го, что запретили спектакль, арестовали даже афишу. Но Ефремов есть Ефремов, он умеет настоять на своем, и спектакль все равно шел. Только в окошечке кассы всякий раз висело не название, а надпись: "Спектакль будет объявлен особо". Вот так это было…"
Этот же спектакль стал невольным инициатором развала двух актерских семей — Светланы Коркошко и Владимира Салюка. По словам актрисы: "Как только мы оказались на сцене рядом, я почему-то сразу перестала думать о чем-либо другом, какая-то необъяснимая энергия притяжения охватывала меня и его. Всем своим нутром я ощутила, что это — судьба. Внешностью он не выделялся, но в нем была такая внутренняя сила, редкое обаяние, ум, он был и до сих пор остается для меня загадкой. Это был первый мужчина, от которого я захотела иметь ребенка. Мы уже ничего не могли поделать с охватившим нас чувством. Это была любовь. И никакие условности не стали препятствием: ни его, ни моя семья, ни общественное мнение, ни трудности бытового характера. Мы решили быть вместе. Я ушла от Борецкого, оставив все. Предстояло начинать новую жизнь с нуля…"
3 января не менее драматические события потрясли стены двух других столичных театров — на Таганке и Малого. Начнем по порядку. На Таганке в половине третьего дня был устроен очередной прогон спектакля "Живой", на который собрались два десятка человек, в том числе сама министр Фурцева. После спектакля в кабинете главрежа театра Юрия Любимова состоялось горячее обсуждение увиденного. Большинство собравшихся высказались за то, чтобы спектакль наконец появился в репертуаре театра, даже Фурцева в своей речи отметила, что по сравнению с предыдущим разом (месяц назад) эта версия выглядит приемлемо. Пользуясь моментом, министр не преминула коснуться и присутствующего на обсуждении Высоцкого:
— Недавно слушала пленку с записями его песен. Много такого, от чего уши вянут, но есть и прекрасные песни. Например, "Штрафные батальоны" и еще некоторые…
Про выступление Фурцевой можно было смело сказать "мягко стелет, но жестко спать". Несмотря на ее похвалы по адресу "Живого", выйти в свет этому спектаклю тогда так и не было суждено. Он пролежит "на полке" аж до 1988 года.
В Малом театре сыр-бор разгорелся внутри коллектива — разборка случилась между директором театра Михаилом Царевым, с одной стороны, и Борисом Бабочкиным — с другой. Суть конфликта заключалась в следующем. Бабочкин собирался пригласить в свою телевизионную экранизацию спектакля "Правда хорошо, а счастье лучше" вместо Юлии Бурыгиной (роль Поликсены) актрису Светлану Жгун. Кроме этого, он собирался задействовать последнюю и на сцене театра: в "Грозе" (роль Варвары) и в ближайшей премьере Малого — спектакле "Фальшивая монета", где игра "первой" Варвары — Руфины Нифонтовой — его перестала удовлетворять (на последней репетиции та устроила скандал Юрию Каюрову за то, что он — по пьесе — взял ее за лицо).
3 января Бабочкин пришел на прием к главрежу Малого Борису Равенских, чтобы согласовать с ним эти, а также ряд других вопросов. Однако, несмотря на состоявшийся накануне телефонный разговор, где было оговорено точное время встречи, Равенских на нее опоздал. Бесполезно прождав его полчаса, Бабочкин отправился к Цареву. Далее послушаем его собственный рассказ:
"Разговор начали сухо, но мирно. Потом подошел Равенских. И вдруг Царев начал орать: он ничего не знает по поводу Жгун, почему я до сих пор не ввел другую актрису — Евдокимову или Буканову, кандидатурой Мишина (еще один актер, которого Бабочкин собирался ввести на место первого исполнителя. — Ф. Р.) возмущен и прочее.
В ответ на мои совершенно спокойные доводы вдруг:
— Я кончил разговор! Все…
— А у меня не все. Я должен уйти, решив эти вопросы, чтоб начинать снимать и продолжать репетировать. Вводить никого не буду, да и времени для их ввода нет, тогда придется снимать Бурыгину.
— Какие еще съемки?
— Ты подписал договор с телевидением.
— Понятия не имею и знать ничего не хочу!
— Но ты же сам подписал договор!
— Понятия не имею. Не нравится — уходи из театра! Все!
Бледный, орет, глаз косой, — скандал полный. Я сложил кукиш и поднес его довольно близко ему к носу:
— Вот видел? Вот я уйду из театра. Хватит!
Не помню всех деталей. Кончилось тем, что Царев заорал:
— Вот дверь!
На это я сел в кресло, сделал паузу и потом сказал — тихо и спокойно:
— Не ошибись. Ты уже через эту дверь раз вышел. Не ушел бы во второй.
