ре, если она вслух не скажет, что будет ждать его. И она всё это время боялась, что злодей выполнит свое обещание. На моё предложение отправить её на родину девчонка подала мне кинжал и попросила убить сразу, заявив, что жить без меня не желает. Сейчас бы мне это показалось смешным, но тогда я был молод, не вполне здоров, недавно вплотную столкнулся со смертью… Короче, Яська осталась в моих покоях. А когда я поссорился с отцом, то последовала за мной в Москоград. И в том, что мы с Фарухом смогли там обжиться и выполнить задуманное, немалая её заслуга. Я в университете, Фарух в лавке, бытом заниматься некогда. Она готовила еду, убирала нашу квартирку, чинила одежду и отдавала её вовремя в стирку, лечила простуды.
После этих слов я едва не ляпнула: «Грела постель», но вовремя прикусила язык. Сама согласилась выслушать исповедь, значит, надо набраться терпения. Кажется, Таир не заметил моего желания вставить шпильку и спокойно продолжил рассказ.
– Когда отец срочно приказал вернуться, завершать торговые дела в Москограде остался Фарух, а Яська последовала за мной. Так и сказала: «Без разницы, накажет тебя хан или наградит – я буду рядом». И была. Она никогда и ни на что не претендовала, беспрекословно носила амулеты, защищающие от беременности, выслушивала мои жалобы и вытирала слёзы. На её груди я рыдал в ночь гибели отца и братьев. А когда мы с тобой поженились, она тихо съехала в свой домик и никак не напоминала о себе, пока… – тут Таир замялся, но решительно продолжил: – пока Прасковья во время твоей беременности Киримом не запретила нам спать вместе. Да, я возвращался к ней каждый раз, когда ты не могла принимать меня в постели. И никаких других женщин у меня никогда не было. О Яське знал только Фарух, а та сплетня о юной наложнице, как ты уже поняла, всего лишь сплетня. Мне жаль, что я вынужден был тебе это рассказать, но и ты меня должна понять. Я здоровый мужчина, не монах…
– Таир, я всё понимаю, – перебила я его, – и нет у меня обиды не на тебя, ни на Яську твою. Напротив, я благодарна ей за то, что она была рядом с тобой в трудные времена. Я выслушала твой рассказ, и мне даже показалось, что она тебе больше жена, чем я. Мне очень жаль женщину, что принесла свою жизнь в жертву.
– Говорит, что любит… – хрипло выдавил хан.
– Скорее всего, так и есть. Иначе такое подвижничество понять трудно, – согласилась я, а потом попросила: – Позволь мне сегодня лечь в своих покоях. Причина для этого одна – слишком устала. А завтра… – я игриво из-под ресниц взглянула на мужа, показывая, что я тоже соскучилась и его поцелуи меня впечатлили.
– Хорошо, – преувеличенно серьёзно согласился Таир. – Но только одна ночь, а все последующие я хочу спать с тобой в одной постели, жена моя.
– Слушаюсь и повинуюсь, муж мой, – присела я в глубоком реверансе.
А едва переступила порог своих покоев, сползла по стенке, уткнулась носом в колени и тихо зарыдала. Больно, когда в труху разбиваются тщательно выпестованные иллюзии. Взрослая тётка, живущая вторую жизнь, – с чего я взяла, что гиримский хан ради меня вдруг станет соблюдать целибат? Хорошо, что не окружил себя гаремом, а удовлетворился всего лишь одной старой подругой. Спасибо ему, что не бегают по полуострову толпы бастардов, готовых в один непрекрасный момент схватиться за власть с Киримом.
«И вообще, – в последний раз шмыгнула я носом, – мудрее нужно быть. Хитрее и изворотливее».
Глава 19
Дворцовый парк в Багчасарае был настолько прекрасен, что многие жители и гости полуострова стремились посетить его независимо от времени года. Уникальные розарии, цветущие бо́льшую часть года, невероятные туннели, устроенные из пергол, увитых плетущимися растениями, пруды с яркими уточками и грациозными лебедями, японские сады камней и невероятно ровные, ухоженные газоны.
Всем хорош дворцовый парк. Одно плохо – слишком людно бывает здесь в иные дни. Несмотря на то, что инициатором свободной продажи билетов для посещения парка выступила я, сама же через полгода взмолилась отгородить участок исключительно для отдыха семьи хана и наших близких друзей.
Доход от публики был немалый, и шёл он исключительно на содержание парка, но удивительная бестактность иных господ, считающих, что в стоимость билета входит обязательное общение с семьёй наместника, гуляющей по парку, раздражала. Потому и появился у нас Ханский садик – миниатюрная копия большого парка.
Весной здесь можно было вдохнуть аромат сирени, глицинии и чубушника, летом полюбоваться разнообразием редких сортов роз, осенью усладить взор гармонично сочетающимися красками деревьев и кустарников, меняющих цвет листвы с постоянством хвойных. В саду неподалёку от пруда с красными карпами, была устроена уютная беседка, где можно почитать, по-семейному попить чай или просто подумать о планах.
Чем я сейчас и занималась, завернувшись в пушистый плед.
Наши отношения с Таиром наладились во всех смыслах. Даже небольшой ремонт во дворце сделали, чтобы перенести мои покои в крыло мужа. Теперь нас разделяла только дверь без замка. Каждый мог войти в комнаты другого в любое время суток без предварительного согласования и объявления об этом через слуг. Никакой очерёдности, кто у кого ночует, не было. Чаще Таир, закончив все дела, приходил ко мне.
