указывать что и указывать на что, и т. п. В подобных случаях узус пренебрегает нормативными рекомендациями и запретами, и речевая практика берет верх над языковой традицией и над предписаниями кодификаторов.
Особого разговора заслуживают сознательные отклонения от нормы, которые, в частности, могут опираться на нереализованные возможности языковой системы или использовать нетрадиционные, не характерные для литературного языка средства. Намеренное нарушение нормы обычно делается с определенной целью – иронии, насмешки, языковой игры. В этом случае перед нами не ошибка, не узуальное новшество, вступающее в противоречие с принятой нормой, а речевой прием, свидетельствующий о свободе, с которой человек использует язык, сознательно – с целью пошутить, обыграть значение или форму слова, скаламбурить и т. д. – игнорируя нормативные установки. Одним из распространенных приемов языковой игры является неуместное, часто стилистически контрастное использование разного рода расхожих штампов – газетных клише, оборотов какого-либо профессионального языка, канцеляризмов и т. п.: Каждый год он вел борьбу за урожай на этой неказистой грядке (из газетного очерка); По достижении пятидесяти лет я оставил большой секс и перешел на тренерскую работу (М. Жванецкий). Сознательное обыгрывание фразеологизмов, намеренное отклонение от их нормативного употребления – также один из приемов языковой игры: Он съел в этом деле не одну собаку; Они жили на широкую, но босую ногу; (быть) между Сциллой и харизмой; пиар во время чумы[88] (примеры из современной печати).[89]
Итак, языковая норма имеет разную природу в кодифицированных и некодифицированных подсистемах языка. В некодифицированных она равна узусу – традиционно употребляемым языковым единицам и способам сочетания их друг с другом. В кодифицированных подсистемах и прежде всего в литературном языке[90] норма объединяет в себе традицию и целенаправленную кодификацию. Норма как совокупность традиционно используемых языковых средств и правил их сочетания противопоставлена системе языка (как комплексу возможностей, из которых норма реализует лишь некоторые), а норма как результат целенаправленной кодификации противопоставлена речевой практике, в которой наблюдается как следование кодификационным предписаниям, так и нарушение их. Языковая деятельность носителя литературного языка протекает в постоянном (но при этом обычно не осознаваемом) согласовании речевых действий с возможностями системы, с традиционными способами использования языковых средств и с тем, что предписывают словари и грамматики данного языка.
Апресян 1993 – Апресян Ю. Д. Лексикографическая концепция нового большого англо-русского словаря // Новый большой англо-русский словарь. Т. 1 / Под общ. рук. Э. М. Медниковой, Ю. Д. Апресяна. М., 1993. С. 6 – 17.
Виноградов 1982 – Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII–XIX веков. 3-е изд. М., 1982.
Виноградов 1994 – Виноградов В. В. История слов. М., 1994.
Гавранек 1967 – Гавранек Б. Задачи литературного языка и его культура // Пражский лингвистический кружок: Сб. ст. / Сост., ред. и предисл. И. А. Кондрашова. М., 1967. С. 338–377.
Гловинская 1996 – Гловинская М. Я. Активные процессы в грамматике // Русский язык конца XX столетия (1985–1995) / Под ред. Е. А. Земской. М., 1996. С. 237–304.
Горбачевич 1971 – Горбачевич К. С. Изменение норм русского литературного языка. Л., 1971.
Еськова 1994 – Есъкова Н. А. Краткий словарь трудностей русского языка. Грамматические формы. Ударение. М., 1994.
Земская, Китайгородская, Розанова 1983 – Земская Е. А., Китайгородская М. В., Розанова Н. Н. Языковая игра // Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М., 1983. С. 172–214.
Ицкович 1982 – Ицкович В. А. Очерки синтаксической нормы. М., 1982.
Косериу 1963 – Косериу 9. Синхрония, диахрония и история // Новое в лингвистике. Вып. 3. М., 1963. С. 143–343.
Крысин 1968 – Крьгсин Л. П. К соотношению системы языка и его нормы // Русский язык в школе. 1968. № 2. С. 15–19.
Крысин 2000 – Крьгсин Л. П. Социальная маркированность языковых единиц // Вопр. языкознания. 2000. № 4. С. 26–42.
Кузьмина 2004 – Кузьмина С. М. Норма в орфоэпических и орфографических словарях// Русский язык сегодня. 3 / Отв. ред. Л. П. Крысин. М., 2004. С. 165–171.
Лабов 1975 – ЛабовУ. О механизме языковых изменений // Новое в лингвистике. Вып. 7. Социолингвистика. М., 1975. С. 199–228.
Лабов 1975а – ЛабовУ. Отражение социальных процессов в языковых структурах // Новое в лингвистике. Вып. 7. Социолингвистика. М., 1975. С. 320–335.
Михеев 2003 – Михеев М. Ю. В мир Платонова через его язык. М., 2003.
Мучник 1961 – Мучник И. П. Двувидовые глаголы в русском языке // Вопросы культуры речи. Вып. 3. М., 1961. С. 93 – 115.
