ициент 5: /а5/, /о5/, /у5/, /э5/, /и5/. Впервые такие коэффициенты были предложены М. В. Пановым в «Русской фонетике», но он остановился на том, что наделил такими показателями только гласные. Мы уже на пути от протофонем к «пражским» фонемам, поэтому единицы заключены в косые скобки. Перед гласными /а5/, /о5/, /у5/, /э5/ возможно употребление 37 согласных, стало быть, каждая из них получает коэффициент 37, перед /и5/ возможно 36 согласных (отсутствует [j]), и коэффициент соответственно равен 36, в позиции конца слова выступают 23 согласных. Следовательно, с учетом силы противопоставления мы можем ввести следующие обозначения: /т37а5т23/ = [тат], /т36и5т23/ = [тыт]. Сила противопоставления – это важнейший показатель фонологической единицы, так как именно он указывает на важнейшую функцию фонемы – различительную.
На уровне согласных нами получено три типа единиц:
1) с коэффициентом противопоставления 37;
2) с коэффициентом противопоставления 36;
3) с коэффициентом противопоставления 23.
Сугубо формально мы должны признать, что это разные фонематические единицы. Тогда уже на этом уровне анализа необходимо выделить 92 согласные фонематические единицы. Интуитивно понятно, что это решение в дальнейшем может привести к неоправданному увеличению количества фонематических единиц. Особенно смущает тотальное противопоставление единиц с коэффициентом 37 и 36. Противопоставление возникло только из-за того, что в русском литературном языке не употребляется [j] перед /и/. Локальный факт взаимодействия [j] и [и] повлиял на состояние всей системы. Интуитивно понятно, что этот фонетический каприз русского языка не должен влиять на оценку взаимоотношений между согласными [т] в случае [ты] и [та]. Вместе с тем просто так отметить только что введенные коэффициенты мы не можем, так как тогда отказываемся от числового выражения важнейшего свойства фонематических единиц.
Шаг 6. Вычленение слогов структуры «согласный + согласный + гласный». Дальнейшее движение в выбранном направлении должно привести к выявлению всех типов слогов, которые есть в русском языке, при этом каждая выделяемая единица должна получить соответствующий фонематический коэффициент.
Нашему дальнейшему продвижению благоприятствует то, что в русском языке взаимодействия между согласными носят регрессивный характер: предшествующий согласный приспосабливается к последующему. Если бы было иначе, то мы бы столкнулись с трудностями, которые в принципе преодолимы, но их преодоление потребовало бы некоторой изворотливости.
В качестве примера приведем слоги структуры «согласный + вое», где а – любой гласный, перед которым выступает [в]. Таким образом мы формируем следующие слоги (через тире указаны примеры их реального бытования в русском языке, при этом предпочтение отдавалось слогам, которые начинают слово): /бвα/ – Бва¤ке (город в Африке), обвал; /гвα/ – гвалт, гваздаться, гвардеец; /двα/ – два, двор; /жвα/ – жвала, жвачный; /звα/ – звать, звон, звук; /з’вα/ – Лoзьва (река в Западной Сибири), Ôзьва (река на Северном Урале); /jвα/ – айва, буйвол, Тайвань; /квα/ – квадрат, квакать, квант; /лвα/ – молва, желвак, болван; /л’вα/ – льва, Львов; /мвα/ – Мвaнда (город в Габоне), символ, трамвай; /нвα/ – январь, инвалид, финвал (вид кита); /н’вα/ – Иньва (река в Коми-Пермяцком автономном округе); /пвα/ – Хопвуд (художник), Вотапваам (река на Колыме); /рвα/ – рва, рвать, рвота; /свα/ – сватать, свой, свобода; /с’вα/ – Сосьвa (река в Ханты-Мансийском автономном округе), ЛÏсьва (город в Пермской области); /твα/ – тварь, творить, твой, творог; /хвα/ – хватать, хвастать, хворый, хвост; /цвα/ – бармицвa (в иудаизме обряд инициации у мальчиков в возрасте 13 лет), генацвали; /ч’вα/ – чванство, почва; /швα/ – шва, швабра, шваль, швырять.
Интересно, что М. В. Панов для доказательства фонетической законности сочетания /з'в/ вынужден был прибегнуть к неологизмам типа язьва (от слова язь) [Панов 1999: 11–12]. Приведенные нами примеры топонимов подтверждают правильность принятого им решения.
Согласные в этом типе слога включены в 22 противопоставления, следовательно, они должны получить коэффициент 22, т. е. /б22в37а5/, /г22в37а5/ и т. д. Пример со слогами этого типа показывает, что важен не только коэффициент, но и качество противопоставления. Так, конечные согласные у нас имеют коэффициент 23, но там система противопоставлений совсем иная. Поэтому для нас важен не коэффициент сам по себе, а вся та система оппозиций, на которую он указывает.
Анализ приведенных примеров заставляет рассмотреть как минимум две проблемы: 1) проблему слоговой границы; 2) проблему лексической представленности тех или иных сочетаний.
