'] встречалось бы со 100-процентной вероятностью.
Отдельным пунктом следует выделить особенность, ярко проявившуюся в ходе второго этапа экспериментального исследования. Помимо конечного [н] (или [н']) существительные, оканчивающиеся сочетанием «согласный + – ил», могут иметь окончание – ей (головня – головней; западня – западней; клешня – клешней; неровня (и неровня) – неровней; пятерня – пятерней; размазня – размазней; ровня – ровней; ступня – ступней; сходня – сходней и пр.). Некоторые слова допускают вариативное окончание: двойня – двойней и двоен; тройня – тройней и троен; лютня – лютней и лютен. В результате эксперимента выяснилось, что у большинства информантов (носителей русского литературного языка) вне зависимости от возраста наблюдается тенденция к замещению «верного» окончания [н] в словах, для которых существует такая орфографическая (и орфоэпическая?) рекомендация, на – ей в тех случаях, когда возникает затруднение с выбором твердого или мягкого произносительного варианта. Во многих случаях информанты произносили жаровней вместо жаровен, пекарней вместо пекарен, ставней вместо ставен, сушильней вместо сушилен, часовней вместо часовен и пр. Это явление, по-видимому, следует объяснить стремлением испытуемого к непротиворечивости. Говорящему известно, что в языке допустимо образование род. п. мн. ч. с окончанием – ей от существительных, внешне (фонетически и орфографически) ничем не отличающихся в исходной форме от имен, образующих ту же форму при помощи конечного [н] (или [н']), и в первом случае формообразование не предполагает никаких орфоэпических вариантов. Подобные колебания были известны и ранее. В одном из стихотворений А. С. Пушкина находим: «Мне ль было сетовать <…> и сплетней наблюдать игривую затею…». Наблюдается движение и в противоположном направлении – встречаются «ошибки» подобного рода: западе[н] и западе[нг\ вместо западней; сходе[н] и сходе[н'] вместо сходней.
Подобная нестабильность позволяет предполагать лексикализованность нормы, так как представляется сложным выявить какие-либо фонетические или грамматические факторы, обусловливающие такое распределение. Также, по-видимому, не оказывает влияния на проявление мягкости / твердости конечной фонемы возрастной критерий, который учитывался в исследовании. Вопрос о причинах и характере возникновения мягкого произносительного варианта требует дальнейшего изучения, поскольку уже имеющиеся данные пока не позволяют выдвинуть гипотезу, исчерпывающе объясняющую рассматриваемую проблему.
Грот Я. К. Филологические разыскания. СПб., 1885.
Есъкова Н. А. Краткий словарь трудностей русского языка. М., 1994.
Житомирский К. Г. Принципы правописания и их применение к русскому языку //
Пед. сб., издаваемый при Главном управлении военно-учебных заведений. 1894. Обзор предложений по усовершенствованию русской орфографии (XVIII–XX вв.) /
Отв. ред. акад. В. В. Виноградов. М.: Наука, 1965. Орфоэпический словарь русского языка / Под ред. Р. И. Аванесова. М., 1983. Панов М. В. История русского литературного произношения XVIII–XX вв. М., 2002. Чернышев В. И. Законы и правила русского произношения. Петроград, 1915.
Е. Л. Бархударова (Россия), Дэн Цзе (КНР). Концепция М. В. Панова о двух типах фонетических систем в контексте создания национально-ориентированных курсов русской фонетики
В статье «О двух типах фонетических систем» М. В. Панов показал, что важнейшее направление описания звукового строя языка связано с определением соотношения парадигматического и синтагматического планов в его фонетической системе. Оно может быть различным в различных языках, а также в одном и том же языке в различные периоды: «в одни эпохи изменения фонетической системы определяются синтагматическими закономерностями, в другие – верховодит парадигматика» [Панов 1977: 20].
Опираясь на это положение, М. В. Панов разделяет все языки по особенностям их звукового строя на преимущественно парадигматические и преимущественно синтагматические. Звуковая система языков первого типа характеризуется преобладанием парадигматических закономерностей, а звуковая система языков второго типа – преобладанием закономерностей синтагматических [Панов 1977].
