Именно такой подход к фонеме находим у Н. С. Трубецкого, для которого фонема, а не звук являлась первичной: «Бодуэн де Куртенэ определил фонему как „психический эквивалент звука речи“… определение Бодуэна де Куртенэ предполагает, что сам звук является совершенно конкретной положительно данной величиной. В действительности это не так; положительно данным является только континуум в виде звукового потока; и если мы извлекаем из континуума отдельные „звуки“, то это происходит как раз потому, что данный отрезок звукового потока „соответствует“ слову, содержащему определенные фонемы. Звук языка можно определить только по соотношению с фонемой. Исходить при определении фонемы из звука – значит вращаться в порочном кругу» [Трубецкой 1960: 46–47].
Само традиционное определение звука представляет собой логический круг.
Что такое звук?
Звук – это минимальная единица человеческой речи, произносимая за одну артикуляцию.
Что такое артикуляция?
Артикуляция – это движение органов речи, необходимое для произнесения одного звука.
Более точно определить понятие «артикуляция» можем?
Да, можем. Артикуляция отдельного звука состоит из трех фаз: экскурсии, выдержки и рекурсии.
Но мы спрашиваем о другом – о том, что такое артикуляция, а нам отвечают, из чего она состоит. Это не ответ на поставленный вопрос. Кроме того, никакой выдержки при произнесении звуков как таковой нет: органы речи не замирают в тот момент, когда «выходят» на основную артикуляцию звука. Итак, удовлетворительного определения звука получить не удается.
Если перефразировать раннего И. А. Бодуэна де Куртенэ применительно к началу XXI в., то можно сказать, что звук – это физический эквивалент фонемы.
Далее двигаться в построении языка можно, как минимум, двумя путями. Первый путь такой: берется русский речевой поток и из него выделяются соответствующие фрагменты, которые и становятся предметом анализа. Фонетическая непрерывность (например, в виде Мой дядя самых честных правил…
постепенно членится на свои составляющие. Так, выделяется фрагмент […д'ъса…] и подвергается анализу. Наверное, такой путь возможен, но это не тот путь, который был выбран в нашем исследовании. Без соответствующего научного инструментария мы рискуем погибнуть в фактах случайных, периферийных. Не заметив словесной границы между [д'ъ] и [са] (а ее нельзя заметить без морфологического критерия), мы не сможем в дальнейшем правильно ранжировать фонетические факты.
Выбранный нами путь иной: язык постепенно будет конструироваться из простейших фонетических элементов. При этом в качестве основного объекта анализа рассматривается набор словоформ русского языка во всем его многообразии. Интуитивно из этого исходят практически все фонетические описания литературного языка, которые имеют дело не с реальной звуковой цепью (которая, кстати, может представлять собой только речь, а не язык), а с системой словоформ того или иного языка в их фонетических реализациях. Этот путь также имеет свои подводные камни, о которых на каждом этапе анализа будет сообщаться.
Шаг 1. Вычленение в языке минимальных слогов. Это такие слоги, которые далее не подлежат членению. Результатом такой операции является определение единиц, которые несколько громоздко можно было бы назвать первичными слого-звуко-фонемными конструктами. Несмотря на неуклюжесть термина, каждый элемент в нем может быть разъяснен. Первичной эта единица называется потому, что именно с нее начинается постепенное «рождение» фонетической системы языка в целом. Наша дальнейшая работа – это постепенное конструирование на базе этих единиц всей фонетической системы русского языка. Конструктом эта единица названа потому, что ее вычленение производится не из речевого потока, а с помощью сугубо умозрительных операций, опирающихся эксплицитно на уже имеющиеся знания о фонетике русского языка. Так как эти единицы представляют собой первичный слог, то в их названии присутствует элемент слого, одновременно это и звуки, отсюда – звуко. Весь пафос нашей теории состоит в неразделимости фонетики и фонологии, именно поэтому конструкты названы еще и фонемными. Стоящая перед нами задача проще всего формулируется в терминах слоговой теории. Нам необходимо выделить все неприкрытые и незакрытые слоги русского языка. Можно назвать их первичными слогами. Обозначать их будем с помощью больших букв. Итак, в русском языке первичными слогами, состоящими из одной гласной, являются А, О, У, Э, И, Ы.
Схожим путем пытались двигаться и в прошлом, но дело, как правило, не шло дальше установления простейших фактов. Так, Н. И. Греч писал: «Гласных коренных звуков во всех языках считается пять: а, э, и, о, у» [Греч 1840: 180]. У того же Греча содержится крайне любопытное замечание: «Всякое произносимое нами слово состоит из звуков, а изображаемое на письме – из букв; но я для соблюдения краткости буду называть буквами и собственно звуки, тем более что согласная буква едва ли может называться звуком (курсив наш. – А. С.)» [Греч 1840: 180]. Бесспорно, что согласным отказано в праве называться звуками на том основании, что они не могут употребляться отдельно, в отличие от гласных.
