47, заслужившую много похвал, Джотто после шестилетнего отсутствия вернулся на родину48.
Однако вскоре со смертью Бенедикта IX, после избрания в Перуджии папы Климента V Джотто пришлось отправиться с ним в Авиньон, где находился папский двор, и выполнить некоторые работы49; не только в самом Авиньоне, но и во многих других городах Франции он сделал множество прекрасных картин и фресок, которые привели в восхищение папу и двор. Поэтому папа богато одарил его и милостиво отпустил, и Джотто привез домой столько же богатства, сколько почестей и славы. Среди прочих картин он привез с собой портрет этого папы50, позже подаренный им своему ученику Таддео Гадди51. Это возвращение Джотто во Флоренцию относится к 1316 году. Но ему не пришлось долго оставаться там, потому что он был вызван синьорами делла Скала в Падую, где в выстроенной к тому времени церкви Санто прекраснейше расписал капеллу52.
Оттуда он отправился в Верону, где сделал несколько картин во дворце мессера Кане53, между прочим, портрет самого владельца, а также написал картину для братства св. Франциска54. Закончив эти работы, на обратном пути в Тоскану он был вынужден задержаться в Ферраре и выполнить для синьоров д'Эсте во дворце и в церкви Сант Агостино несколько картин, которые можно там видеть и по настоящее время55. Между тем весть о пребывании Джотто в Ферраре дошла до Данте, флорентийского поэта, и он устроил приезд Джотто в Равенну, где пребывал в изгнании. Джотто сделал там в церкви Сан Франческо для синьоров да Полента56 несколько фресок, исполненных с отменным дарованием57.
Из Равенны он отправился в Урбино и там тоже выполнил несколько работ38. Далее, когда довелось ему проезжать через Ареццо, он не мог отказать Пьеро Сакконе59, который очень любил его, в просьбе написать на пилястре главной капеллы епископской церкви фреску с изображением св. Мартина, разрывающего плащ и отдающего половину бедняку, который стоит перед ним почти обнаженный. Затем, выполнив в аббатстве Санта Фьоре темперой по дереву большое распятие, которое в настоящее время стоит посреди названной церкви60, он вернулся наконец во Флоренцию. Там среди многих других вещей он сделал в женском монастыре де Фаенца несколько фресок и картин темперой, которые не существуют, так как монастырь подвергся разрушению.
В 1322 году, через год после того, как к его глубокому горю умер его закадычный друг Данте, он отправился в Лукку. Там по требованию Каструччо61, владетеля города, он написал в Сан Мартино картину с изображением парящего в небе Христа и четырех святых, покровителей этого города: св. Петра, св. Регула, св. Мартина и св. Павлина, осыпающих милостями папу и императора, в которых, как говорят, можно узнать Фридриха Баварского и Николая V, антипапу. Многие также думают, что Джотто нарисовал в Сан Фредиано, в этом же самом городе Лукке, замок и неприступную крепость Джуста62.
Как только Джотто вернулся во Флоренцию, Роберт, неаполитанский король, написал своему старшему сыну, герцогу Калабрии63, находившемуся во Флоренции, чтобы он непременно прислал Джотто к нему в Неаполь, потому что, окончив перед тем постройку Санта Кьяра, женского монастыря и королевской церкви, он хотел, чтобы Джотто украсил ее прекрасной живописью.
Джотто, вызванный таким знаменитым и достохвальным королем, охотно отправился к нему на службу и, прибыв туда, расписал несколько капелл этого монастыря сценами из Ветхого и Нового заветов. Что касается сцен из Апокалипсиса, сделанных им в названных капеллах, то они принадлежат, как говорят, замыслу Данте, так же как и его знаменитая живопись в Ассизи, о которой достаточно говорилось выше. И хотя Данте в это время не было в живых, возможно, что он раньше беседовал по этому предмету с Джотто, как это часто бывает среди друзей.
Однако, возвращаясь к Неаполю64, скажем, что в замке дель Уово Джотто выполнил ряд вещей и в частности капеллу, которая очень понравилась королю. Он так полюбил Джотто, что часто, когда тот работал, беседовал с ним, потому что ему нравилось видеть его за работой и слушать его разговоры. Джотто, имевший всегда наготове острое словцо и меткий ответ, развлекал его и своей работой и остроумными разговорами. Однажды, когда король сказал ему, что хочет сделать его первым человеком в Неаполе, Джотто ответил: «Потому-то я и живу у королевской заставы, что являюсь первым в Неаполе». В другой раз король сказал ему: «Такая жара, что я бы на твоем месте бросил работу». – «Я бы тоже, если бы был на вашем месте», – ответил Джотто. Из любви к Джотто король заказал ему большое число работ для зала. Этот зал был позже разрушен Альфонсом при постройке замка, а вместе с залом погибла и богатая живопись; среди прочих картин в зале были портреты многих знаменитых людей и между ними собственноручный портрет Джотто.
