Побег Пантелеева (да еще в День милиции!) взбудоражил весь город. Популярность бандита достигла апогея. Покончить с Пантелеевым стало для чекистов и оперов делом чести.
Свой удачный побег Ленька решил отметить в ресторане «Донон». Напившись, он устроил там форменный дебош. Швейцар вызвал милицию. В завязавшейся перестрелке один бандит был убит, Гаврикова схватили, Пантелееву же, раненному в руку, вновь удалось скрыться.
Налетчик стал осторожнее и осмотрительнее. Банда разбилась на пары и объединялась только на время очередной преступной акции. Затем бандиты залегали на дно до следующего дела. Более тридцати тайных убежищ скрывали налетчиков. Сам Ленька менял квартиры ежедневно. После побега банда совершила 10 убийств, 15 налетов на квартиры и 20 уличных грабежей. Пантелеев превратился в лютого зверя, который убивал жертву при малейшем сопротивлении или заподозрив кого-то в слежке.
Сыщики и чекисты днем и ночью прочесывали город, в различных районах Петрограда было подготовлено около двадцати засад. Кольцо вокруг бандитской стаи сжималось. По оперативной информации, Пантелеев готовился бежать за границу – в Эстонию. На прощание он решил провести еще пару крупных налетов, чтобы сорвать напоследок большой куш. На одной из «хаз» бандит назначил сходку.
Получив сведения о готовящейся встрече, оперативники при поддержке тридцати матросов, присланных Балтийским флотом в помощь уголовному розыску, выдвинулись на задержание бандитов.
Иван Бусько, 1920 г.
В темном переулке на окраине Петрограда разгорелся настоящий бой. Спецгруппа внутренних дел задержала семь бандитов и двух сестер Пантелеева – опытных наводчиц. Сам же главарь банды – в который раз! – бежал.
У арестованных сообщников следователи выбили ценную информацию о еще неизвестных «малинах» Пантелеева. Вечером 12 февраля 1923 года группа во главе с чекистом Иваном Бусько выехала в засаду по одному из адресов – Можайская улица, дом 38.
Поздно ночью в замочную скважину двери вставили ключ. Щелкнул замок. В квартиру дома на Можайской вошли Пантелеев и Мишка Корявый. Один держал в руках гитару, другой – корзинки с провизией. Увидев в комнате за столом людей в кожаных куртках, Ленька выхватил из кармана браунинг, в спешке случайно зацепив курок – раздался непроизвольный выстрел. В ответ чекисты открыли огонь на поражение. У убитого наповал Пантелеева и раненного в шею Мишки Корявого обнаружили полные карманы денег и драгоценностей.
На следующий день питерские газеты сообщили о гибели неуловимого налетчика, но горожане отказывались в это верить: сколько раз он оставлял милицию с носом! По городу ходила молва, что Ленька жив и скоро снова начнутся убийства и грабежи. Появились налетчики-самозванцы, которые продолжали раскручивать уголовный бренд Леньки Пантелеева. Чтобы пресечь провокационные слухи. Петроградский совет распорядился выставить труп бандита на всеобщее обозрение. Последующие пару дней у морга Обуховской больницы выстраивалась очередь в несколько тысяч человек.
Великий мистификатор
Время от времени на рынке изобразительного искусства из тени забвения появляются неизвестные полотна великих художников прошлого. Подлинность картины удостоверяют опытные эксперты, но даже они зачастую не могут отличить оригинал от талантливой подделки. Торговля шедеврами прославленных мастеров всегда была очень выгодным бизнесом. А где крутятся большие деньги, там обязательно найдутся и гениальные мошенники.
Хенрикус Антониус (Хан) ван Меегерен родился в голландском городке Девентер 10 октября 1889 года. Способности и страсть к рисованию мальчик проявил в самом юном возрасте, но его отец не считал это полезным занятием. Он рвал все рисунки сына и всячески старался потушить в нем творческий огонек. Однако все усилия родителя пошли прахом. Хрупкий, застенчивый мальчик отличался упрямым характером. Запреты отца лишь усиливали в нем дух противоречия и стремление к самовыражению в живописи.
Большое влияние на художественный мир юного ван Меегерена оказал школьный учитель рисования и незаурядный мастер живописи Бартус Кортелинг. Он привил ему вкус к старинной манере письма и обучил приемам великих художников прошлого вплоть до приготовления красок по древним рецептам. Для учителя и его ученика подлинная живопись ограничивалась XVII столетием – Золотым веком голландской живописи. Более позднее, в том числе современное искусство, они считали примитивным, с технической точки зрения. Ван Меегерен выбрал для себя путь продолжателя великих традиций таких мастеров прошлого, как Ян Вермеер, Питер де Хох, Франс Халс и Герард Терборх.
Окончив среднюю школу, по настоянию отца, юноша поступил на архитектурный факультет Технического университета в Делфте. Это была временная уступка родителю, который содержал сына. В свободное время ван Меегерен посещал Школу изящных искусств. На городской конкурс живописи для молодых художников он представил картину «Интерьер в церкви Сен-Лоран», в которой проявились его незаурядные познания в архитектуре и виртуозное владение традиционной манерой живописи. Жюри единодушно присудило ему золотую медаль и солидную денежную премию за первое место – 500 гульденов[79]. Ван Меегерен стал местной знаменитостью и на волне успеха продал несколько других своих полотен.
