– Ладно, хватит, товарищи, – не выдержал я, – я сюда не собачиться приехал. Павел Федорович, в выходные жду вас, со всем семейством, у нас в деревне. Возражения не принимаю.
– А-а… Это… – кажется, мое внезапное вступление в разговор выбило Дерунова из колеи.
– Никаких «нет», Катя хотела бы повидать вашу супругу, им есть о чем поговорить, дети опять же повидаются, хоть поиграют на свежем воздухе, а то скоро зима.
– Саша, я даже и не знаю, что тебе ответить, – Павел Федорович потер виски, – даже в отпуске в этом году не был, работать приходится семь дней в неделю, ничего не поделаешь, мы всерьез расширяем производство, я нужен всегда и везде. Сам ведь знаешь, стройка тоже теперь на мне. Ладно хоть на лодочные двигатели удалось пробить отдельное производство и вывести их из-под нашего контроля. Кстати, я прислушался к тебе, ты друга-то давно не видел?
– Это какого? – не понял я.
– Горина, разумеется, он у нас больше не работает, – усмехнулся директор.
– Как это? Вроде проявлял такой интерес, взвалил на себя водно-моторное производство…
– Вот именно, был молодым, подающим надежды начинающим инженером, а стал главным инженером нового завода.
– Как это? А, понял, вы у себя лодочные моторы в отдельное производство вывели…
– Мы выделили площадку и на ней поставили новое производство. Находится в поселке Волжский, на левом берегу. Там была возможность расшириться, и мы решили, что так будет лучше. Иван проявил качества настоящего руководителя и возглавил весь процесс. Ты знаешь, что на базе того, самого первого твоего двигателя, он вывел целую линейку?
– Нет, откуда? Я давно его не видел, да и, признаться, вообще упустил все это из виду. Вы же знаете, куда меня поставили, этим и занимаюсь, даже вон в Африку ездил, не очень удачно для своей шкуры, но тут уж так получилось…
– Александр! – Семичастный был рассержен. – Товарищу Дерунову вовсе не обязательно об этом знать!
– Если бы хотели оставить это в секрете, взяли бы подписку, как всегда делаете, – так же резко сорвался я.
– Мы с тобой еще поговорим о секретности, больно уж ты говорить много стал!
– Товарищи, я не понимаю, о чем речь, поэтому и волноваться не стоит, – решил мне помочь Дерунов, уж кто-кто, а он знает, что у нас бывает за разглашение.
– Павел Федорович, так мы будем вас ждать, хотя бы на воскресенье, если уж вы такой занятой. Но отдыхать вам нужно, вы же не хотите оставить все ваши проекты недоделанными?
– В смысле? – не сразу понял директор.
– Да в самом прямом, на том свете авиадвигатели не делают, не нужны они там как бы, – пожал я плечами весьма многозначительно.
– Я передам супруге ваше приглашение, даже если не смогу сам, она будет рада увидеться с вашей семьей, – по-доброму так произнес Павел Федорович.
Мы уехали попрощавшись, но в машине молчали всю дорогу, каждый думал о своем и не хотел усложнять. Вернулись в деревню затемно и попали под раздачу. Катя высказалась в том духе, что мы теперь будем ужинать холодным, она устала разогревать еду и тоже хочет отдохнуть. Для супруги дело еще усложнялось тем, что охрану тоже нужно было кормить. Да, наши друзья, сильные мира сего, сказали еще по приезде, что, дескать, парни в охране не маленькие, сами все себе приготовят и организуют, но Катерина так не могла. Что же это, мы тут будем вроде как пировать, а бойцам сухпай трескать и быть довольным? Нет, так не пойдет! Так и сказала. А раз сказала, то пришлось и делать. Конечно, парни ей во всем помогали, сама бы она не управилась, но все равно быть хозяйкой в доме очень трудно.
По машинам я, конечно, думал. Одновременно с проектом для МЗМА, закидывал удочку на «АвтоВАЗ». Точнее, узнавал, можно ли еще тряхнуть итальяшек, или они уже наелись дружбой с СССР. Дело в том, что, когда брали «Фиат-124», отказались от нового двигателя. Заставили итальянцев переделать их нижневальный мотор почти целиком, но не уделили внимания новинке. Двухвальный новый мотор – шедевр на сегодняшний день. Сколько он будет выпускаться, давая фору всем в мире. А наши от него отказались. Я тогда переговорил коротко с Андроновым, главным на МЗМА, тот не стал влезать в детали, а коротко заявил:
– Он еще слишком «сырой». Не внушает доверия привод, цепь надежнее, усложнение конструкции с дополнительным валом, клапанами, а значит, удорожание, – и прочее в том же духе.
Тогда я ему ответил просто, что они смотрят только в день вчерашний, а смотреть надо вперед. И вот в будущем тот мотор, что мы себе выгрызли у итальянцев, окажется тупиком. Да и с «Рено» они зря отказались слизать концепцию переднеприводного автомобиля. За ними будущее, это факт.
К выходным нас покинула одна делегация, учитывая охрану, реально многочисленная, и навестила другая, но гораздо скромнее по числу участников. Москвичи уехали, решив, как мне показалось, насущные вопросы, предоставляя нам возможность отдыхать. Павел Федорович с супругой и детьми приехал в субботу после обеда.
– Вот видишь, искуситель, я все же смог вырваться, хоть и с трудом! – поздоровался со мной за руку директор авиазавода.