Однажды король в шутку потребовал, чтобы Джотто изобразил его королевство. Рассказывают, что Джотто написал оседланного осла, который обнюхивает другое новое седло, лежащее у его ног, и тянется к нему; при этом на том и на другом седле были нарисованы королевская корона и скипетр; когда же король спросил его, что означает эта картина, Джотто ответил, что таково его королевство и таковы его подданные, всегда желающие нового господина. Покинув Неаполь, чтобы отправиться в Рим, Джотто остановился в Гаэте. Там, в Ла-Нунциата, ему пришлось написать несколько сцен из Нового завета, ныне стершихся от времени, но не настолько, чтобы нельзя было разглядеть отчетливо собственноручный портрет Джотто возле большого распятия, поразительной красоты65. Окончив эти работы, он не мог отказать синьору Малатесте и остался на несколько дней в его распоряжении в Риме, а затем отправился в Римини, город, принадлежавший Малатесте. Там он написал множество картин в церкви Сан Франческо, которые были сбиты и уничтожены сыном Пандольфо Малатесты, Джисмондо, заново отстраивавшим церковь. Кроме тот, он написал в местном монастыре, против главной церковной стены, фреску с изображением жизни блаженной Микелины66, являющуюся одним из лучших произведений, созданных Джотто, по множеству прекрасных мыслей, вложенных в работу, причем кроме красоты драпировки, изящества и живости голов там изображена молодая женщина, до такой степени прекрасная, как только можно себе представить: эта женщина, чтобы снять с себя ложные обвинения в прелюбодеянии, приносит клятву, стоя в прекраснейшей позе над книгой и глядя прямо в глаза мужу, который заставляет ее клясться, потому что она родила черного сына, которого он не хочет признать своим ребенком. На лице мужа написаны гнев и недоверие, но всякий, кто внимательно вглядится в нее, прочтет на ее благочестивом челе и в глазах невиновность и чистоту, а также несправедливость, которую ей причиняют, заставляя клясться и незаслуженно объявляя ее прелюбодейкой.
Точно так же большую выразительность вложил он в картину, изображающую покрытого язвами больного, возле которого окружающие его женщины чувствуют зловоние и делают гримасы отвращения, сохраняя при этом самое очаровательное выражение лиц.
На другой картине, изображающей толпу нищих калек, заслуживают похвалы ракурсы, причем они особенно ценны для художников, ибо здесь заложены основные начала и приемы их выполнения, не говоря уже о том, что, будучи первыми по времени, они все же могут быть названы вполне обдуманными; самой же замечательной в этой работе является та часть, где вышеупомянутая блаженная стоит перед ростовщиками, выплачивающими ей деньги, которые она берет за продажу владений, чтобы раздать их бедным; в ней отражается презрение к деньгам и прочим земным благам, в то время как ростовщики являются олицетворением человеческой скупости и жадности. Один из ростовщиков, отсчитывающих деньги, как будто указывает на ее красоту нотариусу, который пишет: он украдкой поглядывает на нотариуса, прикрывая вместе с тем деньги рукой, и одновременно обнаруживает любовь, скупость и недоверие. В той же мере достойны похвалы три фигуры – Послушание, Терпение и Бедность, парящие в воздухе и держащие одежды св. Франциска. Естественное расположение складок одежды в высочайшей мере свидетельствует, что Джотто родился, чтобы быть светочем в живописи. Кроме того, он написал синьора Малатесту, стоящего на корабле, так естественно, что тот кажется живым; его искусство равно сказалось в движении и в живых позах моряков и других фигур. Среди них особенно замечательна фигура одного моряка, который разговариваете другими и, приложив руку к лицу, плюет в море. Несомненно, среди картин, написанных Джотто, эта может считаться одной из лучших, потому что при наличии большого числа фигур нет ни одной, которая была бы сделана без достаточного мастерства и не была бы дана в своеобразном положении. Поэтому неудивительно, что синьор Малатеста похвалил и щедро наградил его67. Окончив эти работы, Джотто, по просьбе одного флорентийского приора из Сан-Катальдо д'Армини, написал перед церковными дверьми св. Фому Аквинского, который читает своим собратьям68. Затем он вернулся в Равенну и в церкви Сан Джованни Эванджелиста расписал фресками капеллу, пользовавшуюся большей извесностью69.
Наконец, приобретя известность и значительное состояние, он вернулся во Флоренцию и там, в Сан-Марко написал темперой по золотому полю огромное деревянное распятие, которое было поставлено в церкви с правой стороны70; другое такое же распятие он сделал для Санта-Мария Новелла71, причем с ним вместе работал его ученик Пуччо Капанна72; это распитие в настоящее время находится над главными дверьми, по правую руку от входа, над гробницей Гадди73. В этой же церкви над трансептом он написал св. Людовика для Паоло ди Лотто Ардингелли, а у ног святого – портрет жены Лотто с натуры74.
В 1327 году Гвидо Тарлати из Пьетрамала