Хенрикус Антониус ван Меегерен.
Автопортрет
Молодой человек окончательно решил стать профессиональным художником. Бросил Технический университет, поступил в Академию изящных искусств в Гааге и в 1914 году получил звание мастера искусств.
Ван Меегерен с головой ушел в работу. Он мечтал о лаврах великого живописца. Техническое мастерство художника росло, но сюжеты его полотен оставались традиционными, в них отсутствовала новизна, стиль устарел. Картины плохо продавались. Через несколько лет нужда заставила ван Меегерена давать уроки рисования богатым любителям живописи, брать заказы коммерческого характера: писать открытки, афиши и портреты. Он начал неплохо зарабатывать, но его творчество окончательно утратило черты индивидуальности. Критики все чаще ставили под сомнение его самобытный талант; поговаривали, что как большой художник он потерпел крах и ему уготована лишь судьба модного портретиста.
В 1928 году к ван Мее-герену обратился его приятель, художник Тео ван Вейнгаарден, с просьбой отреставрировать приобретенное им у антикваров полотно Франса Халса. Ван Меегерен блестяще справился с трудной задачей. Друзья надеялись заработать на продаже картины значительную сумму.
Но критик и эксперт Абрахам Бредиус, непререкаемый авторитет в области живописи, заявил, что это подделка. Продать картину не удалось. Друзья были в ярости и решили доказать полную некомпетентность Бредиуса.
Хендрик Хаверман. Портрет Абрахама Бредиуса, 1899 год
Спустя некоторое время ван Вейнгаарден обратился к нему с просьбой установить подлинность картины Рембрандта, на самом деле написанной самим Вейнга-арденом. Восхищенный открытием нового «шедевра» критик подтвердил авторство великого художника. После этого ван Вейнгаарден на глазах застывшего в ужасе Бредиуса хладнокровно разрезал «Рембрандта» на мелкие кусочки.
Убедившись в некомпетентности, инертности и узости мышления искусствоведов, ван Меегерен решил заняться созданием подделок. Непомерные амбиции и честолюбие толкали его на то, чтобы доказать всему миру: он может стать равным великим живописцам прошлого и, используя своих кумиров, реализовать свой художественный талант. Он задумал масштабную мистификацию, которая приведет его к славе и развенчает непогрешимость его судей.
Знания, виртуозная техника и владение методами старых мастеров позволяли ван Меегерену создать любой ранее неизвестный «шедевр» XVI–XVII веков. Оставалось решить чисто технические вопросы. Самый сложный из них – кракелюр, узор трещинок на старинных полотнах, которые появляются лишь спустя многие десятилетия после создания картины. Чтобы подделку не обнаружили с помощью рентгеноскопии, кракелюр должен идентично повторяться в каждом слое краски вплоть до подмалевки.
Шесть лет фальсификатор трудился с утра до ночи, решая одну техническую задачу за другой. Свои «шедевры» он создавал на подлинных полотнах малоизвестных художников эпохи Возрождения, работая не только над изображением, но и над многослойным кракелюром. Чтобы добиться усыхания красок, соответствующего нескольким векам, он сконструировал специальную печь и даже решил проблему въевшейся за века в картину микроскопической пыли.
Ван Меегерен написал несколько картин, но не спешил представить их миру искусства. Он поставил перед собой задачу создать такое произведение, которое затмило бы все творчество какого-нибудь великого живописца.
Выбор мистификатора пал на голландского художника Яна Вермеера. Ван Меегерен написал полотно «Христос в Эммаусе», на котором воскресший после казни Иисус предстает перед своими учениками. Картина удалась – Ван Меегерен превзошел самого себя. После того, как она будет признана подлинной, выставлена и продана за баснословную сумму, он планировал публично вернуть полученные за нее деньги и раскрыть свое авторство, чтобы весь мир получил бесспорные доказательства его гениальности. Ведь он, ван Меегерен, затмил самого Яна Вермеера!
«Христос в Эммаусе».
Картина Ван Меегерена под Вермеера, 1937 г.
Мистификатор начал детально разрабатывать и осуществлять план появления картины в среде знатоков. Для задуманной операции он выбрал посредника с абсолютно безупречной репутацией – своего старого знакомого адвоката Буна, влиятельного члена голландского парламента и большого любителя искусства. Ван Меегерен поведал ему тщательно продуманную правдоподобную легенду: проживающая в Италии аристократка, которая желает остаться инкогнито, в силу тяжелого материального положения желает тайно продать несколько картин из коллекции, доставшейся ей по наследству. Одно из полотен напоминает подлинного Вермеера. За помощью аристократка обратилась к ван Меегерену, поскольку фашистское правительство Италии запрещает вывозить из страны художественные ценности. Ван Меегерен берет на себя доставку картины в Голландию. Не согласится ли Бун, сохраняя в тайне участие в деле ван Меегерена, от своего имени представить картину на суд экспертов? Если полотно действительно принадлежит кисти Вермеера, то Бун, возвращая на родину произведение голландского мастера, продемонстрирует патриотизм, достойный самой высокой оценки в глазах общественности, а после продажи картины получит солидные комиссионные.