а их награда за огромные жертвы и неиссякаемую надежду.
Миоцен лишь мельком глянула на прихожан.
Она не хотела, чтобы в этом ее визите в Храм кто-либо увидел нечто особенное; ни в глазах, ни в манере поведения она не должна была выдавать себя.
- И когда день придет, - вещал священник, - мы поднимемся! Мы вознесемся!
Затем он быстро развернулся, его серая роба взлетела, а рука начала делать драматические пассы, направленные к верхушке башенки. Тут он заметил Миоцен с охраной, и служба мгновенно превратилась в этикет.
- Мадам! - закричал он, кланяясь.
- Мадам, - вслед ему закричали все и подались вперед на своих железных сидениях.
К счастью, Вице-премьер уже добралась до ступеней, ведущих в библиотеку. Поспешно махнув рукой прихожанам, почти не оглядываясь, она начала подниматься, оставив охрану и администраторшу позади.
- Так нельзя, мадам, - запротестовал один из охранников и бесцеремонно остановил ее, положив тяжелую руку на эполет.
Она замедлила шаг, и пропущенный вперед охранник первым пошел вверх По спиральной лестнице, проходившей через самое сердце огромного здания. Если Миоцен не изменяла память, то архитектором этой лестницы была некая дама из внуков, которая в качестве прообраза использовала спираль ДНК. А то, что спираль была лишь частью современных генов, вроде бы не имело значения. Просто эта форма устраивала архитектора как символ. Как восхождение от старого языка к новейшему… или что-нибудь еще в таком духе…
Для Миоцен все символы значили не более чем костыли для хромого. Это мнение сформировалось у нее уже давно, и последние три тысячи лет оно только укреплялось.
А символов был полон не только Храм, но и эта новая квазирелигия. Солнце класса Г приравнивалось к семенам дерева добродетели. Какая чушь! Сколько их было в универсуме! Миоцен сама видела много, очень много таких солнцеподобных звезд. Она могла растолковать прихожанам, что путать солнце и семена нельзя, нельзя ни в чем, ни в цвете, ни в яркости. Золото - это просто металл, а солнечный свет…
И все-таки.
Идея этого Храма и его разномастных религий принадлежала и ей тоже. Она отдала приказ о его строительстве отнюдь не из циничных побуждений, нет. Храм должен был стать основанием грядущего моста. И нравственным, и материальным. Было крайне важно, чтобы Преданные как следует поняли, что же именно должно произойти. Если они не поймут и не оценят этой цели и, не дай бог, предадутся опасному и нелепому верованию Бродяг, то выбраться с Медуллы будет невозможно. Храм и десятки других маленьких храмов по всей стране должны были стать очагами и средоточиями просвещения. Если людям для достижения слаженного понимания необходимы символы и глупые метафоры - пожалуйста. Миоцен просто хотела, чтобы поколение внуков перестало быть настолько изобретательным и не лезло в дела, в которых практически мало что смыслит.
Охранник впереди замедлил шаг и обратился к кому-то за дверью. Там оказалась целая рота, вооруженная крупнокалиберным оружием. Все со школьным любопытством рассматривали одетого в обыкновенную одежду молодого мужчину с волосами, собранными в хвост на затылке, который листал книгу с описанием технических данных Корабля.
Как и полагалось находящемуся под следствием, у него была кличка.
И кличка была - Доблестный.
Миоцен негромко произнесла его имя, но человек, казалось, не слышал ее; он был погружен в диаграмму атомного реактора на антивеществе. Однако вместо того, чтобы обратиться к перебежчику еще раз, Миоцен встала на другом конце огромного стола и стала ждать, наблюдая, как его серые глаза впитывают все основные понятия и принципиальные схемы, начерченные ее коллегами по памяти.
Перебежчик обратил внимание на то, что он не один, далеко не сразу.
Он оторвал глаза от диаграммы, словно вынырнул из тумана, проморгался и сказал:
- Да. - И затем: - Это неверно.
- Извините?
- Это не будет работать, уверяю вас. - Он приподнял страницу за черный уголок и перевернул. Там был изображен тот же реактор, но выполненный по памяти другим капитаном. - Несущее судно недостаточно сильно. Даже вполовину не тянет.
Как и все поколение внуков, он был явно талантлив. Взглядом и жестом Миоцен приказала охране оставить их вдвоем.
- А на какое время вам нужна библиотека? - встряла-таки администратор и, чтобы объяснить свою бесцеремонность, добавила: - Сюда должны прийти исследователи из биолаборатории Обета и Мечты. У них важный приоритетный проект…
- Подождут, - проворчала Миоцен.
- Слушаюсь, мадам.
- Ни одному слову здесь верить невозможно, - ни с того ни с сего во всеуслышание объявил гость по кличке Доблестный. Он говорил громко и беспардонно. - Я-то думал, что припаду к какому-то фантастическому фонтану мудрости и знаний или чего-то в таком духе. Но вижу кругом одни ошибки, куда ни сунься - одни ошибки!
- Хорошо,- спокойно ответила Миоцен. - В таком случае, нам повезло, что появились вы.
Перебежчик с отвращением захлопнул том.
