авить такой фильм стал бороться еще один режиссер — 46-летняя Татьяна Лиознова, которая впервые громко заявила о себе в 1961 году, сняв мелодраму "Евдокия" (кстати, 6 марта 71-го его в очередной раз "прогнали" по ТВ). Семь лет спустя Лиознова сняла еще один хит — "Три тополя на Плющихе" и по праву вошла в число самых кассовых режиссеров советского кино. Эти успехи играли на руку Лиозновой, однако было одно "но": все снятые картины относились к жанру мелодрамы, а "Мгновения" являлись военно-историческим фильмом. Поэтому у многих возникли справедливые опасения: а справится ли такой режиссер (да еще женщина!) с подобной задачей. "Справлюсь!" — решительно заявила Лиознова, тем самым убедив самых отчаянных скептиков.
По словам самой Лиозновой, актеры на главные роли были утверждены ею без кинопроб. Однако, по воспоминаниям самих участников съемок, все обстояло несколько иначе. Например, на роль советского разведчика Исаева-Штирлица пробовались несколько актеров, в том числе и Иннокентий Смоктуновский. Однако он тогда жил в Ленинграде, а съемки должны были проходить в течение почти двух лет. Актера это не устраивало, и его кандидатура, естественно, отпала.
На главную роль нашлись и совсем неожиданные кандидаты. Например, Арчил Гомиашвили, которому в скором времени суждено будет прославиться ролью Остапа Бендера в гайдаевской экранизации "12 стульев". Лиознова какое-то время именно его видела в роли Штирлица, но затем также быстро свое решение изменила. В итоге сыграть советского разведчика выпало Вячеславу Тихонову, который в те дни пожинал плоды бурного успеха за роль школьного учителя в фильме "Доживем до понедельника".
На роль радистки Кэтрин тоже было несколько кандидатур, но в итоге утвердили Екатерину Градову из Театра имени Маяковского. Причем нашли ее случайно. Она пробовалась на роль Риты Осяниной в фильме "А зори здесь тихие…". Там ее и приметил ассистент Лиозновой. Позвал к себе, хотя переманивать актеров в киношной среде считается дурным тоном. А ассистент подначивал: "Зачем тебе Ростоцкий? Там — все лето в Карелии: болото, комары и одни девки. А у нас в Германию поедешь, да не с кем-нибудь, а с самим Тихоновым". Короче, уговорил. Градова с волнением прочитала сцену вместе с Тихоновым и была чуть ли не с ходу утверждена на роль.
Несколько кандидатур было и на роль Гитлера, на которого пробовались два Леонида: актер Театра на Малой Бронной Броневой и Куравлев. Однако их фотопробы режиссера не удовлетворили, и их утвердили на другие роли: Броневой должен был стать шефом гестапо Мюллером, а Куравлев — Айсманом. Кстати, последний в те же мартовские дни 71-го стоял в планах другого режиссера с той же Киностудии имени Горького — Василия Шукшина. Он собирался снять Куравлева в главной роли в картине "Печки-лавочки". О том, как это произошло, рассказывает сам Л. Куравлев:
"Мне позвонили со студии имени Горького, я приехал и вошел в большую комнату, где оказалось много народу. Кто-то печатал на машинке, кто-то с кем-то пересекался, кто-то ждал гримера, звонили телефоны, люди входили и выходили, Я устроился в углу, никто на меня не обратил внимания.
Эта картина и сейчас стоит у меня перед глазами: среди шума и бедлама, среди всей этой кинематографической суеты Шукшин молча сидел в кресле. Если можно так выразиться, до него нельзя было дотронуться и потрогать — он сидел странно отрешенный и отчужденный, словно из другого мира, как будто светило на него другое солнце, не то, что греет нас. До сих пор при воспоминании об этой картине у меня просыпается какой-то странный испуг в душе…
Видимо, он испытывал физические страдания, может быть, мучила язва; Василий Макарович в отличие от многих ни на какие болезни никогда не жаловался, но, что он был болен, мы знали. А на физические страдания, возможно, накладывались еще и душевные муки. Во всяком случае, таких печальных глаз я ни у кого никогда не видел и не увижу, наверное…
Шукшин знал, что я много снимаюсь, и, чтобы, так сказать, связать меня обещанием по рукам и ногам, взял за руку (не в переносном, а в прямом смысле) и привел в кабинет к Григорию Ивановичу Бритикову, тогдашнему директору студии, с такими словами:
— Вот мой Иван. Только скажите ему как высшее должностное лицо на студии Горького, чтобы он себя нигде не занимал. Вы заинтересованы как директор, чтоб я быстро снял картину, и я ее тогда быстро сниму. Но чтобы вот он никуда не отвлекался — он у меня в каждом кадре.
— Да, конечно, — ответил я. — Но…
Не смог я тогда сказать откровенно, что не буду играть. Просто — не смог…"
Судя по всему, Бритиков не нашел в себе смелости открыться перед Шукшиным и сообщить ему, что Куравлев пробуется у Лиозновой. Может быть, рассчитывал, что Куравлев не пройдет на Айсмана, а может, испугался того, что Шукшин учинит скандал, который Бритикову был совсем ни к чему — ведь фильм Лиозновой курировали чекисты, а портить отношения с этим ведомством не следовало. Короче говоря, Шукшин до поры до времени оставался в неведении.
