- Я построила не одну спасательную лодку, - призналась, наконец, Вице-премьер.- Их две. И обе годны к употреблению.
- Вот.как,- голос его стал низким и недовольным. - Значит, за вами последовали еще пара капитанов. Это так?
Он обернулся к фальшивому Премьеру.
- Стреляй! - раздался приказ.
- Нет! - остановила его Миоцен и, шагнув к нему вплотную, подняла руки. - Я не приглашала больше никаких капитанов. И, поверь мне, открывать по ним огонь нет необходимости.
Фальшивый Премьер целился во что-то, слишком далекое для человеческого глаза.
- Подожди,- проворчал Дью.
Выражение его лица внезапно снова изменилось, он был уже не рассержен, а всего лишь слегка недоволен. Пальцы его легли на затвор, и он снова потребовал:
- Так кто же? Говорите.
- Мой сын, - выдавила Миоцен.
Премьер застыла как статуя, ожидая дальнейших приказаний.
- Тилл, - прошептала Миоцен. - Я наделась, что он окажется достаточно любопытным. Через его шпионов я передала письмо. Доблестному был отдан приказ привести Тилла на мост. Я оставила ему коды для второго судна. Я просто хотела дать ему шанс увидеть Великий Корабль собственными глазами.
- Хорошо, - решительно ответил Дью, посмотрел вдаль и после нескольких мгновений тяжелых раздумий сказал своему роботу: - Убей их.
Лазер издал пронзительный острый звук.
Миоцен рванулась, визжа, пытаясь добраться до Дью, но он развернулся и спокойно выстрелил ей в грудь. Мощный взрыв взломал плоть, вывернул кости и отчаянно колотившееся сердце, затем, издав влажный хлюпающий звук, умолк.
Она рухнула в алую кровавую лужу.
Готовый защитить своего хозяина, робот повернулся, как ему предписывала программа, и Уошен знала, что обречена. Она инстинктивно нырнула вниз, видя, как дуло лазера снова находит ее, прицеливается и готово превратить ее плоть и кровь в аморфный безжизненный газ. Но когда раздался новый выстрел, случилась осечка. Или промах. Она почувствовала, как луч пронесся над ее головой, и с изумлением увидела, что Премьер лупит и лупит, целясь в никуда, а золотистое лицо становится все ярче, словно поглощает неиспользованную энергию выстрелов.
Потом тихо, с какой-то жутковатой грацией лицо сморщилось в клейкую массу.
Лазер упал и откатился в сторону, снова выстрелил сам по себе, пробив дыру в стене позади Уошен, стоявшую неподвижно до тех пор, пока пустое тело не превратилось в густую жидкость, а роба, сгорев, не прожгла еще одну дыру в сером полу.
Дью закричал и дважды выстрелил не глядя.
Уошен бросилась на него сзади.
Они сцепились, и она ударила его прямо в незащищенное горло, что на какие-то жалкие мгновения дало ей надежду на победу. Но тело ее еще не восстановилось полностью, у нее была тысяча слабых мест, и Дью, опрокинув ее навзничь, ударил. И не успела она прийти в себя, как он направил оружие прямо в ее потную, вздымавшуюся грудь.
- Но Тилл уже услышал тебя, - прохрипела она. - При такой акустике…
- Ну, - усмехнулся он.
- Он все знает, все…
Дью снова ударил ее, распластывая по полу.
- Ну и что это меняет? Да ничего не меняет! - взревел он и выстрелил два раза подряд.
Как из запредельного далека, Уошен услышала его голос: - У меня миллион сыновей! - и снова глухой, уже почти не слышимый ею выстрел, проделавший очередную дыру в ее теле, и без того вполне готовом превратиться в ничто.
- Дерьмо, - прошептала Уошен залитым кровью ртом. Дью снова прицелился, на этот раз прямо в голову.
Уошен прикрыла глаза, глядя на него с каким-то безразличием и даже нетерпением, думая только о том, что почему-то все произошло совсем не так, как должно было.
Все произошло неправильно.
Но тут за Дью показалась чья-то бегущая фигура с до боли знакомыми руками и ногами, знакомое лицо быстро приближалось из серой пустоты, в руке сверкал лазер.
Но это был совсем не тот, кого она ожидала увидеть - вместо Тилла перед ней оказался ее собственый сын.
- Отец! - позвал Локи.
Изумленный Дью обернулся. И тогда Локи стал разряжать в это подвижное тело всю энергию своего лазера, и старая метафора тела, готового закипеть, воплотилась воочию.
В одно мгновение Дью превратился в пар. Исчез.
И только тогда Локи шагнул к Уошен, и лицо его исказилось состраданием и страхом.
- Мама, - прошептал он и выронил лазер. Но она уже не слышала. Его слова заглушало нечто более громкое, приближавшееся с каждой секундой. Потом пришло ощущение движения, настолько неожиданное, что ему было невозможно сопротивляться, и Уошен почувствовала, что ее втягивает в какую-то узкую дыру, что ее истерзанное тело вытягивается, замерзает и падает в бездонную черноту, а тоненький голос внутри все шепчет:
- Не так.
- Не сейчас.
- Нет.
Глава двадцать седьмая
Пронзительно свистел ветер, и где-то поблизости мучительно выл одинокий человек.
