Поль де Руайя, бледный, но спокойный, бросил сострадательный взгляд на молодую женщину, потом, вынув шпагу, он сказал капитану:
– Ну, милостивый государь, вы уже убили, быть может, жену, убейте, если сможете, мужа.
Крокар вздрогнул; в первый раз он почувствовала стыд.
– Граф, – сказал он, – я никогда не отказывался от дела чести, но, клянусь вам, мне трудно скрестить с вами мою шпагу. Вы не враг мне.
– Если я не враг вам, зачем вы разбили мое сердце? Я слышал всё. Я следил за вами с вашего входа в замок. Я всё слышал, скрываясь за этим тополем. Повторяю вам, так как я всё знаю, вам остается только убить меня.
– Но…
– Но у вас храбрость есть только есть на подлость, презренный!
Граф поднял свою шпагу. Отскочив назад, Крокар стал в позицию.
– Граф, вы принуждаете меня, сказал он. – Пусть на вас и лягут последствия этой дуэли.
Последствия были таковы, какими они должны были быть. При третьем выпаде граф упал, пораженный в грудь.
Крокар несколько секунд смотрел на эти две жертвы, потом вложив шпагу в ножны, он вынул из кармана лист бумаги и написал дрожащей рукой следующие слова:
«Я сожалею о зле, которое вам сделал. Если вы спасетесь, простите меня оба. Клянусь вам всем святым, вы меня больше не увидите.»
Первая пришла к себя Маделена она увидала мужа плавающего в луже крови; она бросилась к нему и закричала о помощи.
По счастью рана графа была более опасна более внешне, чем в действительности. Вскоре он был вне опасности, благодаря заботам жены и матери, которые сидели над ним день и ночь.
Он обожал Маделену и как только мог говорить произнёс:
– Это был ужасный сон! – сказал он, – забудем его.
Маделена Филон, или скорее графиня Маделена де Руайя, умерла еще красивой, любимой и уважаемой на двадцать лье в окружности в своем имении 5 сентября 1762 года в возрасте шестидесяти трех лет.
Ее могила находится в деревянной церкви и долгое время крестьяне поклонялись ей как святой. И никто, этому не удивлялся.
Мария Гамильтон (Марья Даниловна Гаментова)
Мы хотим рассказать вам не столько историю одной знаменитой куртизанки, сколько эпизод из жизни известного русского монарха, Петра Великого. Марья Даниловна, известная также как графиня Гамильтон, хотя и совершила достаточно, чтобы завоевать некоторую известность, но всё же оставила в летописи любовных приключений довольно незначительный след.
Но в её жизни, и даже в её смерти, в которой определённую роль сыграл сам царь, содержится много странного; в последнее время в её биографии были установлены такие любопытные и малоизвестные детали, что мы не можем удержаться, чтобы не извлечь их из забвения.
Впрочем, мы должны признаться, что этими деталями мы обязаны любезности русского вельможи. Некоторое время тому назад мы имели возможность побеседовать с графом Чаплиным в доме одного нашего знакомого. На следующий день он прислал нам этот рассказ, который мы приводим ниже почти без изменений.
Всем известно, что Екатерина I, жена Петра Великого и российская императрица, имеет низкое происхождение, но судьба позволила ей добиться самого высокого положения.
Её настоящее имя Марта Раабе. Она родилась в 1682 году в семье бедных крестьян, живших в Ливонии, неподалёку от Дерпта[31].
Совсем юной, она потеряла сначала отца, а вскоре и мать.
В 1696 году ей исполнилось 14 лет. Выглядевшая старше своих лет, она была спокойной и умной девушкой. Глюк, лютеранский священник, пожалел сироту и приютил её в своём доме, где воспитывал вместе с тремя дочерьми. Марта, присутствуя на уроках своих сверстниц, многое усвоила. Она научилась читать и писать. Больших успехов она добилась также в музыке и танцах.
Пастор умер в 1702 году, когда Ливония превратилась в поле сражений между русскими и шведскими армиями. Это было очень трудное время для юных девушек, оказавшихся без защиты. Друзья скончавшегося пастора предложили отвезти его дочерей в мирную Финляндию, но это предложение не касалось Марты. Тогда она решила, что сама позаботится о своей судьбе. Когда-то мать рассказала ей о брате мужа, Кристье Раабе, жившем в Пруссии, в городе Мариенбург, где он владел трактиром. Вспомнив это, Марта быстро собралась и отправилась в дорогу.
