– Пойдем ко мне, – сказала ей Жанна. – Если хочешь, мы будем делить все пополам.
Теруан взглянула на Жанну, и последняя ей понравилась.
– Я принимаю, – ответила Теруан, – мы будем сестрами.
Достойные сестры – сестры по пороку и преступлению.
Жанна Ледюк, тоже очень хорошенькая, по ремеслу торговка рыбой, в это время жила только торговлей своими прелестями. Только она выбирала покупателей: чтобы иметь право на ее благосклонность прежде всего должно было быть патриотом, – и хорошим патриотом, в ее смысле.
Теруан поступала также, как ее сестра; ради хлеба она стала народной куртизанкой. Народ, заботящийся о куртизанках – дурной и лживый народ.
Сюло, роялистский писатель, преследовавший своими кровавыми сарказмами демагогов, задел также и Теруан де Мерикур в своих памфлетах.
Теруан, как увидят, не простила Сюло его насмешек.
Сюло, Конрад де Тешь и одна молоденькая девушка, из предместья Сент Антуан, известная под именем прекрасной цветочницы, страшно дорого заплатили за несчастье иметь в числе своих врагов Теруан де Мерикур.
Маделона; или прекрасная цветочница, жила в предместье Сеит Антуан в одном доме с Теруан де Мерикур и Жанной Ледюк.
У Маделоны был любовником унтер офицер французской гвардии или скорее наемной национальной гвардии, ибо после того, как она шла против Бастилии Людовик XVI ее уничтожил, хотя и он любил ее и она его обожала.
Ревнуя к счастью Маделоны, Теруан задумала возмутить его.
Пользуясь отсутствием Маделоны, однажды вечером Теруан зазвала в свою комнату капрала Гриво.
Не то что бы он был очень красив, – этот Гриво, – напротив тощий мальчуган глупый как пробка, – но Теруан надоело слышать как Маделона повсюду толковала о своем милом Гриво.
Гриво все таки был мужчина; притом же Теруан имела репутацию в предместье и была тоже очень хороша собой.
Гриво был очень польщен неожиданным объяснением Теруань.
Никто не знает, чем бы окончилось свидание ветреного капрала и приятельницы Жанны Ледюк, если бы в ту минуту, когда они всего меньше ожидали, не явилась Маделона.
Прекрасная цветочница была столь же мала, как Теруан высока ростом, но достоинство не измеряется высотой…
Маделона начала с того, что дала отличную оплеуху Гриво, скрывшегося, не ожидая додачи; потом обратилась к Теруан.
– Так это ты хотела отнять у меня любовника? сказала она трепетавшим голосом. – Тебе недостаточно твоих санкюлотов, тебе еще нужно отнимать любовников у твоих соседок? Ну, помни же, моя милая, что я хоть и не брала Бастилии, как ты, не ходила в Версаль убивать гвардейцев… но если ты еще хоть пальцем коснешься Гриво, если только заговоришь с ним при встрече, – также верно, что меня зовут Маделоной, – я покажу тебе, такую штуку, от которой ты не встанешь с постели целую неделю… это тебе не понравится – тем хуже для тебя!
Кто бы поверил? Теруан не возразила ни слова на это оскорбление; она испугалась Маделоны!..
Когда Жанна Ледюк, через несколько часов вернулась домой, она нашла свою приятельницу сидевшую безмолвно и мрачно в углу.
– Что с тобой?
Теруан рассказала Жанне, что произошло; она пожала плечами.
– К чему ты хочешь отнять любовника у Маделоны? – сказала она. – Если бы еще Гриво был красив собой!..
– Ах!.. я убью эту девчонку, которая осмелилась мне угрожать!.. –прошептала Теруан.
– Ну, так зачем стало дело? Она на ночь постоянно оставляет дверь отпертою… Тебе только стоит задушить ее когда она спит; это будет всего для тебя удобнее.
– А! она оставляет ключ в двери… ты в этом уверена?
– Совершенно.
Жанна Ледюк шутила, предлагая Теруан задушить Маделону; но Теруан серьезно приняла идею своей приятельницы. Пробило полночь; дом был безмолвен; полураздетая Прекрасная Льежуазка вошла на верхний этаж, где жила любовница Конрада Гриво. Правда; ключ был в двери; Теруан вошла, рассматривала с минуту при свете луны своего спавшего врага; потом быстро сошла в свою квартиру.
– Ну! смеясь крикнула ей Жанна. – Все уже кончено?
– Нет, ответила Теруан; – я раздумала; она будет мало страдать, умирая таким образом.
– Ты сберегаешь для нее лучшее! Что же?
– Не знаю; но что то мне говорит, что я ее поймаю.
Через несколько дней Прекрасная Цветочница, которая, без сомнения, хранила злобу на своего любовника за его намерение сделать неверность, споря с ним в кабачке, до того вышла из себя, что ударила его ножом.
Она была арестована и отведена в Шатле. И так то, во время сентябрьских убийств, Теруан ее поймала.
Теруан де Мерикур в годы Великой Французской революции
Мы приближаемся к великим происшествиям в жизни Теруан де Мерикур, 10 августа, 2, 3, и 4-го сентября 1792 года – были замечательными днями ее жизни. Возмутительная история! Но мы уже вначале сказали, что эта женщина была не жрицей любви, а жрицей смерти. Сладострастие чувств было для нее скоротечно; истинное наслаждение заключалось для нее в резне. Она – народная куртизанка!.. нет, тысячу раз нет! Она не куртизанка народа, а куртизанка убийц. – вакханка в роде тех, которые растерзали Орфея, которые опьянялись не от вина и поцелуев, а от крови.
