ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ЯКОПО ДИ КАЗЕНТИНО ЖИВОПИСЦА
Как много лет уже распространялась молва и слава о живописи Джотто и его учеников, то многие, желая стяжать себе богатства и славу искусством живописи и воодушевляемые надеждой на науку и природной склонностью, вступили на путь, ведущий к улучшению искусства, с твердой уверенностью, что они, упражняясь, превзойдут в превосходстве и Джотто, и Таддео, и других живописцев.
Среди них был и некий Якопо ди Казентино; родился он, как можно об этом прочитать, в семье мессера Кристофоро Ландино из Пратовеккио, и один из казентинских братьев, который тогда был настоятелем в Сассо делла Верниа, договорился с Таддео Гадди, когда последний работал в этом монастыре, чтобы он обучил Якопо искусству рисунка и колорита. В немногие годы Якопо сделал такие успехи, что, будучи приглашен во Флоренцию совместно с Джованни да Милано на службу к их учителю Таддео, он, выполнив там много вещей, получил заказ расписать темперой табернакль Мадонны на Меркато Веккио вместе с образом и равным образом тот табернакль, что на углу Пьяцца ди Сан Никколо и Виа дель Кокомеро, оба недавно переписанные мастером, худшим, чем Якопо; а для цеха красильщиков он написал табернакль, что у Сант Онофрио на углу ограды их сада, насупротив Сан Джузеппе. В это время как раз были завершены на двенадцати столбах своды Орсанмикеле, которые были временно перекрыты низкой крышей в деревенском духе с тем, чтобы при возможности продолжить строительство этого здания, которое должно было стать зернохранилищем Коммуны, и Якопо ди Казентино, как лицу тогда весьма опытному, было поручено расписать эти своды с условием, чтобы он написал там, что он и сделал, патриархов вместе с пророками и родоначальниками колен иудейских, всего шестнадцать, теперь наполовину испорченных, фигур на лазурном ультрамариновом фоне без других украшений. Затем на нижних стенах и на столбах он изобразил много чудес Богородицы и другие вещи, которые опознаются по манере.
Закончив эту работу, Якопо возвратился в Казентино, где в Пратовеккио, в Поппи и других местностях той же долины выполнил много работ, после чего он был приглашен в Ареццо, самоуправлявшееся тогда советом из шестидесяти самых богатых и почтенных граждан, заботе которых было вверено все управление; там, в главной капелле епископства, он выполнил историю из жития св. Мартина, а в старом соборе, ныне разрушенном, много живописных работ, среди которых в главной капелле было изображение папы Иннокентия VI. Далее, в церкви Сан Бартоломео он расписал для капитула каноников приходской церкви стену главного алтаря и капеллу Санта Мариа делла Неве, а в старом братстве Сан Джованни де Педуччи написал много историй из жития этого святого, ныне забеленных. Он расписал также в церкви Сан Доменико капеллу Св. Кристофора, изобразив там с натуры блаженного Мазуоло, освобождающего из темницы купца Феи, заказчика этой капеллы; блаженный этот в свое время, будучи пророком, предсказал аретинцам много бедствий. В церкви Сант Агостино он выполнил фреской в капелле и на алтаре Нарди истории из жития св. Лаврентия, чудесные по манере и мастерству. А так как он занимался также и архитектурными делами, то по распоряжению шестидесяти вышеупомянутых граждан он отвел под стены Ареццо воду, текущую от подножия холма Пори на расстоянии в триста локтей от города; воды эти в римские времена были проведены сначала к театру, следы которого еще сохранились, и от него, находившегося на горе, где ныне крепость, в долину, к амфитеатру того же города; все эти сооружения и водопроводы были разрушены и совершенно уничтожены готами. Итак, как было сказано, Якопо отвел эти воды под стены и устроил водоем, который тогда был назван Фонте Гвицианелли, теперь же именуется испорченным названием Фонте Венециана; существовал он с того времени, а именно с 1334 года до 1527 года и не более, ибо чума этого года, последовавшая за ней война, то обстоятельство, что многие отводили воду для надобностей своих садов, и еще более то, что Якопо не провел воду внутрь города, – все это было причиной того, что водоем этот находиться не в должном состоянии.
Пока проводилась вода, Якопо не бросал живописи, и в палаццо, находившемся Б старой крепости и ныне разрушенном, он изобразил много деяний епископа Гвидо Саккони и Пьетро Саккони, мужей, в мирное время и во время войны совершивших для этого города дела великие и славные. Равным образом в приходской церкви под органом он выполнил историю из жития св. Матфея и весьма много других работ. И, рассеяв таким образом по всему городу свои произведения, он показал Спинелло, аретинцу, основы этого искусства, которому научился у Аньоло и которому Спинелло научил впоследствии Бернардо Дадди; последний же, работая в своем городе, в свою очередь прославил это искусство многими прекрасными живописными работами, которые в совокупности с другими его наилучшими качествами стали причиной того, что он был весьма прославлен своими согражданами, назначившими его на разные городские должности и другие общественные дела. Живописных работ у Бернардо было много и ценились они высоко, а превыше всего в Санта Кроче капелла св. Лаврентия и св. Стефана семейств Пульчи и Берарди, а также многие другие живописные работы в разных местах названной церкви. В конце концов, выполнив несколько живописных работ над городскими воротами Флоренции с внутренней стороны, он скончался, отягченный годами, и был с почестями погребен в Санта Феличита в 1380 году.
