– В этом году мы закупили очень мало, лишь для страховки.
– Объявляем на весь мир, что закрываем свои крупнейшие месторождения на ремонт, аварийная ситуация, плюс проблемы с железнодорожным транспортом.
– Да нас сожрут. – Романов пессимистично настроен, его что, держат в неведении?
– Александр Николаевич, а что, Ближний Восток так до сих пор и не убедили?
– Сдвинулось с точки, там проявляют интерес, но опять все за наш счет…
– Старую технику не хотят брать?
– В этом отношении как раз наоборот, просто просят много.
– Да скидывайте им все, что нам не нужно. Зачем нам столько старых танков на хранении? Одни затраты, а им на пользу бы пошло.
– Вы о чем? Александр Николаевич? – остановился Машеров и взглянул на Шелепина.
– Да вот, Петр Федотович, Саша утверждает, что египтяне и сирийцы решат в будущем году взять реванш у Израиля, – улыбнулся и сделал хитрое выражение лица генсек.
– И что? За евреев выступит Америка, и арабы вновь проиграют. – Какой же он умный, уже наперед все знает.
– Саша утверждает, что арабы остановят торговлю нефтью и обрушат рынки, пусть и кратковременно, но это даст нам возможность нарастить продажи. И главное, цена изменится в сторону увеличения.
– А при чем здесь наши танки? Вы же не собираетесь воевать на стороне арабов? – Романов тоже явно не в курсе, интересно, Шелепин с Семичастным выдают информацию от меня по крупинке?
– Нет, Саша предлагает нам заработать на нашей старой технике.
– Ого, а как же американцы, ведь они не станут на это просто смотреть?
– Они полностью содержат Израиль, в смысле военной техники, так же поставляя им много старой и не нужной для их страны. Да, будут скрипеть зубами, но сделать что-то не посмеют.
– Пакостить будут, этого у них не отнять, – пояснил я, – но вряд ли решатся на прямой конфликт. Но главное в другом. Арабы в момент объявят эмбарго, и весь Запад охренеет от этого, по их словам, произвола. Штаты ждет новая депрессия, цены на нефть обрушат рынки, подорожает всё. На биржах как дела, работаете по предоставленным данным? К этому времени у нас должны на полную мощность заработать нефтеперерабатывающие предприятия, и тогда…
– Ты предлагаешь торговать готовым продуктом? – У Машерова с Романовым глаза загорелись, остальные-то были в курсе моих предложений, Шелепину я еще в самом начале нашей совместной работы объяснял, что торговля одной нефтью это путь в никуда.
– Конечно, пусть попробуют не взять, заодно оставят свои заводы без работы, сырья-то не будет.
– Слушайте, товарищи, это будет чертовски сложно и опасно, штаты терпеть не станут, – Машеров все же настроен скептически.
– Да плевать на них, нам главное, скупать на обваливающихся биржах нужные акции. Какие – я писал.
– Люди работают, что-то делается уже сейчас, – кивнул Семичастный, конечно, это его вотчина.
– А заодно тратят кучу денег на эти акции, – подытожил Шелепин.
– Александр Николаевич, все окупится, дайте только время, – умоляюще посмотрел я на генсека. – Вот увидите, мы вернем затраты и очень крупно заработаем.
– Вот именно – время! Нам деньги нужны еще вчера, а тут расходов столько, что не знаешь, за что и браться, а что отложить. Хорошо тебе, наговорил тут, а нам решай… – Да, Шелепин чего-то завелся.
– Александр Николаевич, что-то еще случилось?
– Саша, тут столько всего, говорю, голова у меня пухнет. Думаю, товарищи, нам нужно поставить его в известность, все же он у нас непростой человек.
– Вы это о чем? – наблюдая, как остальные участники нашей беседы кивают в такт словам генсека, я переводил взгляд с одного на другого.
– Саша, я был очень рад и очень горд тем, что, когда ты решился на такие действия, ты пришел именно ко мне. Рад был от того, что появилась возможность изменить страну и жизнь людей в лучшую сторону. А горд тем, что, по твоим словам, меня неплохо характеризуют потомки. Значит, я прожил жизнь не зря.
– Я чего-то не понимаю, вы что, умирать собрались? Вам рано еще, уж я-то точно знаю!
– Нет, Александр, умирать я не тороплюсь, – улыбнулся генеральный секретарь, – а вот оставить пост генерального уже решил.
– Вот же распронихренажсебе… – выдал я громко и даже сел на землю.
Чего-то они в своем Кремле задумали, и меня сейчас ставят перед фактом. И что теперь? Как быть? Все зря, что ли?
– Что значит зря? – Оказывается, последние мысли были вслух. – Мы решили, что место генерального должен занять Григорий Васильевич.
Фу-у-у, я даже выдохнул с шумом, ничего себе, затеяли перестановочку.
– Мое мнение вы знаете, Григорий Васильевич был одним из первых, наравне со всеми, кто здесь присутствует, кого я вам назвал.
– Да, конечно, прекрасно помню. Мы решили не ждать окончания пятилетнего срока, а в следующем году проведем пленум и выдвинем его на эту должность.
