Словотворчеству Платонова присущ пародийный характер, в нем сильно игровое начало. М. М. Бахтин говорил, что в пародии скрещиваются «две языковые точки зрения, две языковые мысли и, в сущности, два речевых субъекта» [Бахтин 1975: 439].
Словотворчество Платонова охватывает все знаменательные части речи, но большая часть индивидуально-авторских слов относится к именам существительным.
Наиболее активно у Платонова образуются имена существительные со значением лица по продуктивным моделям с использованием суффиксов – ик, – ник, – енец, реже – щик и – чик. Это вполне совпадает с тенденцией развития лексики русского языка 20 – 30-х гг., которая именно в это время бурно пополнялась новыми именами лиц.
Созданные Платоновым слова главным образом содержат оценку социально-политической, общественной деятельности человека, реже называют лицо по его служебной деятельности или функции, например, имена с суффиксом – ик (ошибочник, областник, антикулачник, индивидуальник, сознательник, религиозник): Кулак стал религиозником; Человек – сознательник, все оправдывающий непременным разумом; Для индиеидуальникое отпускаются лобогрейки по 40 копеек с гектара; Видели мы областников, так сказать, строителей. Следует отметить, что в словаре под редакцией Д. Н. Ушакова они не зафиксированы, но в нем много слов названного типа, что подтверждает потенциальный характер платоновских образований.
В текстах Платонова актуализируется еще одна частотная в официальной речи того времени модель отглагольных наименований лиц с суффиксом – енец. В партийных документах и речах высших партийных руководителей широко употреблялись оценочные наименования типа отщепенец, перерожденец и др. В оценочных именах упущенец, угожденец, переугожденец, опереженец, головокруженец ощущается явная и смысловая, и словесная перекличка со статьями Сталина о коллективизации «Головокружение от успехов» и «Ответ товарищам колхозникам». Критика перегибов в колхозной политике отразилась в произведениях Платонова в пародийно-иронической форме: Перегибщик или головокруженец есть подкулачник («Впрок»); Переугожденцы, момент забеговщины, опереженцы, napm-пашкинщина, член ВСХН, героическая тварь («Записные книжки»); Ты нам не переугождай! – возражающе произнес Сафро-нов… – Значит, я переугожденец, все более догадываясь, пугался профуполномоченньгй («Котлован»); И только изредка он словно замирал на мгновение от тоски жизни – тогда он жалобно глядел на любого человека…; это он чувствовал воспоминание, что он головотяп и упущенец, – так его называли в бумагах из района («Котлован»).
Заслуживают внимания обозначения женщин, образованные, как правило, от соответствующих имен лиц мужского пола: членка – член: Ты хоть бы раз на колхозные дворы сходила, посмотрела бы, как там членки доют; сознатель-ница – сознательник, слово сознателъник встречается у Платонова в «Записных книжках»: Человек-сознательник, все оправдывающий непременным разумом. Но оно также может быть «сверткой» расчлененного наименования «сознательная женщина», то есть «женщина, занимающаяся общественной деятельностью, колхозница, активистка»: А скорее всего она теперь сознателъница, – произнес Чиклин, – и действует для нашего блага: у кого в молодых летах было несчетное чувство, у того потом ум является («Котлован»).
Платонов использует при образовании имен лиц два противоположных приема: с одной стороны, избыточное удлинение слова за счет наращения суффиксов: дошколъчатник (дошкольник); с другой – усечение основ: невер (неверящий), оппортун (оппортунист), актив (активист). Наращение формантов можно иллюстрировать, помимо уже приведенного слова дошколъчатник, образованием нахальщик:…исконные градовцы называли слобожан махальщиками, ибо слобожане бросали пахотное дело и стремились стать служилами – чиновниками («Город Градов»). Примеры с усечением: Оппортун всегда кричит за, когда от него чашку со щами отодвинут; Зато я за полную индустриализацию стоял, а лошадь есть животное-оппортун («Впрок»); Гляди, Кондров, не задерживай рвущуюся в будущее бедноту, заводи темп на всю историческую скорость, невер несчастный; Как же, товарищи активы, нам дальше-то жить? – спросил колхоз («Котлован»).