Разумеется, преобладание той или иной закономерности не означает ее абсолютного господства. М. В. Панов указывает на наличие языков смешанного типа. Имеются в виду языки, в которых вокализму в большей степени присущи парадигматические закономерности, а консонантизму – синтагматические, или наоборот. К этому можно добавить, что на одном и том же участке фонетической системы возможно сосуществование закономерностей обоих типов. Анализ звукового строя языков с различным соотношением парадигматики и синтагматики подтверждает неправомерность абсолютизации роли парадигматических или синтагматических закономерностей в фонетической системе [Бархударова 1999].
М. В. Панов объясняет обозначенное им типологическое разграничение языков действием в языке одновременно двух тенденций: тенденции к отождествлению и тенденции к разграничению единиц. «Парадигматика определяется необходимостью отождествлять единицы, синтагматика – необходимостью их разграничивать» [Панов 1977: 23]. При этом одна из закономерностей является основной, решающей, а вторая – побочной, второстепенной [Панов 1977: 24]. Однако действуют они всегда вместе. Очевидно, что одновременное проявление двух разнонаправленных закономерностей в любой фонетической системе исключает возможность ее однозначной оценки.
Концепция М. В. Панова является иллюстрацией того, как изначально чисто теоретическое изыскание спустя определенное время находит себе практическое применение. Разделение языков по их звуковому строю на преимущественно парадигматические и преимущественно синтагматические может служить методологической основой для анализа некоторых аспектов фонетической интерференции и соответственно быть использовано в ходе создания национально ориентированных курсов русской фонетики в иноязычной аудитории.
В преимущественно парадигматических и преимущественно синтагматических языках разную роль играют два различных типа чередований, обозначенных в книге Р. И. Аванесова «Фонетика современного русского литературного языка» [Аванесов 1956]. Как известно, в этой работе выделялись, во-первых, позиционные чередования, образующие параллельные ряды, не имеющие общих членов, во-вторых, позиционные чередования, образующие ряды, частично пересекающиеся друг с другом, т. е. имеющие один или несколько общих членов. Иными словами, первый тип позиционной мены звуков не связан с нейтрализацией и определяет лишь не приводящее к нейтрализации позиционное варьирование, а второй – связан с нейтрализацией, когда две или несколько фонем совпадают в своем звучании. Примером первого типа позиционной мены звуков является происходящая под ударением под воздействием последующих мягких согласных мена гласных [у]//[у,]: ст[у]л – на ст[y]ле. Примером второго типа – редукция гласных в безударных слогах, когда две или несколько фонем совпадают в своем звучании: ср. [о]//[а] (с[о]м – с[а]ма) и [а]//[а] (с[а]м – с[а]ма).
Описывая два названных типа позиционных чередований, Р. И. Аванесов отмечал, что фонетическим системам некоторых языков «преимущественно свойственны чередования первого типа; в значительной же части языков в той или иной степени имеют место оба эти типа позиционных чередований, образуя более сложную фонетическую систему» [Аванесов 1956: 23]. Деление языков на преимущественно парадигматические и преимущественно синтагматические позволяет уточнить это положение: параллельный тип позиционных чередований присущ всем фонетическим системам, пересекающийся тип малозначим для фонетических систем преимущественно синтагматического характера и играет важную роль в фонетических системах преимущественно парадигматического характера.
Соответственно в языках различного звукового строя разный характер носит функционирование фонем. Термин «функционирование» по-разному трактуется в лингвистической литературе. В настоящей статье взят за основу подход, изложенный в работах К. В. Горшковой, согласно которому закономерности функционирования фонем в словоформах «проявляются в том, что в определенных позициях появляются определенные звуки» [Горшкова 1985: 56].
В соответствии с таким подходом функционирование фонем в языках преимущественно парадигматического звукового строя заключается в основном в реализации фонем в звуках и их признаков – в признаках звуков. Такая реализация может быть сопряжена с нейтрализацией звуковых единиц.
В языках преимущественно синтагматического звукового строя функционирование фонем не может быть сведено лишь к их реализации в звуках. В таких языках либо совсем нет позиционной мены звуков пересекающегося типа, либо такая мена играет незначительную роль. Естественно, реализация фонем в звуках никогда или почти никогда не связана с нейтрализацией. Отсутствие или немногочисленность звуковых чередований пересекающегося типа компенсируется в языках преимущественно синтагматического звукового строя ограниченной дистрибуцией фонем.
Так, например, в английском языке позиционно ограничено употребление фонем
В немецком языке имеет место ограниченная дистрибуция фонемы , которая не встречается в абсолютном начале слова. В японском языке в абсолютном конце слога не может быть никаких согласных, кроме сонорной