— Говорите, — вполне ровным тоном произнес Кристиан. Сам вид Германа Борги его сильно удивил. Он знал, что Борги уже немало лет, но тот всегда выглядел весьма бодрым для своего возраста. Но с тех пор как Кристиан видел его в последний раз, а это было всего пару месяцев назад, Герман Борги очень сильно сдал. Теперь перед Кристианом сидел не пожилой, но полный сил человек, а старик. — Я слушаю вас. О чем вы хотели просить?
— Я прошу не для себя, — медленно произнес Борги. — Мне уже ничего не нужно. Простите за подробности, господин Норт, но у меня обнаружили ССС-37, а это не лечится. Мне осталось от силы полгода.
Кристиан невольно вздрогнул. ССС — синдром скоростного старения, как назвали это страшное заболевание с легкой руки какого-то юмориста-исследователя, в самом деле был неизлечим. Заболевание встречалось настолько редко, что пока никто не решался вкладывать огромные деньги в исследование причин болезни и разработку методов ее лечения. Даже Рауль Ам, который мог пренебречь стоимостью исследований, считал, что выделять ресурсы на работы по этому проекту бессмысленно. Заболевает один человек из миллиона, что в масштабах Галактики суть цифра ничтожная. Болезнь не заразна и даже не передается по наследству, причиной ее является какое-то сложное генетическое изменение, некий врожденный дефект. В результате человек, благополучно живший и живший себе, вдруг начинает стремительно стареть. За месяц из молодого, полного сил мужчины можно стать дряхлым старцем, и никаких средств от ССС не существует. Герману Борги можно было только посочувствовать — и напомнить себе, что он, во всяком случае, успел прожить долгую жизнь в отличие от несчастных, познакомившихся с ССС лет этак в двадцать…
— Я прошу за свою дочь, — продолжил Борги, и Кристиан невольно напрягся. — Она — моя единственная наследница. После моей смерти ей будет принадлежать более восьмидесяти процентов акций компании «Урановые руды», за вычетом содержания ее матери.
Кристиан едва сдержал удивление: он был уверен, что Герман Борги лишит строптивую дочь наследства. Однако…
— Молодая девушка с таким значительным капиталом и без малейшего понятия о том, как им управлять — легкая добыча, — продолжал Борги. — Я не хочу назначать управляющего, у меня нет веры никому из этих проходимцев, к тому же, Агнесса уже совершеннолетняя, и все это по праву будет принадлежать ей.
Кристиан начал понемногу понимать, к чему клонит Герман Борги.
— Я уверен, что средства Агнесса пустит прежде всего на то дело, которым сейчас занята, — отметил Борги. — Я не стану делать в завещании оговорок, запрещающих ей это. Возможно, права именно она, а я был неправ, сейчас это уже не имеет никакого значения.
Кристиан пожалел, что Бертран Уэйн не может услышать этого. Увы, Бертрана давно уже не было среди живых… Однако оставалась Агнесса Борги, и оставалось их общее дело.
— Молодая, богатая и одинокая девушка — лакомый кусочек, — продолжал Борги. — На Эмилию, мою жену, надежды мало, она, если что, Агнессу не отстоит. Агнесса — не очень красивая девушка, она не избалована мужским вниманием, и я опасаюсь, что какой-нибудь охотник за приданым лишит ее капитала, а значит, возможности делать свое дело… — Борги с трудом перевел дыхание. — Поэтому, господин Норт… Агнесса находится у вас в подчинении. Она занимается теми вещами, что приносят пользу обществу. И, как бы я ни относился к вам и вам подобным, эти мои эмоции не имеют никакого отношения к тому, что делает моя дочь… Прошу вас, возьмите ее под свою опеку! Меня она не послушает, но вы — вы для нее непререкаемый авторитет…
Кристиан ошалело кивнул, дивясь столь разительным переменам в несгибаемом Германе Борги.
— Неважно, пускай она пустит мое состояние на ветер, — продолжал Борги, — это ее дело. Лишь бы ею не воспользовался какой-нибудь проходимец… Поэтому, господин Норт, это будет моей последней просьбой, — пусть она не достанется охотнику за приданым!
— Я… я обещаю, — кивнул Кристиан. Соображал он, как и полагается Блонди, очень быстро…
— Благодарю вас, господин Норт, — чопорно произнес Борги, медленно поднимаясь на ноги. — Еще раз прошу прощения за то, что отнял ваше время…
— Не стоит беспокойства, — осклабился в ответ Кристиан.
