ие.
СЯРЖ 2001 – Григорьева С. А., Григорьев Н. В., Крейдлин Г. Е. Словарь языка русских жестов. М.; Вена: Языки русской культуры; Wiener Slawistischer Almanach. Son-derband49. 2001.
Крейдлин 2002 – Крейдлин Г. Е. Невербальная семиотика: Язык тела и естественный язык. М., 2004.
Крейдлин, Летучий 2004а – Крейдлин Г. Е., Летучий А. Б. Языковая концептуализация частей тела в русском языке (на примере плеч) // Сокровенные смыслы: Сб. ст. в честь Н. Д. Арутюновой. М., 2004.
Крейдлин, Летучий 20046 – Крейдлин Г. Е., Летучий А. Б. Семантическая структура слова плечи и его производных // С. И. Гиндин (ред.). Московский лингвистический журнал. М., 2004.
М. А. Кронгауз (Москва). Новые слова и новые значения: механизмы возникновения
Среди сегодняшних изменений в лексике русского языка чаще всего отмечается появление новых слов, а среди них – обилие заимствований. Гораздо реже обращается внимание на появление новых значений у слов уже существующих. Впрочем, как будет показано ниже, не всегда легко определить, с чем мы имеем дело – с новым словом или новым значением, поэтому точнее говорить о появлении лексико-семантического варианта, который следует еще поместить в систему русской лексики. В настоящей статье обсуждаются несколько проблем, связанных с возникновением новых смыслов в русском языке при использовании уже существующих форм. Речь идет,
во-первых, о различении полисемии и омонимии;
во-вторых, об определении языка-источника, то есть языка, в котором действует определенный семантический механизм;
в-третьих, о функционировании новых лексико-семантических вариантов.
Языковой материал в большей степени относится к различным жаргонам, однако некоторые из рассматриваемых слов вошли или входят в литературный язык.
Я начну с «животной» тематики в компьютерной лексике и на этом примере продемонстрирую существование различных семантических механизмов. В русском языке появились следующие новые значения у слов, первоначально обозначающих животных, – мышь, собачка, хомяк. Мышь – обозначает «устройство, позволяющее вводить команды в компьютер помимо клавиатуры» [Кузнецов 2001]. Собачка – обозначает знак электронной почты @. Хомяк (пожалуй, наиболее жаргонное) – обозначает домашнюю страницу в Интернете. Новое значение у слова мышь появилось в результате семантического калькирования. Оно возникло в английском языке у слова mouse, основное значение которого переводится на русский как мышь. Для английского можно, по-видимому, говорить о метафорическом переносе, поскольку соответствующее устройство отдаленно напоминает мышь-животное. Таким образом, новая мышь – это калька с английского языка и, соответственно, новое значение уже существующего слова. Труднее говорить о слове собачка, но, скорее всего, здесь мы имеем дело с внутренним развитием языка, а конкретно – с метафорическим переносом. И хотя внешнее сходство значка с собакой весьма относительно, никакого другого объяснения не существует. Путем метафорического переноса пошли и некоторые другие языки. Так, в итальянском соответствующее значение образовалось у слова со значением 'улитка', а в немецком – у слова со значением 'обезьяна'. Наконец, слово хомяк представляет третий способ появления значения. В этом случае происходит как бы заимствование иноязычного выражения (home page), сопровождающееся переосмыслением его фонетического облика и сближением с уже существующим русским словом. Это нельзя в полной мере назвать заимствованием, однако влияние английского языка, безусловно, имеет место. В этой ситуации не очень понятен и статус нового образования. Никакой семантической связи со значением слова хомяк, конечно же, не существует, однако совпадение форм неслучайно. Можно рассматривать такой механизм как языковую игру, близкую к каламбуру, однако приходится отметить ее регулярность. Точно так же, то есть в результате осознанной языковой игры, возникли жаргонизмы, связанные с электронной почтой, – мыло (собственно электронная почта или соответствующий адрес) и емелитъ (от личного имени Емеля; посылать электронную почту). Появление этих слов вызвано фонетическим сходством с английским e-mail. Интересно, что сближение с личными именами происходит довольно часто: аська (англ. ICQ) или клава (от клавиатура). За пределами компьютерной области такие механизмы тоже действуют. В речи продавцов одежды зафиксированы слова элечка (вариант – элочка) и эмочка, на фонетическом уровне совпадающие с ласкательными именами собственными. Это разговорные обозначения размеров одежды L и М. По-видимому, существует, хотя и встречается значительно реже, слово эсочка (для S). С большой вероятностью, именно совпадение с существующими именами собственными способствовало появлению таких уменьшительных коррелятов. В целом можно сказать, что речь идет об особом «одомашнивании» чужого слова.