Мы пройдем молчанием день 20 июня, хота Теруан играла видную роль в этот день, бывший только прологом к великой драме 10 августа и 2-го сентября. Она также везла пушки, которые самые знаменитые демагоги Парижа: Россиньоль, Бриэрт, Гонор, Лежандр, Журдан, Лузует, Гeнрио направили в Тюльери до самых королевских апартаментов. Но король, не колеблясь, надел красный колпак и отвечал гренадеру, сказавшему ему: «не бойся государь!» – Друг, положи руку на мое сердце и послушай сильнее ли оно бьется.» Король выпил стакан вина, поданный ему одним нищим, который проговорил: «если вы любите народ, выпейте за его здоровье!»
– Да здравствует король!.. – вскричал народ.
Те, которые пришли для убийства, проиграли свою партию. Теруан и ее приятельница Жанна Ледюк с неудовольствием вышли из Тюльери. Не стоило труда беспокоиться из-за малой безделицы.
Через несколько дней, вечером, возвратившись из клуба, обе женщины были в комнате. Теруан лежала на постели; сидя у стола, Жанна читала журнал.
Постучали в дверь.
– Кто там! – крикнула Жанна.
– Друг, – отвечал голос, звук которого, хотя несколько заглушенный, заставил Теруан вздрогнуть.
– Оставь! – сказала она Жанне, которая встала, и одним скачком она бросилась с постели к двери, которую отворила.
Друг был барон Конрад де Тешь.
Конрад де Тешь в Париже, несчастный!.. В Париже, где живет Теруан де Мерикур! Да он безумец! Нет, он был не безумный, а любопытный; у него были либеральные идеи, он хотел вблизи увидать революцию. В этот вечер, в сопровождении одного из своих друзей в Братском обществе Францисканцев он слышал и узнал Теруан…
Теперь зачем он пришел к ней?
– Теруан, – сказал он, кланяясь ей, – к вам является кающийся грешник. Я не скрываю от себя странности… даже дерзости моего поступка; быть может, я лучше сделал бы, если бы предупредил вас перед тем, чем явиться к вам. Но я послушался первого движения. Не простите ли вы меня, Теруан, и как доказательство этого прощения, желаемого мною всею душей не дадите ли вы мне руку?
Выражаясь таким образом, Конрад де Тешь протянул руку своей прежней любовнице; но она разразилась диким хохотом.
– Вы!.. вы у меня!.. вскричала она. – Вы осмелились ко мне явиться!.. – и обратившись к Жанне пояснила: – Знаешь ли ты, кто этот человек? Это мой первый любовник; тот презренный, о котором я тебе говорила, тот, кто бросил меня в Лондоне, поклявшись вечно любить меня.
Конрад де Тешь побледнел.
– О! продолжала Теруан, – пусть вы перестали любить меня, – я не за это упрекаю нас барон!.. Ясно, что раньше или позже мы были бы должны расстаться, но по крайней мере вы были бы обязаны кое чем молодой девице, которую вы взяли чистой и непорочной, и не должны бы бросить ее так, как имели бы право бросить меня теперь, если бы я была вашей любовницей… и вы явились ко мне просить прощения! ха! ха! ха!.. да это дерзость! Я бросила человека, стоившего дороже вас… Я просила сэра Филиппа Брадлея, чтобы он посоветовал вам никогда со мной не встречаться. Разве сэр Брадлей не писал вам?..
– Нет!
– Это другое дело. Это слово спасает вас. Если бы вы ответили мне «да», то, чтобы наказать вас за то, что вы пренебрегли моим запрещением, я раздробила бы вам череп вот этим она показала ему пистолет и продолжала; – теперь бы предупреждены: я не прощаю вас, не хочу вам прощать!.. И где бы я не увидала вас… бойтесь! Ступайте! – Она отворила дверь.
Конрад де Тешь колебался; ему было трудно отступить перед женщиной. Но в глазах этой женщины были такие молнии, которые, заставили подумать.
– Прощайте же! – сказал он.
Он еще не вышел на улицу, когда Жанна Ледюк прыгала сзади него через несколько ступеней. Когда она вернулась, Теруан уже лежала.
– Откуда ты, Жанна? – спросила она.
– Поговорила одну минуту с другом.
– С каким это другом?
– С Этьеном Грави, который живет напротив. Он истинный патриот, и ненавидит аристократов.
– Ну?..
– Разве ты не догадываешься? Я ему показала того, кто вышел из этого дома. И ты можешь быть спокойна. На него донесут сегодня вечером, а завтра он будет взят.
Теруан бросилась на шею Жанне.
– Благодарю! вскричала она.
– Не за что, скромно возразила прежняя рыбная торговка. – Ты не подумала об этом, подумала я. Иметь или не иметь друга. Твой барон мог бы сбиться с дороги при солнце, его посадят в тень.
10 августа король был осажден в Тюльери Витерманом и Марсельцами. «Вначале казалось, говорит Барбару в своих мемуарах, что король намеревался драться, потому что утром он осматривал Швейцарцев и кинжальщиков, одетых в их мундиры. Если бы он показался, если бы он сел на лошадь, большинство парижских батальонов высказалось бы за него. Но он предпочел отправиться в национальное собрание. Говорят, этот совет был ему дан. Уверяют, что королева, выхватив пистолет из-за пояса д’Аори и подавая его королю, сказала ему что он обязан исполнить свой долг.