3) Темно и душно = Темно, и душно… Нейтрализация…
А интонация тут – чего?
Или ничего?
И. А вот еще случай: То тает снег, то подсыхает (А. Смольников, поэт). Думаю, что здесь нейтрализации нет.
Можно понять двояко: то тает снег, то подсыхает снег (под влиянием холодного ветра превращается в наст).
Или: то тает снег, то всюду все подсыхает.
В первом случае – одно предложение с однородными членами; во втором – два предложения, связь меж ними – сочинительная, второе предложение – безличное. Эти два смысла различны и не совпадают друг с другом. Не нейтрализуются. А раз остаются два возможных осмысления, то нейтрализации нет.
К. Другая область нейтрализации (ой ли, настоящая ли это нейтрализация?).
Приехал ранней зимой. Зимой – существительное, так как определено прилагательным.
Приехал рано зимой. Зимой – наречие, так как только при наречии (не при существительном) может быть пояснительное наречие на – о.
А если просто: Приехал зимой. Здесь зимой столько же наречие, сколько существительное. Фифти-фифти.
Не только словоформы совпали (наречие зимой и тв. пад. существительного зима) – грамматические смыслы совпали, нейтрализовались.
Л. Могут ли нейтрализоваться разные члены предложения? По-видимому, да.
Стрельба из окопа. Какая стрельба? Из окопа. Следовательно, это определение. Откуда стрельба? Из окопа: это обстоятельство (хотя и непривычно относить обстоятельство к существительному, но эта непривычка – просто дань рутинной традиции). Из чего стрельба? Значит, из окопа – и дополнение.
Вопросы – ненадежный принцип классификации членов предложения. Попробуем по-другому. Стрельба из окопа и артиллерийская. Стрельба из окопа и такая, которая ведется без укрытия. Да, из окопа – несомненное определение. Стрельба из окопа и в открытую. Стрельба из окопа и лежа. Стрельба из окопа и на ходу. Конечно, это обстоятельство. Стрельба из небольшого дома позади позиций и из окопа. Возможно, что из окопа – дополнение. Итак: и то, и то, и то. Нейтрализация трех членов предложения.
Проверка надежная. Аванесовская.
А вот: Стрельба из автоматов и из других видов оружия. Очень крепкое дополнение. Из чего стрельба? Из других видов. А также из автоматов. Но не менее хорошо и так: стрельба из автоматов и артиллерийская. Определение, вот что такое из автоматов.
Здесь нейтрализуются дополнение и определение. Обстоятельство же в эту нейтрализацию не попало.
Но содержательные ли это категории: определение, дополнение, обстоятельство? Не вымороченные ли? Если не выморочные, то могут ли быть случаи, когда нейтрализуются обстоятельство и дополнение (и только)? Вообще: какие бывают нейтрализации членов предложения? И в каких позициях?
М. Теперь другое. Подметнемся ближе к морфологии.
Есть такие обороты:
Сегодня можете не причесываться.
Ученикам надо не позволять шуметь.
Такие бумаги положено не подшивать.
Вы должны не слушать, когда вам дают глупые советы.
Объекты № 7 – 12 приказано не описывать.
Этот контур следует не закрашивать…
Примеры однотипны, хотя определить самый тип было бы не очень просто.
В таких оборотах возможен только инфинитив несов. вида. Не говорят: Сегодня можете не причесаться. Из двух противостоящих, составляющих оппозицию единиц одна исключена (глагол сов. вида), а другая, годная для употребления, – нейтральна по видовому значению. Оборот «можете не причесываться» не ограничивает действие, выраженное инфинитивом, ни кругом значений, свойственных несов. виду, ни кругом значений, присущих сов. виду.
Сравнить: Вы эту книгу можете ему сначала не дать, а потом изредка давать (с глаголом дать[131] эти обороты, хотя и со скрипом, могут сочетаться. Впрочем, пожалуй, только оборот «можете не»).
Все остальные глаголы сов. вида не могут составить в этих оборотах оппозицию глаголам несов. вида, и поэтому сама потребность различать здесь эти два значения не возникает. Они слились.
Этот случай, как видно, отличается от всех предыдущих: там нейтрализация, как будто, не была связана с устранением какой-либо единицы, с ее неупотреблением.
Значит, разные типы нейтрализации? В чем их разность?
Н. Прочтет кто-нибудь все выше отстуканное. Это что же, скажет, за такой за сумбур и, более того, – кавардак? Набросано примеров. Вкривь, вкось.
То это, то то, а то и нет ничего.
Эх, читатель! Вы бы хотели, чтоб так, раз – раз, и сразу все? Нет.