Даже для недавно появившихся значений не всегда удается понять источник и механизмы их возникновения. Можно привести несколько интересных примеров разной степени прозрачности в этом отношении.
Так, у прилагательного кислотный очевидным образом расширилась сфера употребления (кислотные цвета, кислотная музыка и др.), что свидетельствует о появлении нового значения. Оно означает принадлежность к определенной молодежной культуре или связь с ней. Так, кислотные цвета – это особые яркие цвета прежде всего одежды, причесок и т. п. В данном случае мы имеем дело с явной калькой с английского языка, где существительное acid обозначает известный галлюциногенный наркотик LSD (ЛСД), лежащий в основе определенной молодежной культуры (битники и отчасти хиппи), что подробно описано в романе Тома Вулфа «Электропрохладительный кислотный тест» (в оригинале «The Electric Kool-aid Acid Test»). Соответствующее прилагательное acid наряду с основным значением ('относящийся к кислоте') также получает новое значение. В русском языке прилагательное кислотный в новом значении широкоупотребительно, однако связь его с кислотой едва ли ощущается, тем более, что кислота в значении 'ЛСД' используется крайне редко и только в рамках жаргона наркоманов.
Очень похожее развитие значения произошло у прилагательного глянцевый. Сегодня это слово также обозначает принадлежность к определенной массовой культуре, пропагандируемой «глянцевыми журналами», то есть журналами определенного содержания («модными») с блестящей обложкой (от существительного глянец, восходящего к немецкому Glanz). Глянцевый в словосочетании глянцевый журнал как раз и демонстрирует переход от основного значения к новому. Синонимом прилагательного глянцевый в новом значении является обычное заимствование из английского языка – гламурный. По-видимому, в случае слова глянцевый естественнее считать, что семантический процесс происходит в самом русском языке, хотя аналогичные процессы имели место и в других языках (ср., например, англ. glossy). Воздействие иностранных языков (английского или, возможно, менее влиятельного немецкого, из которого первоначально было заимствовано слово глянец) на русский сказалось, скорее всего, в появлении словосочетания 'глянцевый журнал', дальнейшее же развитие значения довольно естественно.
Еще более сложно оценить источник возникновения нового значения у прилагательного культовый, которое подробно описано в статье [Хан-Пира 1999]. В пользу того, что здесь имеет место семантическая калька, говорит наличие подобного значения у английского прилагательного otitic, однако прямых доказательств этому нет. В принципе подобное развитие значения могло бы произойти и в русском языке, но тогда не очень понятно, что послужило толчком не только для его возникновения, но и для его быстрого распространения прежде всего в «глянцевом» дискурсе.
Не меньшую проблему, чем установление источника нового значения, представляет определение самого семантического механизма (неважно, в каком языке). Неопределенность механизма не позволяет, в свою очередь, дать четкий ответ по поводу различения полисемии и омонимии. Безусловный интерес представляет семантическое поведение слов параллельно и перпендикулярно. Будучи в литературном языке практически антонимами, в сленге они оказываются синонимами со значением 'безразлично': Мне это параллельно (var. перпендикулярно). В этот же ряд вписывается и слово фиолетово: Мне это все фиолетово. Но если в случае параллельно и перпендикулярно семантический механизм реконструируется достаточно убедительно, то в случае с фиолетово это не так. Действительно, и параллельность, и перпендикулярность субъекта некоторому явлению могут означать определенную 'удаленность' от него (равную и постоянную для параллельного движения, или динамически увеличивающуюся для перпендикулярного), а отсюда уже недалеко и до идеи 'неважности' и 'безразличия'. Для фиолетово такой же интуитивно очевидной модели построить не удается. Формально, в отличие от параллелъно и перпендикулярно, приходится считать фиолетово в новом значении омонимом.
Приведу пример еще одного нового слова (или значения, поскольку однозначного решения не существует). В [Кузнецов 2001] предлагается такое второе значение слова чайник: 2. шутл. О неопытном человеке, новичке в чем-либо. Однако никаких аргументов в пользу объединения нового значения вместе с основным в рамках одного слова в словаре не содержится. Значения по существу не пересекаются. Когда на одной из лекций я привел данное слово как пример непрозрачного семантического механизма, одной из студенток была предложена чрезвычайно любопытная гипотеза. По ее мнению, первоначально это слово появилось для обозначения неопытных горнолыжников, которые вместо катания с гор занимались позированием для фотоснимков. При этом их поза (одна рука изогнута вверх и держит лыжи, другая уперта в бок и зажимает палки) внешне напоминает чайник. Иначе говоря, изначально (если данная гипотеза верна) произошел метафорический перенос, как в случае рассмотренных выше слов