Герман Борги все так же неторопливо вышел за дверь. Неторопливость эта проистекала теперь не от желания произвести впечатление на собеседника, а исключительно от неожиданно навалившейся старости…
Честно признаться, на самого Германа Борги Кристиану было наплевать. Но вот Агнесса Борги… Кристиан прекрасно знал ее: умненькая, не очень красивая, но зато упорная и преданная своему делу девушка. Если бы не она, все, что успел сделать Бертран Уэйн, пошло бы прахом… Она знает, что делает, она лояльна к властям и она, Юпитер побери, единственная наследница громадного состояния! Потерять ее (и, что греха таить, ее деньги!) было равносильно катастрофе в той области, что касалась здравоохранения. Бюджетных средств не хватало никогда, а более того не хватало энтузиастов своего дела… Но как, спрашивается, отвадить от нее этих самых охотников за легкими деньгами, которые, конечно, слетятся, как мухи на мед, едва только прослышат о том, что ей почти целиком достается компания «Урановые руды»? На них, положим, можно натравить службу безопасности, на то ее сотрудники и жалованье получают, чтобы около эосских служащих не увивались подозрительные личности, но как отнесется сама Агнесса к тотальной слежке за своей персоной? Надо думать, без особенного энтузиазма. Тогда что? Тут было, над чем подумать, чем Кристиан вплотную и занялся, радуясь возможности отвлечься от неприятных мыслей…
…Стив Маклин отправил очередное ругательное письмо по электронной почте и вздохнул с облегчением. По части сочинения ругательных писем он в последнее время стал настоящим докой. Занятие, конечно, скучное и однообразное, но хотя бы от этой рутины он может избавить свою начальницу…
По профессии Стив был фельдшером, однако, в силу некоторых обстоятельств, оказался на должности помощника и.о. главы департамента здравоохранения. С одной стороны, Стив предпочел бы так и оставаться скромным фельдшером в больнице, куда он попал по случайному стечению обстоятельств. У фельдшера был четко обозначенный круг обязанностей, и сверх того ему ничего делать не требовалось, а если он что-то и делал, то только по собственной своей инициативе (подчас наказуемой). На этой же должности обязанностей у Стива было куда как больше, чем у простого фельдшера, и далеко не все из них были описаны в должностной инструкции. Сказано ему было писать гневные послания фирмам-подрядчикам, на два месяца затянувшим сдачу в эксплуатацию нового госпиталя, он и писал по мере своего разумения, благо шаблонов не предусматривалось. И неплохо, как выяснилось, писал. Дальше — больше, и в конце концов Стив окончательно прописался в приемной своей начальницы, сделавшись чем-то средним между цепным цербером, профессиональным секретарем и верной дуэньей. Вторая его ипостась на текущий момент занималась работой, а остальные две кипели от негодования.
Поводов для негодования у Стива всегда было много, но один из в них в последнее время занимал наиболее значимое место. Поводом этим являлись треклятые женихи, зачастившие к его начальнице, едва только прознав о том, что батюшка вовсе не вычеркнул ее имя из завещания, а, напротив, отписал ей все свое состояние. Ни стыда, ни совести у людей, девушка только-только похоронила отца, а у них уже брачные пляски в разгаре. И даже в голову никому не придет, насколько непристойно все это выглядит: ведь месяцем раньше ни один из этих хлыщей и внимания на девушку не обращал, а теперь готовы землю из-под ее ног есть!.. И добро бы им нужна была она сама, так нет же, невооруженным глазом видно — ничего, кроме ее денег, их не интересует.
Что греха таить, Стив и сам признавал, что его начальнице далеко до признанных танагурских красавиц, она ничем не выделялась в толпе, и редкий мужчина задержал бы на ней заинтересованный взгляд. Стиву в ней, однако, нравилась не столько ее внешность, сколько ее характер. Агнесса Борги никогда не скандалила, не возмущалась и не пыталась переложить ответственность на кого-то другого. Она молча и упорно делала свое дело, а если что-то не получалось, не опускала руки, а искала другие пути решения проблемы, и, что ценно, почти всегда находила. У Агнессы была цель, к этой цели она и шла, может быть, небыстро, зато уверенно, и на этом нелегком пути ей позарез требовался верный помощник, такой же, каким когда-то была она сама для Бертрана Уэйна. Наплыва желающих не наблюдалось, поэтому Стив как-то неожиданно из простого фельдшера, отмеченного за мужество, проявленное во время чрезвычайной ситуации, превратился в хорошего знакомого, а там и помощника Агнессы. Ему ничуть не казалось зазорным находиться под командованием молоденькой девушки, напротив, Стив очень гордился своей начальницей, радовался ее успехам, а неудачи ее переживал, как свои собственные. И надо ли говорить, что присутствие рядом с Агнессой каких-то посторонних вальяжных мужчин, которые мало того, что отнимали ее драгоценное время и зарились на ее состояние (а в этих преступных намерениях Стив ничуть не сомневался), так еще и ввергали Агнессу в отчаянно мрачное настроение, Стив терпел с большим трудом.
Вот и сегодня, после большого эосского приема, Агнесса выглядела усталой и подавленной. Стив сам принес ей в кабинет кофе, не доверив это важное дело девочке на побегушках, растяпе, вечно ронявшей с подноса то сахарницу, то салфетки, и приготовился выслушать рассказ о последних событиях. Агнесса, однако, казавшаяся еще более мрачной, чем обычно в последние недели, молча пила крепкий кофе, не торопясь начинать разговор, поэтому Стив счел возможным участливо поинтересоваться:
— Опять?…
— Опять, — кивнула Агнесса, помолчав. — На этот раз младший Лакоста. Двое старших уже отметились. — Она невесело усмехнулась. — И красивая-то я, и умная, и необыкновенная… Противно.