По окончании передачи мы все прошли в другую комнату, где был накрыт праздничный стол. Собралось человек 15, это были литовцы, я уже всех видел накануне у дверей суда. Были произнесены слова приветствия и тосты в мой адрес, в адрес Люси, тосты за Сережу и всех, кто не с нами… Мы отдали должное литовской кухне, в особенности удивительному, какому-то фантастическому литовскому торту…».
В разгар веселья в квартиру позвонили. Это была жена Сергея Ковалева Люся Бойцова, которая сообщила, что час назад ее мужа удалили из зала суда за то, что он назвал суд сборищем свиней (в зале кто-то из гэбистов нарочно хрюкал). С этого момента все заседания суда проходили без участия подсудимого, о чем он сильно жалел.
11 декабря сожитель актрисы Валентины Серовой по прозвищу Юкочка (он работал рабочим сцены в Театре киноактера) явился к своей возлюбленной с утра пораньше. Вторым ключом, который хозяйка выдала ему сама, открыл дверь и вошел в прихожую. И тут же увидел торчащую из кухни голову Серовой, лежащей на полу. «Опять напилась?» — недовольно пробурчал визитер и направился к женщине, чтобы помочь ей подняться. Но едва нагнулся над ней, как тут же и отпрянул — он понял, что Серова мертва. Бросился к телефону и вызвал к месту трагедии «Скорую помощь» и милицию.
Когда Серову уже увезли в морг, сюда приехала ее дочь Мария. Найдя потрепанную записную книжку матери (впрочем, искать ее долго не понадобилось — в квартире из мебели осталось только пианино да несколько стульев, а все остальное было давно пропито), она принялась обзванивать бывших коллег покойной, с тем чтобы пригласить их на похороны. Однако почти никто (!) не согласился приехать: один сослался на болезнь, другая на занятость, третья еще на что-то.
В те дни бывший муж Серовой Константин Симонов отдыхал в Кисловодске. Печальную весть ему сообщила по телефону коллега Серовой по Театру киноактера Лидия Смирнова. По ее словам: «Когда я сказала ему, что Вали нет, он закричал. Я поняла, как ему было тяжело, — такая любовь не проходит. Он попросил, чтобы купили побольше цветов и чтобы на похоронах играла музыка, чтобы она пела свои песни…».
В эти же дни на «Ленфильме» были закончены съемки фильма «Старший сын». Вернее, съемки были завершены еще в конце ноября, но несколько сцен пришлось переснимать из-за брака пленки. Так, 9—11 декабря пересняли все эпизоды «в окне», в том числе и тот, которым будет заканчиваться первая серия: там Сарафановы и их гости смеются, выглядывая из распахнутого настежь окна.
В пятницу, 12 декабря, Верховный суд Литовской ССР объявил приговор Сергею Ковалеву: семь лет колонии и три года ссылки. Публика, собранная в зале из гэбистов, встретила этот вердикт аплодисментами. Стоявший в коридоре сотрудник КГБ обратился к Сахарову и его друзьям с репликой: «Ну что, теперь вы видите, как литовцы, литовский народ одобряют приговор?». На что Сахаров ему ответил: «Неправда, литовский народ — не в зале!». Далее послушаем его рассказ:
«Мы стали пробираться к выходу. Гэбисты со всех сторон обступили нас, начали кричать, паясничать, некоторые приседали перед нами на корточки и прыгали, как обезьяны, гримасничали; другие пищали. Это было отвратительно и страшно. Так мы дошли до гардероба. Вдруг стоявшая за загородкой гардеробщица-литовка поклонилась нам и громко сказала, так, что это было слышно всем, находившимся в вестибюле, — и нашим друзьям, и гэбистам:
— Пусть бог поможет доктору Ковалеву и его друзьям!..».
12 декабря Высоцкий с Мариной Влади Заехали в гости к поэтессе Белле Ахмадулиной. Вот как об этом вспоминает А. Макаров:
«Собралась компания близких друзей. Раздался телефонный звонок. Белла сказала, что сейчас приедут Володя и Марина. Вскоре они приехали. Володя спел только что написанную песню (для ленфильмовской картины «Вторая попытка Виктора Крохина») «Баллада о детстве». Она произвела фурор. Потом еще что-то спел. Все сидели за столом — это было в мастерской Бориса Мессерера, мужа Ахмадулиной. Там был длинный стол, а дальше проем со ступеньками, ведущими выше, в мастерскую. Я увидел, что Белла сидит на этих ступеньках и что-то пишет. Володя пел, пел, пел, а когда отложил гитару, Белла без всякого предварения стала читать свои новые стихи. Получилось такое невольное вроде бы соревнование. Она так зажглась и в то же время так ревновала к этому вниманию, что даже не сумела дождаться, пока воцарится молчание, и своим небесным срывающимся голосом начала читать поразительные стихи…».