– Сашенька, как я благодарна тебе, что смог его уговорить! – как всегда любезно вступила в разговор его жена. – Ждет, когда сердце встанет, наверное, не заставишь отдыхать!
– Ну, Зоя, что ты такое говоришь! – делано возмутился Дерунов.
– Я вам уже говорил, кажется, Павел Федорович, все успеть невозможно, а вот на тот свет торопиться незачем. Там ваше рвение никому не нужно. Вы работаете без выходных именно потому, что не отдыхаете. Их не зря придумали. Голова, как и тело, должны отдыхать, именно это дает возможность работать с большей отдачей.
– Знаешь, спорить с тобой ужасно неблагодарное дело, – засмеялся Дерунов. – Скажи лучше, на рыбалку-то возьмешь?
– А то, завтра с утра у нас знаменательное событие, прибывает наш баркас!
Да-да, нам звонили буквально утром и предупредили, катер доставят прямо к рыбзаводу, а он не так и далеко отсюда, съездим, заберем.
– Шампанское уже разбили? – с интересом спросил Павел Федорович.
– Это да, на заводе настояли, – кивнул я.
– Так что, сегодня планы какие?
– А давайте, что ли, с поплавками посидим, на пирсе? Тут у дяди Коли всегда прикормлено, так что развлечение гарантирую!
Мы до темноты развлекались тасканием карасей и густеры на поплавочные снасти. Как бы ни любил большую рыбу, спиннинг и лодки, вот так просто посидеть, практически с палкой в руках, дорогого стоит.
Мангал у нас рядом стоит, поэтому быстренько организовались угольки, Катя выдала нам для таких целей не очень новую сковородку и бутылку масла, а дальше… Павел Федорович имел неосторожность привезти с собой две банки разливного свежего пива, что в сочетании со свежей, пойманной только-только рыбешкой было высшим пилотажем. Сладковатый карась активно уходил у женщин, мы же налегли на специально пересоленную густеру. Вообще, часто встречал мнение еще в той, прежней жизни, что сковородочная густера лучшая рыба для жарки. Из бели, разумеется.
Пиво было настоящим, неразбавленным и не смесью спирта с водой. Нахлебаться мы не смогли бы им априори, а вот под рыбку оно заходило на ура, и к полночи мы просто обожрались, если честно. Причем, если сначала мы развлекались рыбалкой и получали эстетическое удовольствие, то затем, под пиво и мангал, передали удочки детям, а сами просто болтали. Когда расходились по комнатам, меня аккуратно дернула в сторону супруга Павла Федоровича и очень по-доброму сказала спасибо.
На рыбзавод уехал с дядей Колей, кто, как не самый опытный речник, сможет помочь в управлении новой лодкой? Тем более что лодка большая. К двенадцати часам мы уже подходили к деревне и были встречены бурными овациями. С причала нам кричали, махали руками родные люди, а мы с фронтовиком, делая очень умные и деловые лица, занимались подходом и швартовкой. Дядя Коля так и вовсе изображал из себя этакого морского волка, опытного и дерзкого, разве только трубки во рту не хватало.
Даже об обеде забыли, вот как всем было интересно посмотреть, что же за катер у нас теперь. Еще приятным для меня сюрпризом была встреча с другом, а Ваня Горин давно стал мне другом, еще во времена краткосрочной работы на заводе. Он прибыл к рыбзаводу сам, на моем новом катере, в одиночку. Уговорил директора катерозавода, у которого формально был в подчинении, доверить перегон судна заказчику. Тот был не против, прекрасно зная о нашей дружбе и совместной работе, поэтому согласился. Да и не был Горин никогда у меня на даче, тоже, как и Дерунов, работает как проклятый.
– Какой у вас дом-то! Ты все говорил, помню, о даче, а тут… Целая усадьба! Буржуй, одним словом, – беззлобно заявил Ванька, когда я провел ему короткую экскурсию по дому и саду.
– Вань, да тут же просто все, ничего лишнего. Вот катер и свой причал, да, перебор, соглашусь. Но что поделать, это мечта всей жизни. И я не добивался этого любой ценой, я знаю, где живу и как живет народ, поэтому, я сначала спросил, возможно ли такое устроить. Знаешь, какие привилегии у советских писателей? О, брат, хорошо, что не знаешь. Написал один деятель какую-нибудь оду партии и лично генсеку, не этому, прошлому, и все, сидит, почивает на лаврах. И квартиру ему дадут, и дачу построят, да еще и в санатории ездить будет, ни хрена больше не делая. Как бы нескромно это ни звучало, но, по-моему, у меня заслуг не меньше, как ты думаешь?
– Да уж, спорить с этим сложно, – согласился Иван. – Меня, кстати, на Государственную премию выдвинули, за новый двигатель. А мне стыдно, ведь идея-то не моя. Где бы я был, если б ты тогда меня не подтянул на эти самые моторы? Работал бы дальше у Дерунова, где никто бы меня не видел месяцами и никто никогда не оценил…
– Твой, Ваня, двигатель, именно твой, – поддержал я друга, – мало дать идею, для этого у нас идеологов хватает, а вот создать что-то с нуля надо очень напрячься. Чтобы на выходе получился не очередной «Ветерок», ломающийся через час работы, а качественные вещи, которые и за границу не грех продавать. Я очень рад за тебя, главное, за то, что ты нашел свое дело.