Тем временем на другой столичной киностудии — "Мосфильм" — снимается сразу несколько будущих хитов. Так, Александр Серый при активном участии Георгия Данелии продолжает с энтузиазмом работать над комедией "Джентльмены удачи". В те дни снимались финальные зимние эпизоды фильма: "джентльмены" вылавливают из проруби шлем Александра Македонского; Трошкин лицом к лицу сталкивается со своим двойником — рецидивистом Доцентом; "джентльмены" убегают от Трошкина, впервые увидев его без парика.
В это же время другой режиссер — Эдмонд Кеосаян, закончив в декабре (24-го) съемки третьей, заключительной части приключений "неуловимых" под названием "Корона Российской империи", вынужден был доделать ряд эпизодов, не принятых худсоветом. В частности, ряд сцен в кабинете ВЧК и на Эйфелевой башне. 1 марта переснимали эпизод в особняке месье Дюка (актер Андрей Файт): когда тот принимает у себя по очереди двух претендентов на царский престол (в этих ролях были заняты Ролан Быков и Владимир Белокуров).
Съемочная группа фильма "Офицеры" продолжает находиться в экспедиции в Туркмении. В начале марта снимали эпизод бегства от басмачей трех героев фильма: Трофимова (Георгий Юматов), Любы (Алина Покровская) и Варравы (Василий Лановой). Во время работы над этой сценой все трое едва не разбились. А виновником ЧП мог стать красавец-конь Адлер, на котором сидела Покровская. Причем этого коня актриса выбрала сама, забраковав прежнего — более спокойного, который ей не понравился. А Адлер оказался ипподромным конем и, увидев впереди себя другого скакуна, пошел в обгон. Да так резво, что едва не свалился в огромный ров. К счастью, ситуацию вовремя сумели спасти Юматов с Лановым. Рискуя собственными жизнями, они схватили коня под узды и остановили.
В Театре-студии киноактера приступили к работе над спектаклем "Слава" по пьесе Гусева. Все занятые в постановке актеры в течение двух первых дней марта исправно посещали репетиции, кроме одного человека — Изольды Извицкой. Несколько раз диспетчер театра лично звонил ей домой, однако к трубке никто не подходил. В конце концов 3 марта, после того как Извицкая не появилась на очередной репетиции, было решено отправить к ней гонца. Диспетчер позвонила бывшему мужу Извицкой актеру Эдуарду Бредуну (мы помним, что незадолго до этого он ушел жить к другой женщине) и попросила его пойти на квартиру Изольды и, если никто не отзовется, открыть дверь своим старым ключом. Тот так и сделал. Однако в квартиру он не попал, поскольку с обратной стороны замочной скважины торчал ключ. Это вызвало подозрения, что хозяйка квартиры находится внутри, но по какой-то причине не может открыть дверь. Бредун тут же позвонил в милицию, которая вызвала слесаря из ЖЭКа. Тот без особого труда взломал хлипкую дверь.
Когда они вошли в квартиру, то первое, что увидели — на полу в скромном стеганом халате лежала хозяйка. Бредун, который посчитал, что его бывшая супруга в очередной раз напилась, чуть ли не закричал: "Уже набралась, вставай!" Но Извицкая даже не шелохнулась. Тогда над ней склонился слесарь, который тут же отшатнулся назад: "Да она же мертвая!" Судя по всему, Изольда шла на кухню, однако внезапно потеряла сознание, упала и умерла. Случилось это скорее всего несколько дней назад. В протоколе осмотра места происшествия затем отметят, что из еды в доме был лишь кусочек хлеба, Наколотый на вилку и лежащий в металлической селедочнице. Также было отражено, что покойная приняла изрядное количество алкоголя. Однако по настоянию Бредуна смерть актрисы объяснили "отравлением организма неизвестными ядами, слабостью сердечно-сосудистой системы".
Уже на следующие сутки по городу поползли слухи о том, что Извицкая покончила жизнь самоубийством, что было вполне объяснимо — в прессе про ее смерть не было ни единого отклика, не считая малюсенького некролога в "Советской культуре" от 7 марта. Что касается "забугорных голосов", то они оказались более оперативными и осведомленными и уже вечером 3 марта сообщили своим слушателям, что известная киноактриса Изольда Извицкая скончалась в собственной квартире от голода и одиночества.
Вспоминает Наталья Фатеева (она жила в одном доме с Извицкой, только в разных подъездах): "Я пошла на похороны Изодьды и видела несчастных родителей, отца и мать, хоронивших единственную дочь. Стоял мороз, но светило солнце, словно обогревая холодное кладбище. Мы шли впереди катафалка. Мне почему-то запомнился такой эпизод. Рядом хоронили человека еврейской национальности, и раввин всю дорогу читал молитвы на иврите. Это придавало происходящему какую-то нереальность, будто бы все было во сне. Евреи почему-то бежали, а мы шли медленно. И еще запомнилось, что, когда опускали гроб и начали бросать мерзлые комья, раздавался жуткий грохот. А пьяный Бредун кричал и кричал: "Бросайте камни аккуратно, аккуратно, ведь ей же больно…"
А вот как описывает те дни другой актер — Вениамин Смехов, который в те дни снимался на телевидении в телеспектакле "Двадцать лет спустя": "Съемки не запомнились никак. Запомнились перекуры на лестнице в Телецентре. Разговоры о гибели Изольды Извицкой, партнерши Олега Стриженова в "Сорок первом", у Г. Чухрая".