Из всего этого можно заключить, что тигр и не так вреден и не так страшен, как раньше думали. Этот хищник во многих местностях (по крайней мере в Индии) приносит больше пользы, чем вреда, и только в редких случаях бывает очень опасен.
Обыкновенно говорят, что тигры бросаются на добычу так же, как и львы: измерив расстояние, они прижимаются к земле, а затем большим прыжком вскакивают на жертву. Это не совсем верно. Вся сила нападения тигра заключается в его неожиданности. Если тигр сумел незаметно подкрасться к добыче, то он схватывает ее без всякого прыжка. Если же добыча довольно далеко от него, он настигает ее несколькими быстрыми скачками. Когда животное убегает, тигр гонится за ним. При этом, если животное большое, тигр всегда старается ударить его по задним ногам. Если тигру нужно обогнать добычу, он делает это незаметно, пробираясь через чащу зарослей, и тогда бросается на добычу сбоку. Тигр не прекращает преследования, как другие кошки, после первого неудачного нападения, а упорно гонится за добычей. Обыкновенно думают, что раны, нанесенные тигром, очень тяжелы и трудно заживают, но Фэйрер, основываясь на собственном опыте врача и охотника, отрицает это. Удары лапы тигра не настолько сильны, чтобы сломать большую кость. Больших животных тигр убивает так же, как лев, переламывая им шейные позвонки. По мнению Форзита, тигр схватывает животное прямо за затылок; по словам Сандерсона, Блэнфорда и других натуралистов, он чаще схватывает животное за горло, а затем уже зубами и лапами переламывает ему шею. Сандерсон, много раз наблюдавший нападения тигров, рассказывает про такой случай. Он велел привязать молодого быка к пню на очень короткую привязь, а в нескольких шагах от пня устроил себе на дереве, на высоте трех метров, скрытое помещение. «Я взлез на дерево, — говорит он, — около пяти часов вечера. После захода солнца яркий свет луны осветил окружающую местность. В начале седьмого часа я услышал глухое ворчание тигрицы, которая выходила из прохладного убежища в прибрежных кустах, где она провела жаркие часы индийского дня. Беспокойство быка предупредило меня о ее приближении. Скоро я заметил зверя, который, припав к земле на расстоянии нескольких метров от жертвы, внимательно ее рассматривал. Между тигрицей и быком находился пень, от которого несчастный бык, привязанный за рога, не мог убежать. Тигрица понимала, что добыча не может от нее уйти, но веревка, которой бык был привязан, внушала ей подозрение. Несколько минут оба животных оставались в том же положении, и при этом стояла такая тишина, что малейшее мое движение могло бы помешать нападению. Наконец тигрица поднялась и тихими шагами приблизилась к быку, не делая никакого прыжка. Пасть тигрицы приходилась почти у самого горла быка. Она уже готовилась схватить его, но мне стало жаль несчастной жертвы, и я прицелился из своей двустволки. При этом я немного зашумел ветвями. Тигрица тотчас оглянулась и стала внимательно смотреть в мою сторону. Она, наверное, убежала бы, но я выстрелил. Моя первая пуля повалила ее на землю, а вторая убила на месте. Бык, который до сих пор стоял неподвижно и не издавал ни звука, после выстрелов стал бешено кружиться около пня, перепрыгивая всякий раз через труп тигрицы».
Свою добычу тигр обыкновенно утаскивает куда-нибудь в густые кусты. Сандерсон рассказывает, что он видел, как сильный тигр-самец утащил тяжелого быка через густой кустарник на расстояние в триста шагов. Когда тигру не мешают, он наедается досыта. По достоверным сведениям, он может съесть зараз около тридцати килограммов мяса. Он почти всегда начинает есть животное с задней части и только изредка с боков. Во время еды он время от времени подходит к водопою и много пьет. Иногда он опускает голову в воду даже до самых глаз, чавкает и фыркает, как будто хочет хорошенько выполоскать свою окровавленную пасть. Насытившись, тигр засыпает и спит долго, вставая иногда лишь для того, чтобы напиться. Вечером следующего дня, между четырьмя и девятью часами, он обыкновенно возвращается к добыче, если остатки ее уцелели от зубов шакалов и гиен. Тигр неразборчив в пище и, подобно льву, не пренебрегает падалью и гнилым мясом.