- Отойдите на расстояние выстрела и ждите, -приказала Миоцен охране, а администраторшу попросила: - Спуститесь вниз и скажите всем этим молящимся, что Вице-премьер желает услышать длинную и очень громкую песнь.
- Какую песнь? - растерялась женщина.
- О, какую угодно. Совершенно любую.
Перебежчик как бы состоял из двух неравных эмоций: две трети высокомерия и треть страха. Это была полезная комбинация.
Сидя за столом рядом с Миоцен, Доблестный попытался выразить свои чувства улыбкой, однако не был достаточно искушен в науке мимики, и улыбка вышла похожей, скорее, на болезненный оскал. Но его серые глаза при этом раскрылись шире.
- Я сказал им, что мне крайне необходимо увидеть вас, - заявил он. - Только вас, и притом как можно скорее.
- Я мадам Миоцен.
- Пардон? - тупо переспросил он.
- Я ваша единственная надежда, - спокойно сказала она, откидываясь на спинку высокого стула, словно отстраняясь от столь неприятного существа. - Вы доживете этот день до конца только в том случае, если я это позволю. Не позволю - умрете. И вообще, я думаю, что вполне заслужила, чтобы мое имя все произносили правильно и с должным уважением.
Он посмотрел на свои руки.
- Мадам Миоцен.
- Спасибо, - Миоцен косо улыбнулась и медленно, почти равнодушно открыла яркую хромированную коробку своего ноутбука, намереваясь прочесть то, что и так было известно ей наизусть. - Как мне передали, вы имеете нечто мне сообщить. Нечто, предназначенное только для моих ушей.
- Да… мадам Миоцен… - Он с трудом сглотнул слюну. - Надо что-то делать с этим нашим миром…
- Это не мой мир, - отрезала она.
Доблестный кивнул и замолчал, раскрыв глаза до последнего предела.
Миоцен смотрела на маленький голубой экран.
- Говорят, что вы являетесь потомком Дью во втором поколении…
- Да, он приходится мне дедом. Мадам.
- А ваш отец?
- Тилл.
Она подняла голову, вглядываясь в перебежчика так, словно не видела раньше этого фамильного сходства, выдержала паузу и небрежно заметила:
- Но детьми Тилла являются многие Бродяги, если я правильно понимаю.
- Да, мадам.
- И никакой чести в этом нет. Вас полно, как…
- Да, конечно… - заколебался он. - Да, мадам, никакой особой чести в этом нет.
Миоцен нажала несколько кнопок, проверяя информацию всех следователей, занимавшихся этим делом. В каждом рапорте были ключики к характеру этого человека, но окончательно верить нельзя было ничему.
- Итак, вы утверждаете, что наши книги неточны. Перебежчик часто задышал и заморгал.
Душа - вещь переменчивая, и теперь надменность ушла куда-то вглубь, а на поверхности оказался лишь все возрастающий, усиливающийся страх.
- Так они действительно неточны?
- Я полагаю, что местами… да.
- Вы что, уже когда-нибудь строили подобный реактор, какой представляют эти диаграммы?
- Нет, мадам.
- Или у Бродяг есть подобные реакторы?
- Нет.
- Вы уверены в этом?
- Я не могу быть уверенным абсолютно.
- Но у нас тоже их нет, - призналась Миоцен. - Для самых современных требований нам вполне хватает наших геотермальных растений.
Перебежчик закивал и попытался произнести комплимент.
- Это удивительный город, мадам. По дороге сюда мне позволили увидеть его немного.
- С их стороны это ошибка. Перебежчик прикусил губы.
- И у Бродяг есть такие большие города? - с улыбкой поинтересовалась Миоцен. - С почти миллионным населением?
- Нет, мадам. Нет.
- Да, мы достигли многого. Почва под нами прочная и надежная, и мы продолжаем сохранять ее именно в таком виде. Землетрясения рассеиваются или вообще отводятся в безопасные районы. Железо течет в приспособленные для этого зоны, точнее говоря, в искусственные кратеры.
- У Бродяг, конечно, нет подобных технологий, - поспешил признаться перебежчик, идя навстречу ее желаниям.
- Ведь вы по-прежнему кочевники? В основном?
- Я больше не Бродяга, - несколько смутился он и сдавленным тихим голосом добавил: - Мадам.
- Но, как я полагаю, можете много о них рассказать? Вежливый кивок.
- Вы немало знаете об их жизни. Об их технологиях. Может быть, даже о конечных целях.
- О да. Да! Но и нет, мадам.
- Неужели? Вы не знаете, чего хочет Тилл?
- Совершенно отчетливо - нет. - Он снова сглотнул, будто от боли. - Мой отец… то есть Тилл, никогда полностью не открывался мне…
Миоцен снова нажала пару кнопок.
- Может быть, это произошло потому, что вы усомнились в вере Бродяг? Возможно такое?
- Не думаю, что я когда-нибудь верил.
- А весь шум по поводу Строителей, Унылых и древних душ, похороненных в этих гиперфибровых гробах?
- Правда заключается в том, что я не знаю, так ли это на самом деле. Мадам.
Миоцен подняла голову.
- Значит, поверить вы все-таки можете. Если бы обстоятельства изменились каким-нибудь образом…