Возвратимся, однако, к Якопо. Помимо всего вышесказанного, в его времена, в 1350 году, было основано сообщество и братство живописцев. Мастера, жившие в то время и работавшие как в старой греческой манере, так и в новой манере Чимабуэ, принимая во внимание, что число их увеличилось, а искусства рисунка в Тоскане и даже в самой Флоренции переживали свое возрождение, создали названное сообщество имени и под покровительством св. Луки Евангелиста, как для того, чтобы воздавать в своем оратории хвалу и благодарность Господу, так и для того, чтобы собираться иногда вместе и оказывать, таким образом, поддержку в делах, как духовных, так и телесных, тем, кто, смотря по времени, имел в этом нужду; это еще и теперь принято во многих цехах Флоренции, но гораздо больше было принято в старые времена. Первым их ораторием была главная капелла госпиталя Санта Мариа Нуова, уступленная им семейством Портинари, а первых управлявших названным сообществом с титулом капитанов было шесть человек и, кроме того, два советника и два казначея, как это видно по старой, заведенной тогда книге названного сообщества, первая глава коей начинается так:
«Сии главы и постановления составлены и утверждены добрыми и скромными мужами цеха живописцев Флоренции и во времена Лапо Гуччи, живописца, Ванни Чинуцци, живописца, Корсино Буонайути, живописца. Пасквино Ченни, живописца, Сенья д'Антиньяно, живописца. Советниками были Бернардо Дадди и Якопо ди Казентино, живописцы, и казначеями Консильо Герарди и Доменико Пуччи, живописцы».
После того, как таким образом было создано названное сообщество, с согласия капитанов и остальных Якопо ди Казентино расписал доску для капеллы, изобразив на ней св. Луку, пишущего на картине Богоматерь, а в пределле с одной стороны __ мужей сообщества, а с другой – всех коленопреклоненных жен. Начав с этого и собираясь время от времени, это сообщество и существовало, пока не дошло до теперешнего состояния, о котором рассказывается в новых главах его устава, одобренных светлейшим синьором герцогом Козимо, благосклоннейшим покровителем искусств рисунка.
В конце концов отягощенный годами и весьма утомленный, Якопо возвратился в Казентино и умер в Пратовеккио восьмидесяти лет; погребен он был родственниками и друзьями в Сант Аньоло, аббатстве за Пратовеккио, принадлежащем ордену камальдульцев. Портрет его работы Спинелло находится в старом соборе в истории волхвов; в нашей Книге есть образец манеры его рисунка.
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ СПИНЕЛЛО АРЕТИНО ЖИВОПИСЦА
Когда однажды, и не в первый раз, были изгнаны из Флоренции гибеллины, переселился в Ареццо и Лука Спинелли, и в этом городе родился у него сын, которому было дано имя Спинелло, и который от природы проявил такую склонность к занятиям живописью, что почти без учителя, будучи еще мальчиком, узнал то, чего не знают многие, учившиеся под руководством лучших учителей. И более того, подружившись с Якопо ди Казентино, когда тот работал в Ареццо, и научившись у него кое-чему, он, не достигнув еще двадцати лет, стал намного лучшим мастером смолоду, чем Якопо был в старости.
И вот когда Спинелло начал приобретать имя хорошего живописца, мессер Дардано Аччайуоли, построивший церковь Сан Никколо при папских покоях за Санта Мариа Новелла на Виа делла Скала, где он воздвиг и гробницу своему брату епископу, поручил Спинелло расписать всю эту церковь фреской историями из жития св. Николая, епископа Барийского, и тот все закончил в 1334 году, проработав беспрерывно два года. В этом произведении Спинелло проявил себя столь отменным как в колорите, так и в рисунке, что вплоть до наших дней прекрасно сохранялись и краски, и выразительные достоинства фигур, пока несколько лет тому назад большая часть не была уничтожена огнем, охватившим неожиданно эту церковь, которую неосмотрительно заполнили соломой люди нерадивые, пользовавшиеся ею как сеновалом или овином.
Привлеченный славой этой работы, мессер Бароне Капелли, гражданин Флоренции, поручил Спинелло написать фреской в главной капелле Санта Мариа Маджоре много историй из жизни Мадонны и несколько из жития св. Антония-аббата, а рядом освящение этой древнейшей церкви, произведенное папой Пасхалием вторым этого имени, и Спинелло исполнил все так хорошо, что кажется, будто сделано это в один день, а не во много месяцев, как было на самом деле. Рядом с названным папой находится портрет самого мессера Бароне с натуры в одежде того времени, выполненный весьма хорошо и с величайшим толком.
Закончив эту капеллу, Спинелло работал фреской в церкви дель Кармине в капелле святых апостолов Иакова и Иоанна, где между прочим с большой тщательностью изобразил, как жена Заведея, мать Иакова, просит Иисуса Христа посадить одного из ее сыновей по правую руку отца в Царстве Небесном, а другого – по левую, и немного дальше мы видим, как Заведей, Иаков и Иоанн оставляют сети и следуют за Христом с живостью и в чудесной манере. В другой капелле той же церкви, что возле главной, Спинелло написал также фреской несколько историй из жизни Мадонны, как перед ее Ус