не нужно заслуживать, горе – не ошибка, успокоить горе – не значит предать тех, о ком скорбишь. Жизнь – не сюжет, который «раздувается и достигает кульминации», и нельзя сводить жизнь только к достижению результатов[450]. Ответственность за справедливость не стоит сводить к обвинениям, и хотя нам не дано удостовериться, что мы сделали все, что могли, это не повод ничего не делать. Человеческая жизнь не обязательно бессмысленна, в ней есть место надежде.
Некоторые из этих выводов сделаны в Новое время, некоторые – совсем недавно, но есть и те, что уходят корнями в далекое прошлое. В 1991 году ирландский поэт Шеймус Хини написал пьесу «Исцеление под Троей», адаптировав трагедию Софокла «Филоктет», впервые поставленную в 409 году до н. э., – примерно в то время, когда родился Диоген. Греки осадили город Трою, герой Ахилл мертв, и прорицатель говорит им, что без Филоктета и его волшебного лука войну им не выиграть. Проблема в том, что Одиссей еще по дороге в Трою бросил Филоктета на произвол судьбы: укушенным змеей, пораженным гноящейся раной. «Я его бросил», – признается Одиссей, «– с ногой, изъеденной болезнью – / Вернее с тем, что от нее осталось, пока она / не сожрала саму себя»[451]. Единственная надежда – возвращение Одиссея на необитаемый остров Лемнос, где ждет Филоктет. Одиссей берет с собой Неоптолема – убитого горем сына Ахилла. По их задумке Неоптолем должен обмануть Филоктета, представив Одиссея их общим врагом, и вернуть Филоктета в Трою, чтобы выиграть войну.
Однако все складывается неожиданным образом. Неохотно согласившись соврать, Неоптолем все же завоевывает доверие Филоктета, но его охватывает стыд, когда Филоктет начинает говорить:
«Представь, сынок,
Совсем пустую бухту.
Ни одного в ней не осталось корабля.
Лишь пустота.
И нет в ней ничего, за исключеньем
Биенья волн и боли моей раны»[452].
Неоптолем во всем признается. И все же, говорит он Филоктету, пророчество богов должно исполниться. Филоктет должен отправиться в Трою, где целитель Асклепий вылечит его рану.
Так и получилось.
«Исцеление под Троей» – пьеса о немощи, одиночестве, горе, неудаче, несправедливости, бессмысленности жизни и надежде. Но еще – о бездушии, с которым мы порой относимся к больным и раненым, об одиночестве боли, о воле к жизни перед лицом страданий, о том, как горе может привести нас к ошибкам, о сменяющих друг друга неудачах и успехах, о соблазнах несправедливости и перспективе спасения. Это пьеса и о «дуге нравственности» и о том, как тайна мира, его непредсказуемость – прихоть богов – создает или скрывает смысл, создает пространство для надежды и для действия. Здесь звучит призыв к состраданию и мужеству, призыв к справедливости в несправедливом мире. В конце пьесы хор уговаривает Филоктета отправиться в Трою и вступить в бой:
История говорит, не надейся,
стоя по эту сторону гроба. Но раз в жизни
долгожданная волна справедливости
может подняться,
И тогда
надежда и история сложатся в рифму[454].
Поэт не хуже нас знает, что «надежда» и «история» не рифмуются, но однажды, в какой-то немыслимой гармонии, рифма вполне может возникнуть.
Благодарности
Появлению этой книги на свет способствовала мой литературный агент Эллисон Девероу: она сказала, что мне вовсе не обязательно ее писать. Я благодарен ей за терпение, такт и редакторскую мудрость. Но больше всего я благодарен ей за веру в меня как писателя.
Спасибо, Эллисон.
Кортни Янг из издательства Riverhead – замечательная и проницательная редактор.
Ее способность безошибочно выявлять неясности и путаные мысли уберегла меня от множества ошибок. Крис Уэллбелав «пристроил» книгу прекрасной Хелен Конфорд из издательства Hutchinson Heinemann. Спасибо, Крис и Хелен, за то, что так внимательно читали, за то, что сделали мой текст более выразительным и чуть менее категоричным, а также за то, что сказали мне, что именно в нем не получилось.
Несколько моих друзей прочитали черновики этой книги в рукописи летом 2021 года и уложились в срок. Спасибо Мэтту Бойлу и Дику Морану за участие, поддержку и критику.
Для меня они – воплощение интеллектуальной честности, и я благодарен им за помощь. Иан Блечер прислал подробные комментарии, прочитав один из первых вариантов книги, и благодаря им я внес в нее множество правок. Я знаю, что мне не сравниться с блистательностью его собственных текстов, но я сделал всё, что смог. Спасибо Саре Николс за критически важные советы в отношении начала книги.
Эль и Маре я обязан больше, чем могу выразить словами. Их стойкость и поддержка помогают мне оставаться в здравом уме. От них обеих я узнал о любви и утрате, справедливости и неудачах. Эль – образец самообладания, честности и нравственной силы, хотя моя любовь и не зависит от этих качеств. Гений Мары повлиял на все главы этой книги.
Никто не сделал больше нее для формирования моей интеллектуальной судьбы и понимания, что значит быть писателем. С другой стороны, мы оба формировали жизнь друг друга – внутреннюю и внешнюю – на протяжении двадцати пяти лет. Мы живем в смутное время, и мне повезло, что я проживаю его вместе с ней.