Именно поэтому мы с Таиром заволновались, встретив мальчика из императорской семьи. Любят наши самодержцы укреплять свою фамилию сильными одарёнными.
– Зачем тебе птичка, Глаша?
– Рассмотреть поближе хочу, – недоумённо пожала плечиками моя принцесса.
– А представь, если тебя кто-то схватит, желая получше рассмотреть. Понравится тебе такое? – спросила я дочь, поворачивая зонтик так, чтобы укрыть тенью нас обеих.
– Наверное, это было бы неприятно, – поджала губки девочка и успокоила меня отказом от запланированного действия. – Хорошо, я не буду.
– Вот и умница. А ещё хочу похвалить тебя за то, что прежде разрешения спросила.
– Так ты же меня просила об этом, мамочка! – Девочка сделала серьёзное лицо, чуточку нахмурила бровки и, копируя меня, строго сказала: – Прежде, чем применить магию, обязательно посоветуйся со мной.
Глава 10
В волнах, с тихим шорохом веером разбегающихся вдоль бортов шхуны, играли солнечные блики. Время от времени наперегонки с судном плыли дельфины, радуя детей высокими прыжками и грациозным скольжением в воде.
Погода для путешествия была идеальная. Лёгкий ветер надувал паруса, позволяя команде держать хорошую скорость, но не раскачивал шхуну настолько, что морской болезни было бы не избежать.
– Мамочка, ты посмотри какие они забавные! – в который раз подбежала ко мне Глаша.
В путешествии детям нравилось абсолютно всё. Их не угнетала ни теснота кают, ни ограниченное пространство палубы, ни запреты, которые строго озвучил капитан «Чайки».
– Молодые люди, осознайте, что я отвечаю за вашу жизнь. Помогите мне выполнить мой долг. Вам нельзя…
И далее последовал перечень того, что не следовало детям делать. После каждого озвученного пункта я согласно кивала, подтверждая, что капитан полностью прав. Все требования были разумны.
– Но если вы, господа, к примеру, захотите спуститься в трюм, то скажите об этом старшему помощнику, и он проведёт вас подпалубными коридорами, удовлетворяя ваше любопытство. Самим же туда соваться не след. И так во всём. Обуяло любопытство – спросите, и я постараюсь решить этот вопрос. Главное, сами никуда не лезьте. Судно – это место повышенной опасности, а я не желаю, чтобы Его Высочество хан Кирим приказал отрубить мне голову, если вы как-то пострадаете. Это понятно, господа?
Все трое нехотя кивнули. Я видела, каким любопытством блестят глазёнки моих детей, с какой завистью смотрят они на ловких матросов, с проворностью мартышек взбирающихся на реи и распускающих паруса. Должно быть, уже представили, как сами с неменьшей ловкостью карабкаются по верёвочным лестницам. Причём Глаша мечтала об этом не меньше мальчишек.
Пришлось срочно придумывать, как отвлечь отпрысков от опасных затей. Мы играли в морской бой, города, шахматы и шашки. Проще всего занять было Азата: мольберт, краски, подрамник с натянутым холстом – и вот уже юный художник погрузился с головой в творчество. Однако он не стал изображать море или дельфинов. Мальчик развернулся в сторону палубы и делал эскизы занятых работой матросов.
Именно он, а не вахтенный вперёдсмотрящий, заметил паруса, показавшиеся на горизонте и слившиеся цветом с предзакатными облаками.
Капитан, практически не отрывающийся от окуляра большой подзорной трубы, тихо проворчал:
– Бриты… Вот что им здесь делать?
После чего подал знак старшему помощнику; тот кивнул и спустился на палубу. Было видно, что команда засуетилась, но все моряки старательно делали вид, будто ничего особенного не случилось.
Я на всякий случай подошла узнать, что происходит.
– Господин капитан, нам стоит волноваться? – задала я прямой вопрос и получила на него пространный ответ.
– Формально повода для тревоги нет. Мы с бритами не в состоянии войны, судно проходит территориальными водами Великорусской Империи, потому должны мирно разойтись бортами, но… Это же бриты, будь они неладны! – капитан достал из кармана большой клетчатый платок, снял фуражку и вытер лоб. После чего решительно объявил: – Вот что, Ваше Высочество, забирайте детей и спускайтесь в каюту. Мне так спокойнее будет.
– Может, я могу чем-то помочь? – я не торопилась покидать мостик.
– Помочь? – удивлённо вскинул брови офицер, аккуратно складывая платок. – Да чем же?
– У меня дар силы немалой… – начала было я, но капитан сморщился, словно я ему пол-лимона в рот засунула.
– Ваше Высочество, на кораблях такого класса, какой идёт с нами на сближение, служат боевые маги особого рода, и лучше бы вам не высовываться. Сломают – не заметят. Ступайте в каюту.
Памятуя, что на судне первый после бога – капитан, я подхватила юбки и позвала детей.
– Пошли в каюту, дорогие мои. Там подождём развития событий.
– Но, мама, – начал было Кирим, однако одного моего строгого взгляда хватило оборвать его возражения.
На шхуне наша семья занимала лучшие пассажирские каюты. Правда, было их, помимо капитанской, всего две. В одной расположились мальчики, в другой мы с Глафирой. Слуги, гувернантка и учитель Азата размещались в каютах поплоше. Получив приказ от капитана уйти с палубы вниз, я предложила и детям, и слугам разместиться в моей каюте.