Тем временем на «Таганке» Юрий Любимов готовит замену Высоцкому в спектакле «Гамлет». На роль принца датского режиссер первоначально хотел пригласить Ивана Бортника, но тот был близким приятелем Высоцкого и поэтому от заманчивого предложения отказался. Любимов назвал его трусом и обратил свой взор на Валерия Золотухина. Уговоры длились больше часа. По словам Золотухина, Любимов объяснял свое желание заменить Высоцкого так: «С этим господином я работать больше не могу. Он хамит походя и не замечает… Уезжает в марте во Францию. Ездит на дорогих машинах, зарабатывает бешеные деньги, — я не против… на здоровье… но не надо гадить в то гнездо, которое тебя сделало». Золотухин пытался возражать: «Мы потеряем его, когда будет найден другой исполнитель. Заменить его, может быть, и следует, но, думаю, не по-хозяйски было бы терять его совсем». Любимов: «Да он уже потерян для театра давно. Ведь в «Гамлете» я выстроил ему каждую фразу, сколько мне это мук и крови стоили, ведь артисты забывают… Нет, я тебя не тороплю. Ты подумай». Золотухин: «А чего мне думать? Отказываться? Для меня, для любого актера, попробовать Гамлета — великая честь и счастье. Но для того, чтобы я приступил к работе, мне нужен приказ, официальное назначение. Официальное, производственное назначение, а там уж видно будет…».
13 декабря в Театре киноактера прощались с Валентиной Серовой. Гроб с телом установили в вестибюле. Проститься с некогда популярной актрисой пришло не так много людей, в основном ее коллеги. Венки купили дешевые, бумажные. Послушаем очевидцев:
В. Вульф: «Все стояли в зимних пальто и ждали, когда начнется гражданская панихида, а она все не начиналась. Кто-то должен был приехать, то ли из Союза кинематографистов, то ли из Госкино СССР, но «начальство» все не приезжало. И вдруг за кулисами включили магнитофон, и над вестибюлем поплыл голос Серовой:
Сколько б ни было в жизни разлук,
В этот дом я привык приходить.
Я теперь слишком старый твой друг,
Чтоб привычке своей изменить.
В фойе послышались рыдания. Мгновенно началась панихида, как будто сорвалась плотина, актрисы и актеры выходили к гробу и говорили о Серовой с нежностью, болью, обидой, горечью…
Шрамы от падения не мог скрыть грим, наложенный на лицо покойной… На портрете, висевшем у гроба, у Серовой было живое, нежное лицо, очень правдивое, уникально женственное, лицо, ставшее знаменем 40-х годов, а в гробу лежала измученная женщина, совсем не похожая на ту, что была на портрете…».
А. Серова: «Когда Валя умерла, то на похоронах ее не узнавали. Так, лежит какая-то женщина, старая, дряхлая, простая. А мать сидит и кулаком на нее — дескать, «вот до чего ты дожила!». Мать еще жива была. Дочь Маша пришла в цигейковом пальто и джинсах. Симонова на похоронах не было, он в Кисловодске отдыхал. Недалеко. Но он не захотел приехать. Говорят, он послал ей сто гвоздик…».
Л. Пашкова: «Поглядела на умершую, и сердце сжалось от боли. Неужто это все, что осталось от самой женственной актрисы нашего театра и кино? Ком застрял в горле. Вынести это долго не могла. Положила цветы и ушла из театра. Часа три ходила по Москве и плакала…».
Продолжается кровавый путь 29-летнего рецидивиста Александра Жидкова по прозвищу Спартак. Как мы помним, в конце ноября он вместе с двумя подельниками убил случайного собутыльника, по пьяной лавочке рассказавшего о золотой заначке в камере хранения на вокзале Пермь-II.. Золото убивцы так и не нашли, но болтуна, после нескольких дней пыток, убили. Затем расправились и с невольной свидетельницей преступления — хозяйкой квартиры. Милиции найти душегубов тогда так и не удалось. В результате те вскоре объявились снова.
13 декабря Жидков и 18-летний Михаил Веретельник по прозвищу Козырь задумали взять совхозную кассу в деревне Денисово Чусовского района. Вооружившись четырьмя (!) ружьями и двумя ножами, они отправились в поселок Сылва Пермского района, чтобы подключить к делу еще одного кореша — Мирона, с которым Жидков познакомился на лесоповале в Ныробской зоне строгого режима. После двухчасового сидения за бражкой троица отправилась на станцию. По дороге преступников сильно развезло, и Жидков с Мироном повздорили из-за какого-то пустяка. Спор разрешился в духе ковбойских фильмов: Жидков с одного выстрела уложил кореша на снег. После чего путь на станцию продолжили двое.
Однако, пройдя метров триста, Жидков внезапно вспомнил, что оставил при убитом ружье. Решили вернуться. А когда пришли на место, обнаружили, что Мирона на месте нет. Тогда по кровавым следам на снегу они отправились в погоню. Вскоре увидели, что Мирона волокут под руки две женщины и мужчина (это были мать и сестра Мирона и его знакомый). «Ах вы падлы!» — закричал Жидков и открыл огонь по невинным людям. Обе женщины были убиты наповал с первых же выстрелов, а вот мужчине повезло — он получил легкое ранение и сумел убежать. Сам Мирон стал подниматься с земли, но Жидков расстрелял его в упор. Потом выяснится, что в горячке выстрел получился неудачный — Мирон выживет.
Забрав злополучное ружье, убийцы продолжили свой путь на станцию Сылва. Но на самом подходе к ней внезапно заметили на скамейке спящего бродягу. В Жидкове вновь взыграла жажда убийства. Достав нож, он осторожно приблизился к несчастному и хладнокровно перерезал ему горло. Просто так… Затем бандиты захотели свести счеты с дежурным милиционером, но того спасла от гибели случайность — за несколько минут до этого он покинул свой кабинет по какой-то надобности. Но бандиты компенсировали неудачу со случайными людьми — мужем и женой, ожидавшими поезда на пла