стояла. Честь ей и хвала. А вы так бесцеремонно с ней поступили в своей книжке. Перегнули палку. Это вам надо было выбрасываться из окна. Такой финал произвел бы на читателя еще больший эффект. Правда, вы уже тонули однажды. Не решились повторяться. Новый роман — новая жертва. Но что теперь говорить, книга имела колоссальный успех, а подробности известны только избранным и близким.
Долгий монолог Бурцевой выглядел по-шекспировски страстным и напряженным. Слепцов успел допить весь коньяк. По логике вещей она права в своих умозаключениях. Но так может рассуждать сытая, избалованная судьбой женщина. Так оно и есть. Такие из окон не выбрасываются.
— Вы разговаривали с Лилей? Или Аленой, как хотите!
— Нет, я получила от нее письмо. Почерк Алены мне хорошо известен. А потом она перечислила деньги на счет моего издательского дома. Чуть позже пришел конверт с иллюстрациями к книге. Я выполнила ее поручение. Три экземпляра переслала в Париж на имя Лили Бертран в издательство «Лемар». Но честно вам скажу, у меня такое подозрение, будто она где-то рядом. Возможно, в Москве.
— Женское чутье?
— Что-то в этом роде.
— Почему же она не объявилась раньше?
— Не знаю. Вы же вернулись к своей первой жене и уехали жить в пригород. Теперь Алла Васильевна умерла и вы вновь свободны. Такие женщины, как Леночка, любят только один раз. Я не верю, будто она к вам остыла и завела себе мужа, семью и возится с пеленками. Такое мне и в голову прийти не может. Ждите сюрпризов.
Слепцов ничего не ответил. Эта властная, богатая женщина не терпела возражений. Она слышала только себя.
Надежда Павловна встала.
— Мне пора. Удачи вам, Павел Михалыч. Буду с нетерпением ждать новый бестселлер из-под вашего пера.
Она ушла, оставив писателя в раздумьях.
Зачем главному редактору модного женского журнала, медиамагнату в юбке, понадобилось тратить большие деньги на издание книги, прошедшей пик своей популярности. Какую игру затеяла Бурцева? Вопросы без ответов. Прошел год после гибели Лили. Никто о ней ни разу не вспомнил, и о нем все давно забыли. Жизнь слишком динамична. Нет новых книг на прилавках и нет автора. Слава скоротечна. Без постоянного напоминания о себе, настойчивого пиара, громких заявлений невозможно остаться на плаву…
Слепцов подозвал к столику метрдотеля.
— Скажите, любезный, как вы узнали, что я писатель?
— Столик заказывала дама по телефону. Она заказала его на ваше имя и добавила к этому, что вы знаменитый писатель.
— А я, наивный, предположил, будто меня еще помнят.
— Сожалею. На чтение книг не хватает времени.
— Удивительно, что их вообще читают.
Слепцов оставил деньги на столе и ушел. Заказанный ужин так и остался невостребованным. Прикупив в буфете фляжку коньяка, он сунул ее в карман плаща и ушел.
Идя к машине, Слепцов пролистал книгу. Великолепная, плотная бумага, чудный переплет и иллюстрации, похожие на гравюры. На первой был изображен горящий дом. За пожаром наблюдал мужчина. Точнее, только силуэт. В начале книги на пожаре погибает мать Лили. Но кто мог наблюдать за пожаром? Поджигатель? В книге он лишь намекал на возможных преступников. На следующем рисунке вновь появился мужской силуэт. Черная зловещая фигура. На кровати лежал окровавленный труп. Слепцов попытался вспомнить сюжет. Был такой момент. Бандиты ворвались в больничную палату тяжело раненого полковника милиции и расстреляли его в упор. Что мог означать силуэт неизвестного? Незримое присутствие автора, сочинившего кровавую историю? Похож. Только без лица. На других рисунках зловещая тень также присутствовала. Но он не стал разглядывать картинки. Темно и настроения нет. Слепцов бросил книгу на заднее сиденье и тронул машину с места.
Его остановили на Гоголевском бульваре. Когда-то это должно было случиться. Расслабился. Раньше поеле рюмки ни за что за руль не садился, а теперь не получается. Не на электричке же мотаться в Москву и обратно.
Капитан попросил предъявить документы. Предъявил. Лучше помалкивать.
— Вы что же, Павел Михалыч, дальтоник? Едете на красный свет, как на зеленый.
— Извините, задумался.
Слепцов достал бумажник и вынул из него сто долларов.
— Договоримся.
— Кажется, вы выпили?
— Самую малость.
Опытный мент. Мужика в такой упаковке и с такой машиной за сто долларов не отпустят. Пришлось добавить еще четыре сотни, но капитан денег не взял.
— Уберите деньги. В моей машине сидит инспектор из службы собственной безопасности. Хотите срок получить за дачу взятки?
— Что же делать?
— Возвращаться домой на трамвае. Права останутся у меня, а машину мы отправим на штрафную стоянку. Утром, когда проспитесь, позвоните в службу эвакуации автомобилей, и вам скажут, где забрать машину. А за правами придете ко мне. Тогда и поговорим.
— Где же вас искать?
— Третий отдел ГИБДД Центрального округа, капитан Максимов.