У сторонника МФШ не может не вызвать досады появление в этом ряду Ы, так как понятно, что перед нами будущие претенденты на статус фонемы. Но все-таки перед нами еще не фонемы, а только первичные слоги. Нельзя ли попытаться свести какие-то из предложенных единиц к более простым? Особенно хочется избавиться от Ы, которой, кстати, нет в перечне Н. И. Греча. В последнее время активизировались работы по описанию гортанной смычки в русском языке. Наиболее полные описания сделаны И. Г. Добродомовым и И. Кога (см.: [Добродомов 2002; Кога 2001]). Нельзя ли представить Ы как сложную единицу, начинающуюся с гортанной смычки, то есть как [?и]? Нельзя, так как с гортанной смычкой могут произноситься все гласные русского языка, включая [и]. Например, гортанная смычка [и] ка [и] почти обязательна в выражении поставить все точки над i (отмечено М. Л. Каленчук). Произносят [над?ú]. Не помогает усложнить фонетическую структуру [ы] и такое утверждение, как «[ы] – это [и], произносимое с твердым приступом». В принципе возможно и другое утверждение: «[и] – это [ы] с мягким приступом». Тогда приступ приходится признавать в качестве какой-то отдельной единицы, очевидно, отличающейся от гортанной смычки. Подобные утверждения доказывают существующую между [и] и [ы] близость, но не помогают представить их в качестве сложных звуков, сводимых один к другому.
Следует привести доказательства того, что выделенные минимальные слоги имеют реальное бытование. Иначе говоря, необходимо попытаться установить их связь со значимыми единицами языка. Это вовсе не отказ от провозглашенного нами ранее принципа независимого описания асемантических и семантических единиц, пока мы пользуемся только семантической проверкой, которая является вспомогательным приемом в процессе нашего анализа. В принципе пока подобного рода сопоставления нам не нужны, однако важно периодически успокаивать себя и доказывать себе, что мы имеем дело с русским языком, а не оторванным от реального языка конструктом.
Слог [а] в русском языке употребляется в качестве союза (Я бежал быстро, а он еще быстрее), частицы (А кто тут?), междометия (А, это ты). Кроме того, не следует забывать, что это и название буквы русского алфавита А.
Слог [о] – это предлог (Жить бок 6 бок), междометие (О, Муза!), название буквы О.
Слог [у] – это предлог (у дома), междометие (У, ты какая!), название буквы У.
Слог [э] – это междометие (9, какой хитрый!), название буквы 9.
Слог [и] – это союз (Война и мир), частица (Будет и на нашей улице праздник), междометие (И-и, какой вздор ты говоришь), название буквы И.
Слог [ы] – это название буквы Ы.
В этом списке многое может смутить. Во-первых, многие реализации представлены только в безударном виде. Так, предлог о становится ударным только в редких случаях, а обычно он реализуется в виде безударного гласного. Это же касается предлога у, союза и частицы и. Из курса школьной грамматики мы помним, что союзы, предлоги и частицы не существуют отдельно. Стало быть, отдельное существование в речи союза а – это фонетическая фикция. В чистом виде в «природе» союз а не встречается. Оставив в стороне союзы, предлоги и частицы, мы остаемся с междометиями. И это уже во-вторых. Междометия – это особый класс слов, которому не каждый грамматист даже решается присвоить звание отдельной части речи. Среди слов этого типа встречаются слова, состоящие из одних согласных и при этом составляющие слог. Это употребление междометных слов ц-ц-ц (выражение осуждения, произносится на вдохе), ш-ш-ш (призыв к тишине) и др. Получается, что перед нами – гласные, так как они употребляются отдельно и, судя по всему, образуют слог. Фонетика междометных слов – это особая сфера, на которую не распространяются многие законы языка в целом. Междометия (настоящие междометия, а не существительные, образованные на их базе типа «Раздалось дружное „ах!“») не вступают ни в синтаксические, ни в фонетические связи с другими единицами. Это свойство междометий было описано Ф. Ф. Фортунатовым (см.: [Фортунатов 1956, I: 172]). Слоговые согласные типа ш-ш-ш не могут «обрастать» другими звуками. Можно назвать их «мертвыми» слогами. Междометное ш-ш-ш так и останется само по себе, призывом к молчанию, а не основой для построения других слогов.
Имеется и другая трудность. Все отмеченные гласные-междометия имеют особую фонетическую природу. Словарь при них отмечает то, что они «обычно произносятся удлиненно»: а-а-а, о-о-о, у-у-у, э-э-э, и-и-и. Совсем как междометное ш-ш-ш! Кстати, на том основании, что русские междометия реализуются как долгие гласные, некоторые ученые предлагали различать в русском языке фонологическое противопоставление долгих и кратких гласных. Решение, как минимум, не лишенное экстравагантности!