– Что бы ни произошло, – объяснила я, – хорошее или не очень, нам лучше держаться вместе.
Чтобы как-то отвлечься, приказала горничной накрыть стол к чаю. Благо что пресная вода в каюте была в достатке, а вскипятить медный чайник для меня труда великого не составляет.
– Мама, а можно я воду согрею? – вызвался Кирим, который страдал от бездействия.
Получив согласие, сын сосредоточился на сосуде, и через пару минут из носика чайника поднималась плотная струйка пара.
Не желая оставаться в стороне от приготовлений, Глаша взялась помогать расставлять чашки. Вскоре почти все были заняты делом.
– Роксана Петровна, думаете, нам грозит опасность? – подошел ко мне учитель Азата.
Мужчина не был способным живописцем, зато обладал талантом преподавания. Он умел не только привить навык, но и постоянно вдохновлял учеников на новые достижения.
– Ничего определённого ответить вам, уважаемый Карл Модестович, не могу, – легко пожала я плечами.
– Может быть, стоит открыть портал и покинуть судно? Ну хоть куда… Поймите, Роксана Петровна, я не о себе пекусь… – приложив руку к груди, начал заверять меня старый художник, заметив, как я нахмурилась в ответ на его слова.
– Я вас понимаю, но, очевидно, вы забыли или не знали, что нельзя открывать порталы с неустойчивых объектов. Мало что наше судно на воде постоянно раскачивается, так оно ещё и в движении находится. Это крайне опасная затея – пользоваться переходом с борта корабля, – объяснила я встревоженному учителю.
– И что же нам делать? – ещё больше расстроился Карл Модестович.
– Пить чай, – успокаивающе похлопала я его по руке. – Пить чай, наблюдать за происходящим и полагаться на милость Триединого.
– Смелая вы женщина, Роксана Петровна, – похвалил меня художник и присел к столу.
Смелая, хмыкнула я про себя, как же. Сколько раз уже обругала себя, что согласилась на это путешествие. Ну что стоило порталом в Одеоссис пройти? Но захотелось детей новыми впечатлениями порадовать. Радуйся теперь…
Глава 11
– Леди Роксана, я дж-ж-жентельмен, – с нажимом напомнил мне офицер.
Был он в эту минуту безумно похож на жука из мультика «Дюймовочка»: колесом развёрнутая грудь, челюсть вперёд, глаза навыкате. Куда делся обаятельный милашка «принц Гарри»? Отчего он превратился в этого гротескного жука?
– Я помню, сэр Уалес, вы уже говорили, – отстранённо ответила я.
Передо мной лежал чистый лист бумаги и стояла, сияя гранями, хрустальная чернильница, с пока ещё не откинутой крышкой. Рядом на выбор самописный стилус, традиционное гусиное перо и новинка сезона – ручка со стальным пёрышком. Любой каприз, лишь бы я написала письмо Его Высочеству наместнику гиримскому хану – моему мужу и отцу наших детей, запертых сейчас в каюте.
– Хорошо, что вы помните, леди. Вот только не знаете, должно быть, что есть у меня недостаток, – герцог Сакский сделал паузу, ожидая проявления моей заинтересованности, но я всё так же безучастно смотрела в окно каюты капитана того самого корабля, на котором однажды мне уже довелось путешествовать и где сейчас я была пленницей. – Мне недостаёт терпения, леди Роксана.
Я в нарочитом удивлении приподняла брови и едва удержалась, чтобы не процитировать фразу из прошлой жизни:
– Бить будете, папаша? – но вовремя прикусила язык и вслух сказала другое: – Зачем вам всё это, сэр?
– Леди! – голос командора лязгнул металлом. – Какое вам – женщине – дело до мужских игр? Ваше дело исполнять то, что велят.
– При этом ещё и хвостиком вилять… – буркнула я себе под нос по-русски.
– Что? – нахмурился собеседник.
– Всё хорошо, – я поочерёдно потёрла запястья, перечёркнутые антимагическими браслетами.
Тонкие полоски металла не просто холодили кожу, они словно вытягивали из меня жизнь. Моё движение не осталось без внимания командора.
– Леди, эти артефакты – суровая необходимость. Знаю, что магам они приносят страдания. Но… – он катнул ко мне стилус и добавил, глядя прямо в глаза. – Вы же не захотите, чтобы запястья ваших очаровательных крошек украсили такие же браслеты?
Зря он это сказал. Ох, зря! Я никогда и никому не позволю причинить вред моим детям. И за каждую слезинку любого из них сцежу из врага кровь по капле. Эмоциональный ураган бушевал у меня в душе, но внешне благодаря науке Николая Ивановича я оставалась спокойной. Почти спокойной, чтобы не переиграть. Дрожащей рукой взяла предложенный стилус и тихо спросила:
– Что писать?
– Всё что угодно, леди. Описывайте свое безрадостное состояние, душевную тревогу, детские слёзы… Ну, я не знаю, как вы влияете на мужа, когда хотите получить желаемое. Пишите всё что хотите, главное, чтобы он, прочитав ваше послание, отрёкся от наместничества в пользу старшего сына.