Интересны и единичные окказиональные наименования лиц, образованные по малопродуктивным или вовсе непродуктивным моделям. Приведем некоторые из них. Слово дошколъчатник, образованное с помощью суффикса – чатник, означает ребенка дошкольного возраста (в словаре под редакцией Д. Н. Ушакова слово дошкольник зафиксировано с пометой «нов.»). Значение слова кустарник из словосочетания День кустарника неясно, можно предположить два варианта: либо оно соотносится с актуальным для текущего момента словом куст в значении «административно-территориальное объединение», и тогда можно говорить о форманте – арник, либо – со словом кустарь с прибавлением суффикса – ник. В том и другом случае возникает явно игровое омонимическое столкновение имени лица кустарник с обозначением растения (слово из записных книжек, возможно, это эксперимент автора, возможно, оно где-то подслушано и записано). По непродуктивной модели образовано два окказиональных отглагольных имени, имеющих явную печать устарелости: осталец и ожидалец (ср. скиталец, постоялец): Мужики заунывно ожидали колхоза на завалинках. Один из таких ожидальцев пришел к председателю комиссии («Чевенгур»); Нет ему равных среди людского остальца после революции («Чевенгур»).
Гораздо реже Платонов экспериментирует с существительными других семантических групп, в частности со значением действия, процессов, явлений.
По продуктивным моделям с суффиксами – щина, – ний, – ий на базе новых клишированных словосочетаний (перегибать линию, забегать вперед, переусердствовать, упускать) Платонов образует слова перегибщина, переусердщина, забеговщество, переусердие. Пародийный характер таких слов также не вызывает сомнения, в них выразилась реакция Платонова на уже упомянутые статьи Сталина: А опасения от переусердия уже имеются («Впрок»); Случилось ужасное явление упущения;…в лежащей директиве отмечались маложелателъные явления перегибщины, забегоещестеа, переусердщины и всякого сползания по правому и левому откосу с отточенной остроты четкой линии… («Котлован»).
О рефлексивном, иронически-игровом подходе к словотворческому процессу свидетельствует образование слов по принципу антонимического противопоставления уже существующим, узуальным (перегиб – разгиб, перегибщик – разгибщик, зажим – отжим, беднота – среднота): Такое единичное явление в районе обозначили впоследствии разгибом, а Евсеич прославился как разгибщик вопреки перегибщику («Впрок»); Я убедился, что мнение о зажиме колхозной массы со стороны колхозных руководителей неверно. От Упоева колхозники чувствовали не зажим, а отжим, который заключался в том, что Упоев немедленно отжимал прочь всякого нерачительного или ленивого работника («Впрок»); Вот проверну здесь генеральную линию, покажу всей средноте, что такое колхоз в натуре…, а потом уеду учиться («Впрок»). Глубокий смысл имеет окказионализм обычайка. Намеренно сближая его с широкоупотребительным словом из революционного лексикона чрезвычайка, Платонов подчеркивает обыденность и привычность репрессивных мер со стороны властей: – А раньше кто тут жил? – Раньше буржуи жили. Для них мы с Чепурным второе пришествие организовали…Был просто несчастный случай по распоряжению обычайки. – Чрезвычайки? – Ну да («Чевенгур»).
Умение пользоваться возможностями словообразовательного механизма проявляется у Платонова в окказиональных мотивациях узуальных слов, в результате чего разрываются устоявшиеся словообразовательные связи и возникают новые. Интересны в этом отношении примеры со словами большевизм и большевистский, которые, вопреки узуальному соотношению «большевизм – большевик» и «большевистский – большевик», мотивируются у Платонова прилагательным «большой»: При большевизме я ничего среднего не видел. – И я тоже… Все одно только большое («Впрок»). Пастух Климент из «Ювенильного моря» говорит: – Во мне, вот, лежит большевистский заряд, а как начну им стрелять в свое дело, так выходит кой-что мало… Ты стараешься все по-большому, а получается одна мелочь-сволочь! (здесь не исключается игровой момент – «по-большому» имеет в русском языке другое устойчивое значение). В повести «Впрок» изменяется словообразовательное толкование слова материализм. Странствующий бедняк Пашка, которого в одной деревне оставили заведовать кооперативом, увидев товары, «пожалел их продавать»: Имущество всегда нужно поберечь: людей хватает, а материализма мало. Мотивирующим в данном случае является, скорее всего, слово материал или материя в значении «ткань, мануфактура», а само производное приобретает собирательно-предметное значение. Цель данного словотворческого акта – обыгрывание омонимии собирательного существительного и абстрактного философского термина «материализм». Изменение мотивации становится основой игрового лингвистического сюжета, связанного со словом оперплан в повести «Город Градов». Приведем в качестве примера диалог Шмакова с секретаршей Соней: – Соня, ты оперплан не переписала еще? – Переписала, Степан Ермилыч! – ответила Соня. – Это операционный план? Ах, нет, не переписала… Вы про