– Это дело ваше, – спокойно ответил я, – для меня главное, чтобы страна укрепилась, прошла модернизацию и расцвела пуще прежнего. Именно для этого я все это замутил, а не остался спокойно жить в Рыбинске, работая где придется и попутно уничтожая бандитов.
– Александр, на самом деле для тебя и страны ничего не поменяется от нашей рокировки, в последнее время на Александра Николаевича слишком много нападок, как внутри страны, так и снаружи, – подал голос сам будущий генсек.
– Что-то серьезное? – насторожился я, переведя взгляд на Шелепина.
– Это активно продвигается Западом, у нас в меньшей степени. Понимаешь, отвыкли наши люди от жесткого контроля, а на Западе сравнивают с Хозяином, – пояснил сам Шелепин, – постоянно поступают угрозы, вплоть до международного расследования моих действий. В общем, мы решили, что так будет лучше, да и моложе Гриша.
– Ну уж вы себя стариком-то не назначайте, – усмехнулся я в ответ.
– Да и не собираюсь я в отставку, лишь уйду с главного поста.
– Так или иначе, товарищи руководители, это дело ваше, вам, как говорится, виднее. Я как помогал, по мере сил, так и продолжу это делать на благо Родины, – высокопарно объявил я. – Вам же, Григорий Васильевич, скажу одно, если до этого вам не передавали мои доклады. Говорить буду честно, уж не взыщите. Существовало мнение, что к концу семидесятых, когда вы серьезно поднялись на партийном Олимпе, вы, что называется, заигрались. Держите себя в руках, больше внимания к людям и… это ко всем относится, товарищи руководители, не забывайте пропаганду. Уже сейчас в Ленинграде выросло огромное количество либерально настроенной интеллигенции, которая и должна в будущем все сдать к хренам. Да-да, не смотрите на меня так, я знаю, что говорю. Именно отсюда выползут все эти Чубайсы, Собчаки и прочие. Работа с молодежью, культура, все это должно быть на первом месте, если вы не хотите отдать страну на растерзание. Нюансы есть во всем, но вас, Григорий Васильевич, упрекали именно за то, что вы, являясь кровь от крови промышленником, забили болт на все остальное. Соотношение либералов к истинным коммунистам уже сейчас не в нашу пользу. Думайте, товарищи.
– Ладно, основное обсудили, есть еще вопросы, но они потерпят. Да, ты насчет машин-то своих, в курсе? Заезжал на «Москвич»? – Тему сменили, скользкая слишком.
– Нет, как-то не до этого было, – пожал я плечами задумчиво.
Мы медленно возвращались к деревне, за болтовней ушли довольно далеко, по лесу всегда так, идешь потихоньку и не замечаешь, что ушел на пару-тройку километров.
– Эх, зря, – улыбнувшись, произнес пока еще генсек. – Твоя машина получается просто конфетка, такого еще ни у кого нет. Знаешь, как я узнал о готовности? Ко мне делегация с завода заявилась и просят отправить машину на автосалон в Швейцарию.
– Ничего себе, это что же у них такое получилось, что на выставку просятся? – спросил, а сам прекрасно понимал, в чем вопрос. Действительно, кроссоверов пока нет, есть джипы в Штатах, но они большие, неуклюжие и больше напоминают грузовики. А тут на «Москвиче» сотворили такой прорыв в технологиях! Тут и окраска гораздо качественнее, каким-то образом притащили оборудование из Германии, и метод цинкования внедряют, и сам дизайн, компоновка, ездовые характеристики, наконец, все это опережает свое время. С ездовыми характеристиками, конечно, погорячился, в нашей стране пока не умеют настраивать подвеску и двигатель, приводя их к слаженной работе, но главное – начали.
– Будет желание, съезди посмотри, они вообще-то тебя искали, хотели похвастаться. Первый образец, как мне объяснили, упрощен, все передовые решения пока придерживают, но это действительно будет прорывом. По крайней мере, меня в этом уверили. Они хотят сделать выкатку, показать общую, как они это назвали – концепцию. Сейчас пытаемся ее запатентовать, будет очень сложно, там много составляющих, а дела с патентами у СССР так себе.
– Ну, если мы часто воровали интеллектуальную собственность, этого стоило ожидать. А вообще, ну не запатентуют и хрен с ними, мы еще придумаем, – успокаивающе ответил я, – в первую очередь мы трудимся для собственного народа, а не для сраных капиталистов.
– Это верно, но на «Москвиче» тебя ждут, просят дать еще идей. Главный конструктор, что был у меня на докладе, так и заявил: «Ни за что не поверю, что у человека, придумавшего такой автомобиль, нет других идей!»
– Конечно, есть, – довольно улыбался я, лестно, однако, – но нужно время для работы. Вперед ничего не делал, так что, если время позволит, займусь всерьез.
– Со строительством все отлично, как я тебе и предсказывал, твоя идея разошлась и люди на местах ее подхватили, на самом деле, если захочешь заняться делом в новой отрасли, пожалуйста, Минстрой справится и своими силами. Ты знаешь, что они разработали план обновления Москвы?
– Если тот, который мне предлагали, – поморщился я, – то я против. Они хотят все больше и больше застраивать столицу, это неправильно.
– Как мне объяснили, там что-то связано со сносом и постройкой на этом же месте домов нового типа. Точнее даже целых микрорайонов. Со школами, больницами и прочим.