Но из всех учеников Орканьи не было никого превосходнее, чем Франческо Траини, выполнившего для одного из синьоров из семейства Коша, погребенного в Пизе, в капелле Св. Доминика церкви Санта Катерина, на доске стоящего св. Доминика, высотой в два с половиной локтя на золотом поле с шестью окружающими его историями из его жития, очень живыми, яркими и отличными по колориту. И в той же церкви он расписал в капелле Св. Фомы Аквинского доску темперой с прихотливыми выдумками, весьма одобренными; в середине сидит названный св. Фома, написанный с натуры; я говорю «с натуры», ибо местные братья привезли его образ из аббатства в Фоссануова, где он скончался в 1323 году. Внизу вокруг св. Фомы, сидящего в воздухе с несколькими книгами в руках, просвещающими своими лучами и сиянием христианский народ, стоит на коленях множество всяких ученых и духовных лиц, епископов, кардиналов и пап, среди которых изображен и папа Урбан VI. В ногах у св. Фомы стоят Савеллий, Арий и Аверроэс и другие еретики и философы со своими книгами, разорванными на клочки. Названная же фигура св. Фомы помещена между Платоном, показывающим ему Тимея, и Аристотелем, показывающим Этику. Наверху – Иисус Христос, равным образом в воздухе, среди четырех евангелистов, благословляет св. Фому и как бы ниспосылает ему Святого Духа, исполняя его им и своей благодатью. Когда работа эта была закончена, она принесла и честь, и славу величайшую Франческо Траини, намного превзошедшему в ней учителя своего Андреа колоритом, цельностью и замыслом.
В своих рисунках названный Андреа был весьма тщателен, как это можно видеть в нашей Книге.
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ТОММАЗО, ПРОЗВАННОГО ДЖОТТИНО ФЛОРЕНТИЙСКОГО ЖИВОПИСЦА
Когда между искусствами, ведущими свое начало от рисунка, возникает соревнование и художники состязаются друг с другом, нет сомнения, что настоящие таланты, работающие с великим усердием, постоянно открывают новые вещи, удовлетворяющие разнообразным человеческим вкусам. Если же говорить теперь о живописи, то иные, предпочитая изображать темные и необычные предметы и на них показывая преодолеваемые ими трудности, именно в тенях и обнаруживают свет своего таланта. Другие, выбирая предметы мягкие и нежные и считая, что они, как более рельефные, должны быть более приятными для зрителя, легко привлекают к себе души большинства людей. Наконец, третьи пишут равномерно и, приглушая краски, распределяют по надлежащим местам и свет, и тени фигур, заслуживая этим величайшую похвалу и обнаруживая подвижность ума в ходе своих размышлений, как это в нежной своей манере всегда и показывал в своих работах Томмазо ди Стефано, прозванный Джоттино, который родился в 1324 году.
Научившись у своего отца первоосновам живописи, он решил, будучи еще юношей, усердными занятиями подражать, насколько возможно, манере Джотто в большей степени, чем манере отца своего Стефано; и это ему удалось настолько, что помимо манеры, гораздо более прекрасной, чем манера его учителя, он приобрел также и прозвище Джоттино, которое так навсегда за ним и осталось; некоторые предполагали даже, свершая, конечно, величайшую ошибку, что он, судя по манере и по имени, был сыном Джотто; но в действительности этого не было, ибо, наверняка или, лучше говоря, вероятнее (в таких вещах никто уверенным быть не может) был он сыном Стефано, флорентийского живописца.
Итак, он был в живописи столь усерден и так к ней привязан, что, хотя обнаружены лишь немногие его работы, все же те, которые найдены, отличаются красотой и прекрасной манерой, ибо одежды, волосы, бороды и все остальное, им написанное, выполнено и объединено с такой мягкостью и тщательностью, что видно, какое единство он, несомненно, внес в это искусство, доведя его до значительно большего совершенства, чем это сделали Джотто, его учитель, и Стефано, его отец.
В юности своей Джоттино расписал во Флоренции в Сан Стефано, что у Понте Веккио, капеллу возле боковых дверей, которая, хотя ныне сыростью и сильно попорчена, но и в том немногом, что осталось, обнаруживает сноровку и талант художника. Затем на Канто алла Мачине, у братьев-отшельников он написал святых Козьму и Дамиана, которые ныне потемнели от времени и видны плохо. Расписал он также фреской капеллу в старой церкви Санто Спирито, в том же городе, погибшую позднее при пожаре этого храма, а над главными дверями церкви, также фреской, написана история сошествия Святого Духа, и на площади при той же церкви, если идти к Канто алла Кукулиа, на углу монастыря, он расписал табернакль, который видим и теперь, с Богоматерью и окружающими ее другими святыми, головы и другие части которых сильно приближаются к современной манере, ибо он стремился разнообразить и менять оттенки цвета тела и соблюдать в каждой фигуре изящное и осмысленное разнообразие колорита и одежды. Работал он также в Санта Кроче, в капелле Св. Сильвестра, над историями Константина с великой тщательностью, проявив прекраснейшую наблюдательность в движениях фигур. А затем позади мраморных украшений, сделанных для гробницы мессера Беттино де Барди, человека, обладавшего в те времена почетными воинскими званиями, изобразил самого мессера Беттино с натуры в полном вооружении, выбирающегося на коленях из гробницы при звуке труб, которыми призывают его на судилище два ангела, летящие по воздуху вслед за Христом, весьма хорошо изображенным в облаках. Он же выполнил в Сан Панкрацио, при входе в двери по правой руке, Христа, несущего крест, около него несколько святых в явной манере Джотто. А в Сан Галло, в монастыре, находившемся за воротами того же имени и разрушенном во время осады, во дворе было написанное фреской Положение во гроб, копия с которого сохранилась в уже названном Сан Панкрацио на столбе возле главной капеллы. Он выполнил фреской в Санта Мариа Новелла в капелле рода Джуоки, посвященной св. Лаврентию, при входе в церковь через правые двери на передней стене – св. Козьму и св. Дамиана, а в Оньисанти – св. Кристофора и св. Георгия, испорченных зловредностью времени и переписанных другими живописцами вследствие невежества настоятеля, мало в этом деле понимавшего. В названной церкви работы Томмазо осталась только арка, что над дверями сакристии, где фреска Богоматери с младенцем на руках, – вещь хорошая, ибо выполнена была им тщательно.