Обнорский 1935 – Обнорский С. П. Глагол использовать – исполъзовьгватъ в современном русском языке // Язык и мышление. Т. III–IV. М., 1935. С. 161–168.
Орфоэпический словарь 1997 – Борунова С. Н., Воронцова В. Л., Есъкова Н. А. Орфоэпический словарь русского языка. Произношение. Ударение. Грамматические формы. 6-е изд. М., 1997.
Пешковский 1959 – Пешковский А. М. Объективная и нормативная точка зрения на язык // Пешковский А. М. Избр. труды. М., 1959. С. 50–62.
РЯиСО 1968 – Русский язык и советское общество. Кн. 1–4 / Под ред. М. В. Панова. М., 1968.
РЯДМО 1974 – Русский язык по данным массового обследования / Под ред. Л. П. Крысина. М., 1974.
Санников 2002 – Санников В. 3. Русский язык в зеркале языковой игры. 2-е изд., испр. и доп. М., 2002.
Синтаксис и норма 1974 – Синтаксис и норма / Отв. ред. Г. А. Золотова. М., 1974.
Сорокин 1965 – Сорокин Ю. С. Развитие словарного состава русского литературного языка. 30 – 90-е годы XIX века. М., 1965.
Янко-Триницкая 1982 – Янко-Триницкая Н. А. Русская морфология. М., 1982.
Labov 1972 – Labov W. The social motivation of a sound change // Labov W. Sociolinguistic Patterns. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1972. P. 1 – 42.
О. А. Кузнецов (Москва). Способах реализации зияний в русской речи
В русском языке не так редки сочетания двух или нескольких гласных в пределах слова или на стыке слов. Такие вокалические сочетания называют зияниями, или хиатусами. Главным образом они обнаруживаются на морфемных стыках и на стыках двух слов. Внутри морфемы зияния свойственны заимствованным словам, но возможны и в исконно русских. В [Касаткина 2006] приводятся следующие примеры русских слов, содержащих зияния внутри морфемы: аýкать, паýк, паýтина, тиýн, тиýнский. Впервые перечислил все возможные сочетания двух гласных М. В. Панов в книге «Русская фонетика» [Панов 1967: 62–65], где также отметил, что «<…> законы, по которым формируются эти сочетания, не так определенны, как, например, законы согласных сочетаний» [Панов 1967: 65]. Большой поток заимствований делает зияния все более распространенными в русском языке. Однако поведение гласных в таких сочетаниях зачастую отличается от «стандартного» поведения гласных в русском слове, что заставляет признать зияние особой фонетической позицией. В связи с этим возникает необходимость детального описания функционирования гласных в зиянии. До недавнего времени этой проблеме не уделялось должного внимания при описании фонетики литературного языка. В исследованиях последних лет затрагивались некоторые аспекты реализации зияний в русской речи. В данной статье это описание будет продолжено. Здесь нам хотелось бы перечислить и проанализировать основные способы реализации зияний, определить условия, которые диктуют ту или иную реализацию вокалических сочетаний, привести характерные примеры из русской речи.
В лингвистической литературе можно найти разные определения зияния. В [Ахманова 1966: 509] под зиянием понимается «свободный проход воздуха, остающийся между артикуляциями двух и более непосредственно следующих друг за другом гетеросиллабических гласных внутри слова (внутреннее зияние <…>) или на стыке слов (внешнее зияние <…>)». В [Марузо 1960: 111] зияние определяется как «встреча двух гласных элементов, при последовательном произнесении которых рот остается открытым (лат. hiatus)». Дальше следует замечание: «Нормальное зияние двух смежных звуков совпадает со слогоразделом; в определенных случаях зияние уничтожается <…>». Нетрудно заметить, что эти определения не покрывают всего разнообразия реализаций сочетаний «гласный + гласный» в речи. Например, при стяжении в слове как раз и нет зияния в вышеозначенном смысле, и данное слово, таким образом, невольно выходит за рамки проблемы. Во избежание этого здесь под зиянием понимается сочетание двух и более рядом стоящих букв, обозначающих гласные фонемы, внутри слова или на стыке слов. Это позволяет включить в рамки проблемы зияния все интересующие нас слова независимо от их реального воплощения в речи.
Сочетание «гласный + гласный» – неустойчивое в современном русском языке, стремящееся к изменению, деформации. Со стилистической точки зрения оно признаётся неблагозвучием, с артикуляционной – является сочетанием звуков, требующим от говорящего дополнительных речевых усилий. Всё это приводит к упрощению вокалических цепочек в речи. Итак, зияния в русской речи могут реализоваться следующими способами.
1. Реализация гласных в зиянии по общим правилам редукции гласных. Несмотря на свою самоочевидность, этот способ реализации зияний ограничен фразовыми и лексическими условиями. Гласные, образующие зияние, реализуются «стандартно» преимущественно в словах, стоящих в сильных фразовых позициях, а также в плохо освоенных словах, которые обычно говорящий стремится произнести более отчетливо. Если слово, даже слабо освоенное русским языком, попадает в безакцентную фразовую позицию, то в содержащемся в нем зиянии возможны любые из тех явлений, о которых будет сказано ниже.