Влажные после купания волосы, полотенце вокруг бёдер вместо одежды и непременно какой-то подарок, приятная мелочь, способная порадовать меня. Таир приносил то розу из сада, распустившуюся, когда на большинстве деревьев уже опали листья, то конфету от модного франкского кондитера к утреннему кофе, то свежий дамский журнал, доставленный магопочтой из столицы, а иногда и письмо от Кирима. Дело было не в подарках, а в том, что муж старался показать, как думал обо мне весь день.
Но насколько бы прекрасно всё ни было, я краем сознания постоянно помнила о Яське. Не было у меня к ней ни ревности, ни досады, но удалить «третью лишнюю» из нашей жизни хотелось. Самым лучшим вариантом, думалось мне, было бы отдать женщину замуж. Вот только захочет ли Яся в этот самый «замуж»? Да и за кого, опять же?
«Фарух у нас не женат», – пришла неожиданная мысль. Интересно, почему? Он же старше Таира лет на пять, кажется. По-доброму, ему уже внуков нянчить пора, а он всё холост.
Но, прежде чем принимать решения, надо бы с самой «невестой» поговорить. И я позвонила в колокольчик.
Вычислить тайный, как считал Таир, адрес большого труда не составило. Во все времена подлые шпионы и героические разведчики старались заполучить бухгалтерские документы объекта наблюдения. Именно привычка контролировать книги расходов позволила мне узнать, куда еженедельно доставляли продукты, воду и топливо, аккуратно оплаченные с личного счёта наместника.
Так как в гости с пустыми руками ходить не принято, я заехала в модную кондитерскую и купила коробку разнообразных пирожных: фрукты во взбитых сливках, шапочка безе на тонком шоколадном корже, пропитанный ромом бисквит, украшенный кремовой розочкой, вафельные трубочки с заварным кремом и шоколадной крошкой, лимонно-сливочный щербет в малюсеньких стаканчиках. Выбор в заведении был огромный, и я, не задумываясь, просто потыкала пальцем в витрину.
В уютном домике в глубине ухоженного сада, за высоким дувалом, меня, конечно, не ждали, но после стука молотком о металлическую пластину калитку открыли быстро.
Молоденькая девчонка, увидев богато одетую даму, закутанную в вуаль, склонилась в поклоне:
– Что угодно госпоже?
Я протянула ей коробку с лакомствами, источающую аппетитные ароматы, и решительно приказала:
– Проводи к хозяйке.
Женщина сидела у окна за пяльцами и была настолько спокойна и расслаблена, что я даже ей позавидовала. Когда в последний раз я вот так же спокойно, ни о чём не тревожась, сидела за рукоделием? Всё куда-то тороплюсь, решаю вопросы, помогаю и поддерживаю.
– Здравствуй, Ясмин, – поздоровалась я с хозяйкой дома, стоя в дверном проёме.
Та медленно повернула голову в мою сторону, мгновение смотрела, словно узнавая, а потом встала и поклонилась:
– Здравствуйте, Ваше Великолепное Высочество.
– Зачем ты так? – поморщилась я. – Я же к тебе не с официальном визитом. Чаем напоишь?
– Напою, – легко пожала печами Яська и вышла отдать приказ слугам.
А я стояла, разглядывая убранство комнаты, и чувствовала себя полной дурой. Зачем приехала? Что сделать хотела?
– Что же вы стоите, гостья дорогая? – ахнула хозяйка. – Присаживайтесь к столу. Сейчас чай принесут, угощенье ваше тоже…
– Ясмин, – я села на предложенный стул. – Я поговорить приехала.
Женщина стояла, глядя куда-то мимо меня. Боится? Наверное. Как бы я себя повела на её месте?
– Слушаю вас, госпожа.
Сколько в голосе покорности и… спокойствия. Милость Триединого, да она готова к любому исходу! Скажу сейчас: «Пошла вон из города и нашей жизни!» – пойдёт не раздумывая, в чём есть. Прикажу пирожное, начинённое ядом, съесть – съест и глазом не моргнёт.
– Ясмин, скажи, чего бы ты для себя хотела? – спросила я, внимательно глядя на собеседницу.
Женщина грустно усмехнулась и, по-прежнему не глядя на меня, спросила:
– А вы всё-всё можете сделать?
– Всё, что в моих силах, – пообещала я. – Хочешь, подыщу тебе мужа достойного. Даже помогу забеременеть, ребёночка выносить и родить. Если хочешь, конечно.
Но Ясмин отрицательно покачала головой.
– Не хочу. Ничего не хочу. Об одном прошу – оставьте меня в покое. Забудьте, что я есть. Мне ни от мужа вашего, ни от вас не надо ничего. Ни этот дом не нужен, ни оплата моего содержания. Ни-че-го!
Последнее слово женщина сказала твёрдо и чётко.
Я смотрела на неё и понимала, что она устала. Устала ждать внимания Таира, ждать моего гнева и наказания за связь с ханом. Бедняжка…
– Ясмин, присядь, послушай, – я указала рукой на соседний стул и, когда бывшая наложница мужа присела, продолжила: – Я обещаю тебе, что никто тебя без твоего желания не потревожит. Но отказываться от дома и содержания, прости, глупо. Ты заслужила всё это, – я обвела взглядом комнату, – и даже больше, служа нашей семье. Можешь не верить мне, но я тебе благодарна, что в трудные для нас времена ты была рядом с Его Высочеством. Так случилось, что наш мужчина – не очень уверенный в себе человек. Он хороший. Добрый, отзывчивый, щедрый, но не всегда решительный. Ты смогла его поддержать, когда этого не делала я. Хорошо, что из нас троих ты оказалась самой мудрой.