Продолжаются съемки "Большой перемены" в Ярославле. В первый день лета там снимали эпизоды в душевой нефтеперегонного завода и на танцплощадке. Начнем с первого. Петрыкин ловит Генку Ляпишева на выходе из душевой и просит рассказать о том, как проходит его учеба в вечерней школе. Генка, который вместо того, чтобы учиться, бегает на танцы, вынужден врать: "Парты новые привезли. Всем досталось, а мне нет". — "Это почему это?" — удивляется Петрыкин. "Рожей не вышел", — следует ответ.
Затем Петрыкин просит Ляпишева "изобразить" что-нибудь из школьной программы. Тот читает стихи, которые к школе не имеют никакого отношения: "Девушку с глазами дикой серны…" — "С глазами кого?" — интересуется Петрыкин. "Все!" — тут же пресекает все расспросы Ляпишев и убегает на танцы.
Эпизоды на танцплощадке снимались после обеда и на следующий день. Ляпишев и Люська (Ирина Азер) мило воркуют на скамейке, как вдруг в их идиллию вмешивается Петрыкин. Петрыкин: "Битый час стою — хоть бы слово об учебе". Ляпишев: "Выучил я все!" — "А про Занзибар?". — "И про Занзибар". — "Тогда иди еще что-нибудь выучи. Повысь культурку". Когда в разговор вмешалась Люська, Петрыкин ее культурно отшивает: "Вы, девушка, какая-то не идеальная". В итоге устами Ляпишева Проскурин произносит крылатую фразу: "Я тоже человек! Я целоваться хочу!"
4 июня Советский Союз навсегда покинул поэт Иосиф Бродский. Мы помним, что еще в мае его вызвали в один из ленинградских ОВИРов и чуть ли не в приказном порядке потребовали оформлять документы на выезд. В противном случае грозили большими неприятностями. Бродский спорить не стал, более того, когда возникла какая-то заминка в оформлении, лично позвонил в тамошний КГБ и заявил: "В конце концов, кому это больше надо: мне или вам?" Уезжал Бродский один, поскольку жена Марина и сын Андрей ехать с ним отказались. Поэт направился в Вену, откуда затем приехал в Рим. В его первоначальных планах было уехать в Англию, но судьба распорядилась иначе — в итоге он осядет в Америке. Но все это будет значительно позже, а пока приведу несколько отрывков из письма Бродского на имя Л. Брежнева, написанного в тот злополучный день 4 июня:
"Уважаемый Леонид Ильич, покидая Россию не по собственной воле, о чем вам, может быть, известно, я решаюсь обратиться к вам с просьбой, право на которую мне дает твердое сознание того, что все, что сделано мною за 15 лет литературной работы, служит и еще послужит только к славе русской культуры, ничему другому.
Я хочу просить вас дать возможность сохранить мое существование, мое присутствие в литературном процессе. Хотя бы в качестве переводчика — в том качестве, в котором я до сих пор и выступал. Смею думать, что работа моя была хорошей работой и я мог бы и дальше приносить пользу. В конце концов, сто лет назад такое практиковалось…
Мне горько уезжать из России. Я здесь родился, вырос, жил и всем, что имею за душой, я обязан ей. Все плохое, что выпадало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством. Не чувствую и сейчас.
Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге. Я хочу верить и в то, и в другое…
Я надеюсь, вы поймете меня правильно, поймете, о чем я прошу. Я прошу дать мне возможность и дальше существовать в русской литературе, на русской земле. Я думаю, что ни в чем не виноват перед своей Родиной. Напротив, я думаю, что во многом прав. Я не знаю, каков будет ваш ответ на мою просьбу, будет ли он иметь место вообще. Жаль, что не написал вам раньше, а теперь уже и времени не осталось. Но скажу вам, что в любом случае, даже если моему народу не нужно мое тело, душа моя ему еще пригодится…"
Между тем лето — время горячее. Для одних — это время отпусков, для других — самой интенсивной работы. Например, киношники в это время работают не покладая рук, пытаясь выжать из летней натуры максимальную прибыль. Вот и тем летом на киностудиях страны снималось множество картин" однако я упомяну лишь те, которым вскоре суждено будет стать хитами.
На "Мосфильме" Андрей Михалков-Кончаловский буквально бредит постановкой фильма о современности по сценарию Евгения Григорьева "Романс о влюбленных сердцах". Этот сценарий почти два года пылился на полках студии, пока наконец в середине марта 72-го не был включен в план на следующий год. А к Кончаловскому он попал случайно. Дело было так.
Последним фильмом режиссера был чеховский "Дядя Ваня", после которого он долго не мог решить, что снимать дальше: то ли фильм о Скрябине, то ли экранизировать "Рассказ неизвестного человека" того же Чехова, то ли "Бориса Годунова" А. Пушкина, то ли еще пару других проектов. Но тут вмешался случай. Однажды в монтажную, где работал Кончаловский, зашел Григорьев со своим сценарием "Романс о влюбленных сердцах" в руках и спросил: кто из режиссеров мог бы его поставить. Кончаловский, смеха ради, взялся прочитать сценарий и поначалу едва не выбросил его в корзину — таким бредом он ему показался. Но затем, по мере чтения, разочарование сменилось интересом, а затем и вовсе радостью. Сценарий заряжал, а в отдельных местах просто выворачивал душу наизнанку. Короче, Кончаловский сам взялся за его постановку. Правда, этого события ждать еще полгода (в режиссерскую разработку сценарий будет включен 3 октября).