Сначала надо собрать примеры. И много! Арарат примеров.
Потом над ними нам всем надо долго, уныло, серьезно, волево, увлеченно и весело думать и думать. Пусть сначала уныло, зато потом – весело.
И обобщать, кусками, клоками. Из кусков – клоков шить общее, целое: теорию нейтрализации.
Вот: собирать – думать – обобщить в целое. Надо!
Трюх – трюх – трюх.
Это мы отправились в путь.
За примерами.
М. П.
МП • •
Эссе о грамматическом роде
Вышла рыжая боксер —
да как трахнет Петю!
Петя вихрем пронеслась
прямо сквозь забор!
Петю долго мы искали
и в сандалях, и в галошах
(это не он был в сандалях-галошах, а мы!) —
даже просто босиком
Оказалось, Петю проскочило
через всю Валдайскую возвышенность
и трахнуло о Белое море'
Море как раз в это время лежало замерзши
Вдребезги' Петей
Вот какая наша славная боксер,
удалая молодец,
Нина Чугунова, рыжая силачь!
Но Петя все равно недовольна
М. Панов. Из архива Е А Земской
Ода Бодуэну
ЛЮБЛЮ БОДУЭНА!
Проницатель
в средину
самых тысячелетних дерев!
Зодчий науки
новых,
еще не прилетевших столетий!
Нашел
повально – единую гласность
в каждом слове
у славян – у резьян!
Узрел:
древние тюрки —
подкладка резьян;
просвечивает, переливаясь.
Никто не увидел.
Никто —
не посмел.
Один
Бодуэн:
волна бежит чрез славянское слово.
И какая!
Не от носа к извилистому хвосту —
от хвоста
к носу!
ЛЮБЛЮ БОДУЭНА!
Бодуэн!
Первый,
узревший закон:
вянет гласность,
цветет согласность
из века в век —
все сильней, ветвистей!
Поникли одни,
разбуянились
могуществом листьев – другие!
Мелкоту законов
он сложил
в свой огромный Закон,
в свой холщовый мешок.
Велел назад —
до праславянских вихрей,
велел вперед —
до наших асфальтовых дней.
Экое богатырство!
ЛЮБЛЮ БОДУЭНА!
Оказалось —
клетка живая.
Из нее
можно вырастить
белку, носорога, стрекозу, человека.
Вот так-то и в слове
нашел Бодуэн
живое:
фонему.
Ветвится
сквозь мысль.
Напрягает
вокруг себя
думательное поле
И тянет к себе, и влечет.
Фонема открылась Бодуэну,
и первому —
только ему.
ЛЮБЛЮ БОДУЭНА!
Трудно работать в поле.
Ветер, гвозди и крючья снега,
мозгло-товарный простор.
Лингвист-полевик мерзнет и жмется:
домой! в сундук!
Но из дома – на простор полей
идет Бодуэн.
Ветр неуемной речи,
крючья и гвозди и – диалектов,
мозгло-товарная тьма разговоров.
Средь скрежета речевой непогоды
разглядеть
кристаллически-прозрачную глыбу:
язык.
Высится? Стоит! Вертикально —
горизонтальная мудрость
и ясность.
В непогоде. В ветре!
Увидеть —
труд
Бодуэна!
…Хорош Бодуэн – полевой охотник
за языком.
Вот он – язык! Ату его!
Нагнал. Заполевал. Приторочил!
ЛЮБЛЮ БОДУЭНА!
Окончание уворовало кусок основы.
И еще – кусок.
И еще – кусок.
Как мышь —
отгрызет
и к себе утащит…
Передвигаются
перегородки в слове.
Квартира слова
то однокомнатна,
то коммунальна.
Так
сквозь микроскоп ума
понял —
увидел —
узнал
Бодуэн.
Слово
перестало быть поленом:
явилось
гибко и прытко,
как ласка,
как горностай.
Вывел горностая
из твердой колоды
понижатель Бодуэн.
ЛЮБЛЮ БОДУЭНА!
История была тягуча, как тесто.
Язык расползался,
стекая
из одной эпохи
в другую.
Вздутия, ленивые тяги,
пузыряво-кривые лепехи,
все ползет, чертыхаясь
и хлипко елозя.
Он
разделил:
динамика —
статика.
Первый в мире
лингвист Бодуэн.
История языка
стала течь
сквозь ячеи, сквозь сеть
синхронных отношений.
Чрез динамическое сито.
Тесто
стало потоком,
ленивое месиво —
водопадом,
вращающим
тихие турбины синхронии.
ЛЮБЛЮ БОДУЭНА!
От зверя