Некоторые сочетания не представлены в начале слова, а внутрислоговые примеры могут интерпретироваться так, что слоговая граница разъединит согласные, отнесенные нами к одному слогу. Например, в случаях айва, молва, январь, символ, Инъва слоговая граница, согласно сонорной теории, проходит между согласными, тогда и выделенные нами слоги не существуют. В данном случае трудно принять решение, которое бы удовлетворяло во всех отношениях. К примеру, слог /лвα/ представлен только внутри слова, но у нас есть слова льва, Львов, в которых мягкий [л'] комфортно чувствует себя в начале слова. Стало быть, отсутствие слога /лвα/ в начале слова – лексический (и исторический!) каприз русского языка. Сочетание /мв/ также представлено почти исключительно внутри слова, но есть город в Габоне Мванда, с произношением которого у нас нет принципиальных трудностей. Стало быть, имея в виду некоторую ненадежность приведенных примеров, мы должны их принять, однако в процессе дальнейшего анализа не упускать из виду их «небезупречность».
Не менее сложен вопрос с лексической представленностью тех или иных слогов. Так, слог /цвα/ оказался представленным в таком экзотическом слове, как бар-мицвá и в шуточном обращении грузинского происхождения генацвали, однако русский язык знает слова типа цветок, цвет, цветение и т. п., которые представляют слог /цв'э/ с мягким согласным после [ц]. Проблем с этими словами у русских нет. Следовательно, и отсутствие примеров с /цв/ – лексико-исторический каприз русского языка.
Аналогичная процедура должна быть проведена и с другими слогами типа «согласный + согласный + гласный». Ввиду громоздкости этой процедуры в полном объеме оставляем ее за пределами статьи, но принципы применения этой процедуры на примере одного слога нами продемонстрированы.
Особую трудность представляет анализ возникающих долгих согласных:
и т. п. Долгие слоги – это реальность. Они довольно широко представлены в различных лексемах: ввалиться, введение, ввод, жжение, жжет, к кому, ссадина, ссора, ссуда и др. Для нас сейчас важен факт того, что 1) слоги [са] и различаются и 2) слог не содержит двух разнородных согласных, а «складывается» из [с + са]. Слоги [са] и отличаются друг от друга отсутствием и наличием [с] точно так же, как, к примеру, слоги [ва] и [сва]. Окончательно правильность нашего решения может быть доказана только после привлечения морфологического критерия. До этих пор необходимо иметь в виду и возможность иного решения: рассмотрения долготы согласного как особого качества.
Проблема монофонемности или бифонемности [ц] в рамках предложенных нами принципов практически не имеет решения, именно поэтому решение данной проблемы откладываем до использования морфологического критерия. Пока необходимо констатировать, что [ц] может быть как одной фонемой /ц/, так и сочетанием двух фонем /т + с/. Такие экзотические слова, как тсонга, тсога (название народов и языков банту), тсуга (род хвойных деревьев, от лат. tsuga), не отличаются в произношении начального согласного от слов типа цоколь, цугом и др.
Несколько проще решается проблема монофонемности [ч']. Сочетание [т + ш + α] дает произношение, отличное от [ч']: отшельник, регентша. Другой результат получается и от объединения тщательно, тщетный, тщедушный, отщипнуть, отщеплять, отщелкать и др. Следовательно, [ч'] – неразложимый на отдельные части звуковой элемент.
Шаг 7. Вычленение слогов максимальной структуры. Данный шаг является неизбежным следствием предыдущего. Необходимо проверить, сколько еще согласных можно «добавить» к уже выделенным слогам. Для этого в качестве исходного материала воспользуемся уже рассмотренным слогом /квα/: /лквα/ – Жолква (название города Нестеров на Украине до 1951 г.); /л'квα/ – дзельква (дерево), зельква, Фолькванг-музей; /мквα/ – кумква (род деревьев и кустарников); /нквα/ – Конквест (английский писатель), Пунква (река в Чехии); кроме того, следует учесть последовательности, содержащие /нкв'/: инквизиция, транквилизатор; /рквα/ – церквушка, морква (диалектное); /сквα/ – Москва, насквозь, сквозить, скважина; /тквα/ – Ткварчели (город в Абхазии); отквакать, от квартиры; /хквα/ – двухквантовый, чихкванга (лепешка из маисовой муки у племен банту); /цквα/ – терцк-вартаккорд (музыкальный термин); /шквα/ – шквал, шкворчать.
Всего получилось 10 противопоставлений. Следовательно, слово шквал в предлагаемой записи должно выглядеть так: /ш10к22в37а5л2з/. Выявление всех возможных в русском языке типов слогов и определение их фонематической загруженности – очень важная для данного этапа задача. Вместе с тем при проведении такой процедуры количество особых фонематических единиц непомерно расширяется. Пользуясь остроумным выражением М. В. Панова и С. М. Кузьминой, сказанным по несколько иному, но схожему поводу, можно прийти к выводу, что рост отдельных фонематических единиц «принимает эпидемиологически-повальный характер» [Кузьмина, Панов 1980: 73]. Еще не проделав всей работы, мы уже имеем /т37/, /т36/, /т23/, /т22/, /т10/. Теоретически все представленные /т/ – разные фонемные единицы. Это следует из принципов, которые были нами провозглашены. В то же время не вызывает сомнений, что во всех случаях мы имеем дело с [т]. Это устанавливается как очевидный факт. Таким образом, мы получаем ряды единиц, имеющих общую физическую природу, но отличающихся на уровне силы противопоставления. Фактически нами уже введено понятие позиции: можно сказать, что в зависимости от позиции физически тождественная фонематическая единица имеет разную силу противопоставленности. Сказанное можно изобразить в виде формулы: