сумма поступит ювелиру четырьмя частями по 400 000 ливров каждая. Первый платеж – 1 августа 1785 года. Кардинал лично привез колье на квартиру графини Ламотт. Туда же прибыл «посланец королевы», которому была передана шкатулка с дорогой покупкой.
В тот же вечер, как только кардинал Роган откланялся, аферисты варварски вытащили из колье все бриллианты. Одну часть продали в Париже, другую – в Лондоне.
Супруги Ламотт зажили на широкую ногу: обзавелись каретой с четверкой английских лошадей, наняли дюжину слуг, купили особняк и отделали его по последней моде, обставили изысканной мебелью, застлали коврами и гобеленами.
Каждый вечер устраивались пиры. Щеголяли перед гостями в новых нарядах с пуговицами из чеканного золота и бриллиантовыми пряжками на обуви. На пальцах сверкали кольца и перстни. Свет хрустальных люстр искрился на рубинах и изумрудах, отражался от серебряной посуды с самыми изысканными блюдами, преломлялся в бокалах с напитками из лучших ресторанов Парижа.
Мошенники безмятежно вкушали от щедрот и глупости кардинала, тогда как куда разумнее было бы скрыться или сбежать за границу: приближался первый срок платежа, и обман неминуемо должен был раскрыться. Вероятно, Жанна рассчитывала на то, что Роган, испугавшись огласки и скандала, сам заплатит Бомеру за колье, но она не знала, что расходы кардинала значительно превышали его доходы и потратить такую сумму он был просто не в состоянии. И когда в день платежа она выложила ему всю подоплеку аферы, он в растерянности и ужасе укрылся в своем замке. А Бомер, напрасно прождав еще несколько дней, отправился за объяснениями к королеве. Мария-Антуанетта заявила, что впервые слышит о покупке колье: «Вы стали жертвой мошенников!» Королева потребовала от Людовика XVI защитить ее честь и арестовать аферистов.
Жанна де Ламотт, кардинал Роган, граф Калиостро и Николь Лаге были арестованы и предстали перед судом. Только граф де Ламотт вовремя успел сбежать в Англию. О громком деле писали все газеты, каждый обыватель следил за ходом процесса.
Суд оправдал кардинала, Калиостро и модистку Лаге. Вся ответственность упала на Жанну де Ламотт. Ее признали виновной и приговорили «ко всему, кроме смерти»: публичному наказанию розгами, наложению клейма на плечо в форме буквы V[54], конфискации имущества и пожизненному заключению.
На воле у осужденной остались могущественные покровители, желавшие досадить королеве. Из тюрьмы для проституток при богадельне Сальпетриер, куда заключили Жанну, ей устроили побег, достойный сюжета приключенческого романа: с переодеванием и изготовлением ключа-дубликата от камеры. Вскоре графиня оказалась в объятиях супруга по ту сторону Ла-Манша. Уже тогда Англия не выдавала другим странам преступников, если британскому правосудию казалось, что их вина не вполне доказана.
Поначалу графиня Ламотт неплохо устроилась на берегах туманного Альбиона. Неизвестно, успел ли граф захватить с собой в Лондон часть бриллиантов, но графиня хорошо зарабатывала на мемуарах, разоблачая «тайны французского двора». Никаких особых секретов она не знала, но ее фантазия была безгранична. Досталось всем: Рогану, Калиостро и особенно Марии-Антуанетте. Жанна поливала всех грязью и утверждала, что королева с самого начала знала о сделке, колье украл Роган, а ее, Жанну, просто подставили.
Через несколько лет «разоблачения» француженки наскучили англичанам. У супругов Ламотт начались ма-термальные проблемы, накапливались долги. У Жанны появились признаки психического расстройства – мании преследования. В июне 1791 года торговец мебелью подал на графиню жалобу за неуплату нескольких гиней. Когда английский пристав постучал в дверь ее дома, графиня Ламотт находилась в состоянии крайнего волнения, граничившего с безумием.