Охотятся на тигра и при помощи сетей. В больших и густых лесах почти невозможно охотиться за ним другим способом, так как зверя там трудно увидеть. Выследив тигра, прорубают в лесу довольно широкую и извилистую просеку. Ее начинают недалеко от логовища тигра и кончают у того места, куда предполагается его загнать. В конце этой просеки устраивают загородку из сетей, образующую почти замкнутый круг. Сети имеют от 12 до 14 метров в длину и до 4 метров в вышину. Их делают из крепких веревок. Отдельные сети соединяют и укрепляют на двойных кольях. За сетями становятся люди с копьями. Вдоль всего пути, по которому должен пройти тигр, находятся загонщики, которые не позволяют тигру уклониться в сторону. Если в такую западню случайно попадает леопард, он тотчас бросается на сеть. Иногда ему удается ее перепрыгнуть, но чаще все-таки его убивают. Тигр ведет себя иначе. Он осторожно крадется вдоль сети, но не пытается через нее перескочить, а стремится прорваться сквозь цепь загонщиков у краев сети. Его всюду встречают криком и шумом. В большинстве случаев он прячется в густых кустарниках, окруженных сетью. С этого момента судьба его решена, он погиб. Охотники быстро смыкают сети у оставленного раньше прохода, образуя сплошной круг не более ста метров в окружности. Вокруг замкнутой сети зажигаются огни. Сто или сто пятьдесят индусов караулят окруженного тигра. Некоторые из них стоят с копьями у самой сети, чтобы прогнать тигра, если он приблизится к ней. Но в большинстве случаев хищник не показывается. Тогда пятнадцать или двадцать человек, вооруженных копьями, входят внутрь ловушки. Они охраняют от нападений тигра нескольких дровосеков, которые вырубают в кустах просеку до пяти метров шириной. Во время этой работы люди держатся тесной толпой, зная по опыту, что ни один тигр, ни одна тигрица, даже защищая детеныша, не решится напасть на группу вооруженных людей. Индусы вообще боятся тигра только в том случае, если он ранен. Когда просека готова, охотники с винтовками помещаются в конце ее, а копьеносцы выгоняют на нее тигра. Здесь его убивают выстрелами или загоняют в сеть.
Совсем иначе ведет себя тигр, если он ранен и его преследуют в открытом поле один или несколько охотников. Только неопытный охотник решается отыскивать в джунглях раненого тигра. Среди густых зарослей зверь имеет все преимущества перед охотником и может напасть на него раньше, чем тот успеет прицелиться. Тигр в этом случае храбро защищает свою жизнь. Он не отыскивает человека, но немедленно бросается на него, как только тот приблизится. Издаваемый им в это время громкий рев, похожий на кашель, так страшен, что способен отнять мужество даже у самого смелого охотника. В Индии для преследования раненого тигра в джунглях обыкновенно пользуются слонами. Стрелки садятся на них, чтобы обезопасить себя от внезапных нападений, тигра. Стая хороших собак тоже прекрасно помогает охотнику и почти устраняет всякую опасность.
Кроме описанных способов охоты на тигра, существует много других. Немало истребляют тигров ловушками, устроенными в виде сруба с падающей дверью или в виде глубоких ям, покрытых хворостом. Но самая интересная и оригинальная западня — это настороженное копье. На Суматре, по словам натуралиста Форбса, туземцы прикрепляют острое копье к длинной упругой жерди, которую сильно изгибают, натягивая веревкой. Орудие это помещают около отверстия в изгороди, через которое должен пролезть тигр, привлеченный живой приманкой. Пробираясь, тигр отдергивает веревку, натягивающую жердь. Жердь стремительно распрямляется, и копье прокалывает тигра насквозь. В других местностях настораживают лук с ядовитой стрелой, которая при малейшей ране причиняет смерть. Европейцы и туземцы ставят также настороженные ружья, которые стреляют в тигра в упор, когда он схватывает приманку. Уничтожают тигров и при помощи мяса, отравленного стрихнином.
Кроме человека, у тигра, кажется, нет врагов. До какого возраста может тигр жить на свободе — узнать трудно. Некоторые сведения дает об этом Сандерсон, который убил очень крупного тигра-самца, известного туземцам в течение двадцати лет. У этого тигра не было заметно никаких признаков старости: зубы были целы и не очень стерты, и только мех начинал немного выцветать.
Лучшие знатоки тигров утверждают, что тигрица рождает не каждый год, а через два или три года. При матери всегда находят или очень маленьких, или уже взрослых детенышей, но никогда не замечали котят двух возрастов. Годовалые тигры уже умеют хорошо прятаться от врагов и принимают участие в охоте. Сандерсон однажды застрелил тигрицу, с которой был маленький детеныш. Тигренок убежал в лес и так хорошо спрятался, что в чаще его было трудно найти. Сандерсон велел тотчас окружить его убежище сетями. Когда охотник вместе с загонщиками вошел в огражденное пространство, тигренок храбро бросился на них, фыркая и скаля зубы; он яростно царапал загонщиков и отбивался даже тогда, когда его связали. Он весил больше восемнадцати килограммов. Ему в это время было не более десяти недель. В этом возрасте тигра приручать уже трудно, поэтому его посадили в клетку. «Молодые тигры, — продолжает Сандерсон, — очень милы и в высшей степени добродушны, но это бывает лишь в тех случаях, когда они пойманы в возрасте менее месяца и не привыкли еще жить на воле и бояться врагов. Если они старше года, то приручить их очень трудно. Взятые во-время, тигрята привязываются к своему хозяину. Они повсюду за ним следуют, а если он сидит, то ложатся у его ног. Они радостно фыркают, когда их ласкают. Если их кормят мясом, то они отказываются от всякой другой пищи и — даже в самом юном возрасте — отворачиваются от молока. Напрасно думают, что от сырого мяса молодые тигры дичают. При кормлении сырым мясом они не только лучше развиваются, но, если им давать мяса много, они легче делаются ручными. Четырехмесячные тигры уже довольно велики и сильны, но их все еще можно держать на свободе. Я держал пару молодых тигров до восьми месяцев; они очень мило играли друг с другом, с людьми и ручным медведем, который жил у меня в доме. По моим наблюдениям, тигры, прирученные смолоду, не выказывают ни коварства, ни хищничества, если только им дают пищи досыта.