Да, перед этим финалом я спросил, прочитали ли они все-таки пьесу о Есенине. Конечно, нет. Но Равенских уже слышал о ней отрицательное мнение (тем более что он соавтор пьесы о Есенине с Шундиком): "Сестры Есенина пишут в ЦК, Брежневу. Они против того, что у Есенина была какая-то драма" и т. д…"
4 января на "Мосфильме" режиссер Алексей Коренев приступил к работе над актерскими кинопробами для фильма "Приключения школьного учителя", ныне известного как "Большая перемена" (фильм снимался по заказу Гостелерадио). История создания этого шедевра отечественного кино берет свое начало еще в начале 60-х, когда в Краснодаре увидела свет книга Георгия Садовникова "Иду к людям". Автор книги в течение года преподавал историю в школе рабочей молодежи, а когда ушел оттуда, решил описать все увиденное на бумаге. Книга получилась грустная, но в то же время оптимистическая, как тогда говорили — жизнеутверждающая. Именно поэтому десять лет спустя у руководителей Гостелерадио и "Мосфильма" созрела идея экранизировать это произведение. Режиссером был выбран 45-летний Алексей Коренев, до этого снявший несколько комедий: "Адам и Хева" (1969), "Вас вызывает Таймыр" (1970). В жанре комедии он собирался снимать и этот фильм про школу рабочей молодежи, хотя в книге Садовникова смешного было не так много. Автор всеми силами сопротивлялся такому превращению своего произведения, однако режиссерская воля оказалась сильнее. И, как мы теперь понимаем, слава богу!
Подготовительные работы над картиной начались в самом конце декабря 71-го, а в начале нынешнего года Коренев приступил к кинопробам. Стоит отметить, что, перед тем как начать работу над картиной, у режиссера было всего лишь несколько актеров, которых он собирался пригласить в ленту без всяких кинопроб. Это были великие старики МХАТа Михаил Яншин (профессор Волосюк) и Анастасия Георгиевская (учительница географии). Остальных исполнителей ему предстояло еще найти. Забегая вперед, скажу, что поиск будет кропотливым. Как мы помним, фильм был весьма насыщен персонажами: надо было найти полтора десятка актеров на роли учеников шебутного 9-го "А", десяток актеров на роли учителей и ряд других персонажей. Поэтому пробы начались без задержек — сразу после новогодних праздников. 4 января в коллекторе 10-го павильона "Мосфильма" перед взором Коренева предстали актеры: Виктор Проскурин (Авдотьин), Анатолий Шаляпин (Ляпишев), Лариса Барабанова (Нелли). Как мы теперь знаем, из перечисленных кандидатур режиссера устроит только Проскурин, который блестяще сыграет Ляпишева. На следующий день на кинопробы явится еще одна актриса, которая в итоге получит роль, — Наталья Гвоздикова (Полина).
5 января в Люблинском суде города Москвы состоялся суд над диссидентом Владимиром Буковским. На него из разных мест съехались более 60 правозащитников, которые своим присутствием хотели поддержать Буковского (были среди них и Сахаров с Боннэр). Однако никого из них в зал заседаний не пустили: едва они поднялись на второй этаж, как дорогу им преградила плотная шеренга гэбистов, для отвода глаз нацепивших на рукава повязки дружинников, старший из которых заявил, что свободных мест в зале больше нет. Тогда Сахаров потребовал вызвать к нему коменданта, чтобы тот провел в зал одного из них на предмет проверки заявления дружинников. Но коменданта так никто и не позвал. Вместо этого из толпы "дружинников" раздался возглас:
— Советский ли вы человек, академик Сахаров?
Суд длился несколько часов и закончился приговором Буковскому: 7 лет заключения и 5 лет ссылки. Выводили осужденного тайно — через запасную дверь. Когда его товарищи, томившиеся все это время в коридоре, попытались прорваться к нему, на пути у них вновь встали все те же "дружинники". Единственным человеком, кому удалось подбежать к машине, в которую сажали Буковского, был Петр Якир, крикнувший:
— Володя, молодец!
Два дня спустя Андрей Сахаров и Елена Боннэр приняли решение официально скрепить свои отношения. Причем, не желая широкой огласки этого события, они никого об этом не предупредили (Сахаров не поставил об этом в известность даже собственных детей, о чем потом очень сожалел). В ЗАГС молодожены отправились вчетвером, прихватив с собой двух свидетелей (чуть позже туда прибежала и дочь невесты Татьяна). Однако сохранить это мероприятие в тайне его устроителям так и не удалось: едва они пришли к ЗАГСУ, как увидели возле него полдюжины мужчин в одинаковых, очень хорошо сшитых черных костюмах. Это были сотрудники КГБ.
Вечером того же дня Сахаров и Боннэр вылетели в Киев, но не в свадебное путешествие, как могло кому-то показаться, а в рабочем порядке — им предстояла встреча с писателем Виктором Некрасовым. Тот вел переписку с главным психиатром СССР Снежневским (автором теории вялотекущей шизофрении, которую власть применяла и против диссидентов), и Сахаров с Боннэр надеялись, что эти письма будут полезны для кампании в защиту недавно осужденного Владимира Буковского.
8 января в Москве состоялась премьера 15-й симфонии Дмитрия Шостаковича. О том, как она проходила, рассказывает очевидец — друг композитора Исаак Гликман, который в тот день приехал в столицу из Ленинграда:
"На вокзале меня встретила прелестная Ирина Антоновна (супруга Шостаковича. — Ф. Р.), и мы на машине поехали домой, где нас ждал Дмитрий Дмитриевич. Выглядел он в это утро совсем недурно. Следуя своему старому правилу, он сказал, что чувствует себя хорошо, не "так себе", а просто хорошо, но за этим "хорошо" я услышал подтекст, примерно означавший: "хотите верьте, хотите не верьте