Тем временем в Выборге находится съемочная группа фильма "Земля Санникова" (с 1 по 14 июня). Там группе предстоит снять сразу несколько эпизодов: встреча экспедиции Штольца, отплытие шхуны к земле Санникова, Крестовский взбирается на колокольню. В последнем эпизоде вместо Олега Даля, естественно, снимался дублер.
В эти же дни молодой певец и композитор Евгений Мартынов отправился в свои первые гастроли — по Сибири и Дальнему Востоку. Этим он прежде всего обязан прекрасной певице Майе Кристалинской, которая сумела разглядеть в Мартынове задатки будущей звезды. Еще весной этого года Кристалинская тепло встретила Евгения, который приехал в Москву из Донецка, и включила в свой репертуар его песню "Березка" на стихи С. Есенина. Она же предъявила его столичной публике во время своего концерта в Театре эстрады. После этого они вместе записали еще одну песню — "У песни есть имя и отчество" на стихи М. Лисянского (ее премьера состоялась в популярной радиопередаче "С добрым утром!"). Все это и послужило поводом для Кристалинской замолвить доброе слово перед руководством Росконцерта, чтобы оно включило Мартынова в список гастролеров по стране (при этом действовал принцип: два месяца гастролер-новичок работал бесплатно). В эту поездку Мартынов отправился в хорошей компании восходящих звезд советской эстрады: Льва Лещенко, Валентины Толкуновой, Светланы Моргуновой, Геннадия Хазанова и только что созданного Владимиром Чижиком джазового ансамбля "Мелодия", тогда еще существовавшего автономно внутри оркестра ВР и ЦТ под управлением В. Людвиковского.
Тогда же начался исход советских военных специалистов из Египта. Как мы помним, они попали туда по приглашению большого друга советского народа президента Египта Насера и здорово помогли египтянам в арабо-израильской войне. Но затем Насер умер, его место занял Анвар Садат, при котором Египет стал крениться в американскую сторону. Именно Садат и принял решение выслать из страны 10 тысяч советских специалистов. О том, как это произошло, рассказ очевидца — тогдашнего посла СССР в Египте В. Виноградова:
"Я пришел к президенту с информацией о результатах встречи в верхах между Брежневым и Никсоном. Информация у меня была большая, но объективно скучная. А Садат уже получил к этому времени довольно подробное личное послание Никсона. На этом фоне мое сообщение выглядело бледно. Садат решил, видимо, что пора сыграть свою карту.
— Это все? — спросил он, выслушав меня.
— Нет, — отвечаю. — Есть еще кое-что. Выдал некоторую информацию о своих делах, в общем положительного характера.
— Это все?
— Да, — говорю, — все.
— Ну, так вот, — без перехода начал Садат. — Я решил отказаться от услуг советских военных. Они нам больше не нужны. Пусть возвращаются домой, отдыхают… — И издевательски продолжил: — Они могут, конечно, посмотреть страну, погулять…
Мне трудно было сохранить хладнокровие. Билась мысль: когда президент принял решение? Понимает ли, какой резонанс в мире вызовет этот крупный политический акт?
— Ваше право, господин президент, принимать решение. Но хочу напомнить, что советские военные советники прибыли в Египет по большой и настоятельной просьбе Насера. Это была взаимная договоренность советской и египетской сторон. Я, разумеется, готов передать ваши слова советскому руководству, чтобы обсудить положение.
— Нет, нет, — сказал Садат. — Обсуждение излишне. Я уже принял решение. Советские военные должны немедленно уехать…
Конечно, решение Садата было неожиданным, но, как ни парадоксально, мы ожидали нечто подобное. Трудно было лишь определить момент…"
Теперь из Каира вновь перенесемся в Москву. 5 июня в околотеатральных кругах стало известно, что популярной актрисе театра и кино Татьяне Пельтцер, накануне ее 68-го дня рождения, присуждено звание Народной артистки СССР. Сама Пельтцер, когда ей сообщили эту новость на репетиции спектакля "Мамаша Кураж", в нее не сильно поверила. Ведь до этого ни одного актера Театра сатиры за все 48 лет его существования не награждали столь высоким званием. Пельтцер должна была стать первой. О событиях тех дней вспоминает тогдашний завлит театра М. Линецкая:
"На четвертом этаже двери лифта с грохотом распахнулись, и оттуда высыпались возбужденные Марк Захаров, Клеон Протасов и Татьяна Пельтцер, в холщовой юбке, тапочках, — прямо с репетиции "Мамаши Кураж".
— Правда? Или это вы здесь придумали? — спросила Татьяна Ивановна, как всегда насмешливо. В голосе — надежда и сомнение.
— Конечно, правда!
Все понеслись в кабинет директора. А на другой день (6 июня) Татьяна Ивановна пригласила всех в "Будапешт" на Петровских линиях. Вот это оперативность! Оказалось, что у нее — день рождения, 68 лет. И она по традиции устраивает его в этом ресторане, только на этот раз семейный круг несколько расширился. Тосты, цветы, всеобщая любовь…