Пришлось идти пешком. Он даже зонт с собой не взял. Моросил мелкий дождик, сырость пронизывала до костей. Влип. Когда-то его каждый мент узнавал в лицо. С любым инспектором мог договориться. Сошел с арены — и тут же забыли. Популярность вещь капризная, требует подпитки. Прожорливая стерва!
Павел перешел улицу и поднялся на бульвар. Сидя на мокрой скамейке, он попивал коньяк из горлышка и думал о своем.
Хороший хозяин собаку не выгонит на улицу в такую погоду, а он сидел, не обращая внимания на дождь, и копался в своих мыслях. Ни одной живой души вокруг.
Допив коньяк, он выбросил фляжку в урну, спустился по ступенькам на проезжую часть и, остановив первого попавшегося левака, попросил отвезти его на Таганку.
Шел первый час ночи, когда он добрался до известного ему бара. Как это ни странно, но его узнали. В последний раз он забредал сюда года полтора назад. Знакомая сутенерша стала еще толще, а золотых коронок во рту прибавилось. Зайчиков пускать можно при ярком освещении.
— Сдал, голуба. Однако пыл еще не растерял, коли старые тропы не забываешь.
— Полина еще работает?
— Куда же она денется. Пока есть спрос, есть предложение.
— Каковы ныне ставки?
— Тебе сделаем скидку. Двести за ночь.
— Нет вопросов. Где она?
— Сейчас доставим в подарочной упаковке.
Полина ничуть не изменилась. Девушка стоила своих денег. Главное, она имела терпение выслушивать его. Все лучше, чем разговаривать с початой бутылкой.
Слепцов отдал деньги сутенерше и вывел девушку на улицу.
— Вижу, у тебя опять какие-то проблемы, Пи?
Он усмехнулся. Отвык от собственной клички. Полина не называла его по имени. Сокращение «Пи», от писателя, соответствовало ее характеру. Слушать умела, а говорить не любила. Пара фраз после занудства собеседника нередко ставила все на свои места. Неглупая баба.
— У тебя есть крыша до утра? — спросил он без надежды на положительный ответ.
— Не надейся.
— Тогда едем на дачу. Квартиру в Москве я продал год назад.
— А где твоя тачка?
— Отняли час назад с правами вместе.
— Плохо ты кончишь, Пи. Все у тебя вверх тормашками. Стой здесь. Сейчас такси найду.
Один псих согласился ехать за город, потребовав двести долларов. Слепцов о деньгах не думал. Его финансовые проблемы кончились после получения огромного наследства, оставленного покойным композитором Акишиным в знак благодарности за книгу, о нем написанную.
Сели в машину и поехали.
— Ты так и не нашел ответа на гамлетовский вопрос? — спросила девушка.
— «Быть или не быть?»
— Жениться на молодой или нет.
— Женился, а потом она погибла. Выбросилась с девятого этажа.
— Закономерно. Иначе ее выбросил бы ты.
— Возможно. Но, скорее всего, у меня не хватило бы духа. Я тряпка. Она была женщиной с железной волей.
— Брось, Пи. Ты мой старый клиент. Не одну ночь я выслушивала твое нытье. К слову сказать, книгу про твою молодую жену я тоже читала. Любопытство во мне еще живет. Вранья в ней много. Что касается финала, то я уверена, что ты сам подтолкнул ее, и девчонка вылетела в окно. Такие бабы не накладывают на себя руки. Они любопытны, как я. Им интересно жить, чтобы узнать, что будет дальше. Впрочем, она и жить-то не начинала.
— Вот и ты меня не понимаешь. Одна светская львица утверждает, что Лиля жива и выкинуть в окно я ее не мог. Меня бы арестовали как подозреваемого, а ты говоришь, что я ее сам выкинул. Появится некто третий и выдвинет новую версию.
— Радуйся. Ты написал книгу, конец которой должен домысливать читатель. Заставил кого-то думать. Обычно читают для отдыха, без напряга для мозгов. Прочел и забыл. Люди устали, своих проблем выше крыши, а тут еще ты им голову морочишь. А насчет ареста твоя подруга не права. Ты не указал в книге время суток. А если ты сбросил ее ночью? Вокруг ни души. Вполне успел бы смотаться.
— Смылся. Подфартило.
— Значит, я права?
— Нет. Автор — хозяин сюжета. Париж далеко, что там происходило на самом деле, никто не знает. Боюсь, теперь и я не знаю, как там развивались события. Может, мне сюжет приснился во сне, а я в него поверил.
— Но ты же женат на Елене Новоселовой?
— Женат.
— И у тебя нет свидетельства о ее смерти?
— Нет.
— Значит, она объявится после твоей смерти. Как дочка Акишина, о которой никто ничего не знал. Из воздуха слепилась, хапнула наследство и исчезла. Или это тоже плод твоей фантазии?
— Об Акишине я написал первую из этой серии книг. Аркаша — не вымысел. Все так и произошло. Я не Акишин, мое наследство слишком скудное, чтобы на него зариться. У меня ничего нет.
— Да? А я поверила в историю с золотыми монетами.
— Вот уж не думал, что в такой бред поверят.
— У меня есть основания верить, Пи. Когда ты снял меня в последний раз с точки, ты здорово напился. А на прощание сунул мне две монеты. У тебя денег под рукой не оказалось. Я хотела их выбросить, а потом показала девчонкам. Они оказались золотыми. Нам за них отвалили кучу денег.