Этими работами Джоттино, подражая в рисунках и замыслах, как уже сказано, своему учителю, приобрел столь хорошее имя, что, как говорили, в нем, что касается яркости колорита и уверенности рисунка, обитал дух самого Джотто. В 1343 году, 2 июля, в день, когда народом был изгнан герцог Афинский, после того, как он под присягой отрекся и возвратил флорентинцам Синьорию и свободу, по настояниям Двенадцати реформаторов государства и в особенности по просьбе мессера Аньоло Аччайуоли, который тогда был значительнейшим гражданином, и от которого многое зависело, он был вынужден написать в насмешку в башне дворца подесты названного герцога с его приближенными, к которым относились мессер Черитьери Висдомини, мессер Маладиассе, его консерватор, и мессер Раньери из Сан Джиминьяно, всех на позор с «митрами справедливости» на голове. Вокруг головы герцога были изображены многочисленные хищные и другие звери, олицетворявшие его природу и качества, один же из названных его советников, державший в руке дворец городских приоров, подносил его герцогу – предателю и изменнику родины. И под каждым из них были гербы и отличия их семейств и какие-то подписи, которые трудно теперь прочесть, ибо они повреждены временем. В работе этой, за ее рисунок и большую тщательность выполнения, манера художника понравилась всем и каждому.
После этого он написал в Кампоре, местопребывании черных монахов, за городскими воротами Сан Пьетро Гаттолини св. Козьму и св. Дамиана, испорченных при побелке церкви. А на Понте Ромити в Вальдарно он в прекрасной манере собственноручно расписал фреской табернакль, воздвигнутый посередине моста. Многие, писавшие об этом, упоминают, что Томмазо занимался скульптурой и выполнил мраморную фигуру в четыре локтя на кампаниле Санта Мариа дель Фьоре во Флоренции, с той стороны, где теперь сиротский дом.
Равным образом он в Риме благополучно завершил в Сан Джованни Латерано Историю, на которой изобразил в разных его санах папу и которая теперь испорчена и Изъедена временем. А в доме Орсини он расписал зал, полный знаменитых людей, на одном из столбов в Арачели – св. Людовика, весьма красивого, возле главного алтаря по правую руку.
Также и в Ассизи, в нижней церкви Сан Франческо, так как другого нерасписанного места не оставалось, он написал над кафедрой для проповедника в арке Венчание Богоматери в окружении многих ангелов, столь изящных и со столь прекрасным выражением лиц и настолько нежных и милых, что при обычной равномерности колорита, свойственной этому живописцу, он здесь может выдержать сравнение со всеми, работавшими до того времени; вокруг же этой арки он выполнил несколько историй из жития св. Николая. Равным образом в монастыре Санта Кьяра в том же городе он в середине церкви написал фреской историю, на которой св. Клару поддерживают в воздухе два ангела, которые кажутся настоящими, она же воскрешает мертвого мальчика, тогда как кругом стоят полные изумления многочисленные женщины с прекрасными лицами и весьма изящные, в прическах и одеждах того времени. В том же городе Ассизи он выполнил над городскими воротами, что ведут к собору, а именно в арке с внутренней стороны, Богоматерь с младенцем на руках с такой тщательностью, что она кажется живой, а также прекрасного св. Франциска и еще одного святого; хотя история св. Клары и не закончена, ибо Томмазо, заболев, вернулся во Флоренцию, обе эти работы совершенны и весьма достойны всяческой похвалы.
Говорят, что Томмазо был человеком мрачным и весьма нелюдимым, но к искусству весьма привязанным и прилежным, что явно видно во Флоренции в церкви Сан Ромео по доске, расписанной им темперой с такой тщательностью и любовью, что мы не видели ничего лучшего, выполненного им на дереве. На доске этой, находящейся в трансепте названной церкви по правой руке, изображен усопший Христос в окружении Марии и Никодима, а также и других фигур, кои с горечью и с жестами весьма нежными и выразительными оплакивают его смерть, по-разному заламывая руки и сокрушаясь так, чт