Миоцен открыла глаза и обнаружила, что каким-то таинственным образом сидит прямо, с открытой грудью, в залитой кровью, усыпанной осколками костей и кусками мертвого сердца разодранной форме. Дью и фальшивый Премьер куда-то исчезли. Но к ней бежал кто-то другой, и ветер свистел вокруг него…. Это явно был Бродяга, полуобнаженный и босиком, кричавший тоскливо и отчаянно:
- Мама! Нет! Нет!
Был ли это ее сын?
Миоцен не могла увидеть его лица, но все же попыталась схватить его за ногу и тут же, потеряв равновесие, упала на бок, а Бродяга перешагнул через ее беспомощное тело и снова закричал «Нет! Нет!» И в голосе его звучала та же скорбь потери, которая душила сейчас и Миоцен.
На мгновение, а может быть, навек старая женщина прикрыла глаза.
Ветер стих до нежного шепотка. Обиталище заделывало свои раны, и она поняла, что ее ничтожное тело, его останки пойманы им. Кричавший человек стоял где-то неподалеку, но теперь он уже не кричал, а рыдал.
- Мне надо было двигаться быстрей… быстрей…. бить раньше… - жаловался кому-то страдающий голос. - Но он мой отец, и рука моя застыла, - вдруг с отвращением признался он.
- Но, Локи,- заметил другой голос, - разве ты не догадался, что он приходился отцом и мне.
И Миоцен узнала этот второй голос.
- А был ли? Откуда ты знаешь? - снова зарыдав, спросил Локи.
Вице-премьер снова заставила себя открыть глаза. Над ней на коленях стоял ее сын, глядя глаза в глаза, и его симпатичное узкое лицо улыбалось.
- Я прав, мама? Мой отец именно Дью?
А ведь это была одна из наиболее тщательно скрываемых ею тайн. Среди всего банка спермы она выбрала донора с талантами, но не имеющего большого веса и положения. Отца, который никогда не сможет претендовать ни на что и оставит ее в роли единственного родителя…
Миоцен кивнула.
Плач прекратился.
- Как давно… ты знаешь? - едва шевеля окровавленным языком, просипела она.
- Я всегда это знал, - рассмеялся Тилл.
Над головой у нее оказался Локи, шокированный этим признанием, пожалуй, не меньше Миоцен.
- Так мы братья, и ты всегда это знал! - пробормотал он, заново оценивая ситуацию. - А что еще ты знал? - спокойно и бесстрашно поинтересовался он.
Миоцен сплюнула кровь.
- Это все Дью. Везде и всегда.
Глаза ее сына стали на миг холодными и узкими.
- Ведь ты и это знал, да? - прошептал Локи, подходя ближе и не отрываая глаз от Тилла. - Я видел тебя. Когда Дью тут во всем признавался, я следил за твоим лицом. Ты все знал, давно уже все знал про этот обман!
Тилл посмотрел на мать с выражением, напоминающим любовь.
Потом на единокровного брата и сказал спокойным, почти равнодушным голосом:
- Наш отец был простым агентом. Средством. Способом. Великим орудием Строителей. Но теперь его работа закончена, и ты сделал именно то, что требовалось. И ничего не изменилось. Ты слышишь меня, Локи? Ты должен был убить его или же он уничтожил бы того, в ком сосредоточились все великие, все славные надежды Строителей…
Локи посмотрел на новые затянувшиеся стены и потолок обиталища, и по лицу его снова поползли слезы.
- Мама, - решительно произнес Тилл.
- Я была не права, - прошептала потрясенная женщина. - Не права и глупа.
- Но ведь это было в прошлом.
- Я виновата. Ты даже не знаешь, как я виновата!
Тилл промолчал.
- Прости меня. Прости, если сможешь, - еле слышно прошептала Миоцен.
И она прочла ответ на его лице, которое на мгновение тронула теплая улыбка. Потом он обратился к Локи:
- Наше присутствие необходимо скрыть. И чем надежней, тем лучше. Тогда мы сможем использовать этот забавный аппарат Дью для возвращения на Медуллу - и тогда мы закроем туннель, как собирался это сделать он.
- А что будет с моей матерью? - тихо спросил Локи.
- Пусть она спит. Сейчас это единственное, что мы можем сделать.
Локи вытер слезы, и в движениях его появилась уверенность человека, который знает, что делает и что ждет его впереди.
«А ведь у них действительно могут быть замечательные последователи», - неожиданно пришло в голову Миоцен и, закашлявшись, она предложила:
- Вы можете выбраться наверх… и осмотреть Корабль сами. Но только быстро.
- А что ты увидела там на этот раз?
При этих словах почти забытый гнев Миоцен закипел в ней с новой силой. Этот гнев даже помог ей кое-как снова сесть и дрожащей рукой схватить кусок мертвой сердечной мышцы. Безжалостно терзая ее, она зло проговорила:
- Премьер - идиотка, недостойная своего места! Это очевидно… очевидно!
Тилл кивнул на это со знанием дела.
- А что ты намерена мне дать в обмен на мое прощение? - вдруг огорошил ее Тилл.
- Все, что хочешь. Только скажи мне, что…
Но ее сын задумчиво покачал головой и печальным суровым голосом обратился к брату:
- Твой лазер. - И, держа оружие обеими руками, тихо сказал матери: - Ты не права. Опять не права. Разве ты не видишь? Я никогда не хотел, чтобы ты стала моей последовательницей.