– Именем закона – откройте!
Жанна испугалась, решив, что за ней пришли французские агенты, чтобы увезти обратно в Сальпетри-ер. В ужасе она выбросилась из окна второго этажа и несколько дней спустя умерла от полученных травм в страшных мучениях.
Существует легенда, что Жанна де Ламотт инсценировала свою смерть в Лондоне, чтобы сбить со следа французских шпионов, уехала в Россию и последние годы жизни прожила в Крыму под именем графини Гаше. После смерти госпожи Гаше в 1839 году на теле старушки действительно обнаружили клеймо в форме буквы «V». Поэт Максимилиан Волошин уверял, что видел в Крыму могилу знаменитой авантюристки. Но никакими документальными свидетельствами эта легенда не подтверждается. Вероятно, под именем Гаше действительно скрывалась какая-то французская преступница, которая пленилась сомнительной славой графини де Ламотт.
Пиастры капитана робертсона
Во время войны за независимость испанских колоний в перуанском военно-морском флоте служил капитан Робертсон, шотландский наемник. Он делал блестящую карьеру – как вдруг в его жизни появилась роковая женщина.
В 1821 году испанцы сдали столицу Перу – Лиму. Это знаменательное событие командование республиканской армии решило широко отметить.
Захламленная войной Лима преобразилась: расцвела гирляндами, загорелась фейерверком. Робертсона вместе с другими офицерами, отличившимися в боях, пригласили на бал-маскарад во дворец сбежавшего вице-короля Перу.
В залах гремела музыка, развевались перья, шелестели кружева и бархат, блистал шелк и атлас. Великолепная иллюминация в парке затмила свет луны и звезд. В эту волшебную ночь произошло событие, круто изменившее судьбу Робертсона: он влюбился страстно, отчаянно и безнадежно. Предметом обожания и поклонения шотландец избрал первую красавицу Лимы – Терезу Мендес, бывшую подружку испанского губернатора.
Как у многих красивых женщин, на тот момент у нее уже был богатый жизненный опыт. Судьба научила ее расчетливости. Робертсон, не отличавшийся особенной статью или завидным положением, не строил иллюзий на искреннюю взаимность избалованной роскошью дамы сердца. Он хорошо понимал, что мог рассчитывать на ее благосклонность лишь до тех пор, пока удовлетворял все ее материальные потребности, на что жалованья морского офицера катастрофически не хватало. И дело кончилось тем, что Тереза завела более состоятельного любовника, тем временем как страсть моряка достигла предела.
Получив отставку, Робертсон поплелся зализывать душевные раны на свой корабль. Узкие улочки Кальяо извивались замысловатым лабиринтом. С миниатюрных балкончиков над головами прохожих полуодетые черноглазые метиски бросали призывные взгляды на сердитого офицера, но для него существовала только одна женщина в мире.
Капитан Янг, боевой товарищ и поверенный Робертсона в любовных делах, попытался шуткой разогнать тучу над головой друга.
– Вон видите английский корабль? – Янг показал на трехмачтовое судно «Перувиэн». – Завладев им, вы решили бы свою проблему: на борту корабля находятся два миллиона пиастров золотом.
Робертсон воспринял шутку вполне серьезно. Он готов был на все, на любой подвиг или преступление, если это поможет ему добиться любви прекрасной Терезы.
Вечером шотландец появился в квартале, пользующемся весьма дурной славой. Отыскал нужный кабак, решительно толкнул тяжелую дверь. Он знал, что здесь каждый вечер собирается компания отпетых головорезов, чтобы сыграть в кости, выпить, подраться и пострелять друг в друга. Дюжина голов в плавающих клубах табачного дыма повернулась в сторону нежданного гостя.
– Чем обязаны? – неприязненно спросил чернобородый, коренастый малый, не вынимая трубки изо рта. Робертсон предложил вытряхнуть из трюма английского корабля два миллиона пиастров золотом. Изложив план захвата «Перувиэна», он добавил: