Вернувшись в Урбино, он некоторое время продолжал заниматься рисунками для упомянутой капеллы, которые были посвящены событиям из жизни Богоматери, как это видно по некоторым из них, хранящимся у его брата Федериго и выполненным пером и светотенью. Однако то ли оттого, что герцог никак не мог решиться и Таддео казался ему слишком молодым, то ли по какой другой причине, но Таддео провел при нем целых два года, не создав ничего другого, кроме нескольких картин для его рабочего кабинета в Пезаро, большого герба, написанного фреской на стене дворца, и портрета самого герцога на полотне и в натуральную величину, — и все эти вещи были превосходными. В конце концов, так как герцог должен был отправиться в Рим для получения из рук папы Юлия III жезла военачальника Святой Церкви, он завещал Таддео продолжение росписи означенной капеллы и заверил его, что все для этого необходимое им якобы предусмотрено. Однако из-за герцогских министров, поступивших с Таддео так, как поступают большинство подобного рода людей, создающих волокиту из любого дела, он, потеряв два года, вынужден был вернуться в Рим, где, разыскав герцога, нашел всему искусное объяснение, никого не осуждая и обещав все закончить, как только ему позволит время[3967].
В следующем 1551 году Стефано Вельтрони из Монте Сансовино, получив распоряжение от папы и от Вазари обеспечить росписью гротесками помещения на принадлежавшем до того кардиналу Поджо винограднике на холме за воротами дель Пополо, вызвал Таддео и заказал ему написать центральную картину с изображением Случая, который, схватив Фортуну, собирается отрезать ножницами прядь ее волос, то есть с изображением девиза этого папы. И в этой вещи Таддео показал себя с наилучшей стороны. Далее, после того как Вазари первым представил проект расположенных за вновь выстроенным дворцом двора и нимфея, в разработке которого в дальнейшем участвовали Виньола и Амманати, а строил же их Баронино, Просперо Фонтана, выполнивший, как будет сказано ниже, много росписи в этих постройках, широко использовал помощь Таддео в целом ряде работ, которые оказались для последнего в высшей степени выгодными; поскольку его манера пришлась по вкусу папе, он заказал ему и цветные фигуры, образующие фриз в нескольких помещениях, расположенных над ведущим в Бельведер коридором. Там же в открытой лоджии, позади тех лоджий, которые обращены к Риму, Таддео написал светотенью и с фигурами в натуральную величину все подвиги Геркулеса, которые во времена папы Павла IV были уничтожены при постройке в этом месте других помещений и закладке капеллы[3968].
На вилле же папы Юлия, а именно в нижних покоях дворца, он написал красками на середине свода ряд историй, в частности гору Парнас, а во дворе перед дворцом по обе стороны главного мраморного портала, при входе в лоджию, через которую спускаешься к нимфею, снабжаемому водой из водопровода Акве Верджине, им были написаны светотенью две сцены из истории сабинянок. Все эти произведения заслужили всяческую похвалу и всеобщее одобрение. А так как Федериго, когда Таддео вместе с герцогом находился в Вероне, возвратился в Урбино и все время проводил там, а также в Пезаро, Таддео после упомянутых только что работ вызвал его к себе в Рим, дабы воспользоваться его помощью при выполнении большого фриза в зале и других фризов в других комнатах в доме Джамбеккари, на площади Сант Апостоло, а также других фризов со множеством фигур, которые он написал в домах мессера Антонио Портаторе, расположенных около обелиска Сан Мауро, не говоря о других вещах, признанных отличными. Когда же Маттиуло, который был начальником почты во времена папы Юлия, купил участок на Марсовом поле и построил себе на нем очень удобный домик, он заказал Таддео расписать светотенью один из его фасадов, и наш Таддео изобразил на нем три очень красивые истории про Меркурия — вестника богов, остальные же он поручил написать другим по собственноручным своим рисункам[3969].
Между тем, после того как мессер Якопо Маттеи построил капеллу в церкви Консолационе, что у подножия Капитолия, он поручил ее роспись Таддео, так как уже знал ему цену[3970]. Тот охотно согласился и запросил недорого, желая показать, что он владеет также и цветом, тем, кто распускал слухи, будто он ничего другого не умеет делать, кроме одноцветных фасадов и других работ светотенью. И вот, взявшись за эту роспись, Таддео работал над ней лишь тогда, когда ему хотелось и когда он чувствовал себя в ударе, тратя остальное время на другие заказы, менее ответственные и не задевавшие его чести. Итак, работая вольготно, он закончил всю роспись в четыре года. На своде он написал фреской четыре истории Страстей Господних, небольших по размеру, с великолепнейшими выдумками и выполненных по замыслу, рисунку и колориту настолько хорошо, что превзошел он самого себя. Истории же эти следующие: Тайная вечеря с апостолами, Омовение ног, Моление о чаше и Пленение Христа с поцелуем Иуды. На одной из боковых стен он изобразил с фигурами в натуральную величину Бичевание Христа, а на другой — Пилата, показывающего его иудеям, со словами: «Се человек». Сверху же в арке — того же Пилата, умывающего руки, а в другой арке насупротив — Христа перед Анной. На алтарной сцене он написал Распятие с Мариями и поникшей Богоматерью и двумя пророками по сторонам, сверху же в арке над лепной тягой — двух сивилл, причем последние четыре фигуры имеют прямое отношение к Страстям Господним. На своде — четыре великолепные полуфигуры евангелистов, обрамленные лепным орнаментом. Эта роспись, открытая для обозрения в 1556 году, когда Таддео еще не исполнилось и двадцати шести лет, была признана и до сих пор признается произведением исключительным, самого же Таддео художники тогда же оценили как живописца выдающегося.
По окончании этой работы мессер Марио Франджипани заказал ему в церкви Сан Марчелло роспись своей капеллы. В ней, как и во многих других своих работах, Таддео пользовался помощью молодых иностранцев, которых всегда можно видеть в Риме, работающими поденно ради учебы и заработка[3971]. И все же он в то время этой капеллы целиком так и не дописал. Во времена папы Павла IV он расписал фрескою в папском дворце несколько комнат, в которых жил кардинал Караффа, а именно в башне над кордегардией копейщиков, маслом же он выполнил на холсте несколько небольших картин, в том числе Рождество Христово и бегство Марии и Иосифа в Египет[3972]. Обе эти вещи были отправлены в Португалию послом тамошнего короля. Когда же кардинал мантуанский пожелал в кратчайший срок расписать все помещения своего дворца, что около Португальской арки, он за сходную цену предложил эту работу Таддео, и Таддео, принявшись за нее при участии достаточного числа помощников, быстро ее закончил, проявив величайшую рассудительность в умении согласовать столько различных мозгов в работе над таким обширным заданием и учитывать разные манеры с таким расчетом, чтобы все произведение в целом казалось выполненным одной рукой. Словом, этой своей работой Таддео с великой для себя пользой ублажил означенного кардинала, да и всякого ее видевшего, опровергнув мнение тех, кто не мог поверить, что ему удастся развернуть работу такого размаха. Равным образом для мессера Алессандро Маттеи в комнатах его дворца, расположенного в квартале «темных лавок», он написал фреской несколько картин с фигурными историями, а ряд других он поручил выполнить своему брату Федериго, чтобы приучить его к работе. Федериго же, набравшись смелости, после этого уже самостоятельно написал гору Парнас в филенке свода для некоего римского дворянина по имени Стефано Мафгани в его доме, расположенном над лестницей Арачели.
И вот Таддео, видя, что означенный Федериго уверен в себе и может работать самостоятельно по собственным рисункам и без чужой излишней помощи, устроил ему заказ на роспись капеллы у членов римского братства Санта Мариа дель Орто а Рипа, заявив, что он выполнит его сам, так как одному Федериго, ввиду его юного возраста, этого никогда бы не поручили. И вот, чтобы удовлетворить этих заказчиков, он написал там Рождество Христово, все же остальное после него выполнил Федериго, показав ясно начатки того мастерства, которое в нем обнаружилось ныне[3973].
В это самое время герцог Гиз, находившийся тогда в Риме, намеревался увезти с собой опытного живописца и честного человека, который расписал бы во Франции его дворец. Ему рекомендовали Таддео, и он, посмотрев его вещи и одобрив его манеру, согласился выплачивать ему годовое содержание в шестьсот скудо, с тем чтобы Таддео, закончив свою текущую работу, отправился во Францию к нему на службу. И Таддео так и поступил бы, тем более что подъемные деньги были для него уже положены в банк, если бы не войны, начавшиеся в то время во Франции, а вскоре и не смерть самого герцога.
Поэтому Таддео снова вернулся к своей работе в Сан Марчелло для Франджипане, рассчитывая ее закончить. Однако не долго удалось ему поработать без всяких помех, так как по случаю смерти императора Карла V и последовавшего за ней распоряжения об устройстве торжественнейших похорон его, как римского императора, в Риме, Таддео были заказаны (с тем чтобы он все выполнил в течение двадцати пяти дней) множество историй из деяний этого императора, а также множество трофеев и иных украшений, которые были выполнены им на картоне с большим блеском и с честью для него. За труды его самого, Федериго и других живописцев, ему помогавших, он выручил шестьдесят скудо золотом[3974].
Вскоре после этого он расписал в Браччано для синьора Паоло Джордано Орсини две большие великолепнейшие комнаты, богато украшенные лепниной и золотом, а именно в одной из них он изобразил историю Амура и Психеи, а в другой, которая раньше была уже начата другими, — несколько историй из жизни Александра Великого; остававшиеся же им недописанные истории с продолжением подвигов того же Александра он поручил своему брату Федериго, который показал себя в этом с наилучшей стороны. Засим он написал фреской для мессера Стефано дель Буфало в его садах, около Фонтана Треви, муз, окружающих Кастальский источник, а также гору Парнас; и то и другое было признано отличными работами