Чудом избежав тысячи опасностей, подстерегавших её в разрушенной войной стране, в самом конце своего путешествия она попала в лапы двух шведских солдат. Можно не сомневаться, что они не стали бы щадить юную девушку, если бы её не спас шведский офицер, оказавшийся родственником пастора Глюка. Он отвёз девушку в Мариенбург, в трактир, называвшийся «Голубая лиса», принадлежавший Кристье Раабе, её дядюшке. Тот сердечно встретил племянницу. Поскольку у него несколько месяцев тому назад умерла жена, он поручил Марте вести домашнее хозяйство. Она стала также помогать дядюшке обслуживать посетителей заведения.
Она высоко ценила великодушное отношение к ней; и через неделю ей представилась возможность проявить и своё великодушие.
Поздно вечером Марта сидела в опустевшем зале «Голубой лисы», подсчитывая дневную выручку. Внезапно отворилась дверь, и на пороге появилась девушка лет шестнадцати или семнадцати, в запыленной одежде, изнемогавшая от усталости. Она обратилась к племяннице Кристье Раабе:
– Меня зовут Марья Даниловна, я приехала из Гефле, что в Далекарлии[32]. Ещё недавно в моем кошельке звенели два десятка дукатов, но вчера вечером на меня напали шведские солдаты и отобрали все деньги. Я голодна и хочу пить, я падаю от усталости. Приютите меня, пожалуйста, дайте мне поесть и напиться.
Пока вошедшая говорила, Марта с восхищением рассматривала её. Никогда ещё она не видела такой красивой, такой обаятельной девушки. Ангельское личико с огромными, синими, как незабудки, глазами, нежные розовые щёчки, обрамлённые белокурыми локонами, изящный ротик с изящно очерченными губками, за которыми скрывались жемчужные зубы.
И эта малютка – она действительно была небольшого роста – приехала из Далекарлии! Как? И она сама, бедняжка преодолела страну, опустошённую войной! И она перенесла в пути точно такие же испытания! Девушка из Ливонии не могла не проникнуться сочувствием к девушке из Швеции!
Она тут же поставила на стол кувшин с пивом, горбушку хлеба и большой кусок жареного мяса.
– Садитесь к столу, вы сможете напиться и утолить голод, – сказала Марта. – А потом мы должны поговорить.
Марья Даниловна села за стол и быстро расправилась с едой, продемонстрировав при этом, несмотря на голод, прекрасное воспитание и умение вести себя с большим достоинством, несмотря на свою миниатюрность.
Всё это время Марта воздерживалась от расспросов, молча наполняя стакан, когда он оказывался пустым, и нарезая по мере необходимости хлеб.
Самый волчий аппетит быстро исчезает, когда голодный человек оказывается перед едой.
– А теперь скажите, – промолвила шведка, глядя своими прозрачными глазами на хозяйку, – сможете ли вы проявить гостеприимство, несмотря на то, что у меня нет ни гроша?
– Ах, разумеется! – весело воскликнула Марта. – Но в виде платы за приют вам придётся рассказать мне о причинах, заставивших вас очутиться в этой стране, столь далёкой от вашей родной Швеции!
– О. это очень просто! Я жила с матерью и отцом в Гефлё, в Швеции, куда наша семья перебралась из России. В меня влюбился юноша по имени Луи, живший неподалёку от нашего дома, и я испытывала к нему такие же чувства. Но приближался час, когда скрывать дальше наши отношения стало бы невозможно. Особенно я боялась гнева моего отца. Луи предложил мне уйти из дома, сказав, что у него есть друзья в Гурландии, и они нам помогут. Я согласилась, и в одну из ближайших ночей мы тайно покинули Гефлё.
Когда мы находились в нескольких милях от цели, у меня начались схватки. Мы спрятались в сарае, где у меня родился ребёнок. После этого Луи неожиданно исчез. Я так и не поняла, испугался ли он трудностей путешествия с ребёнком, или причиной его исчезновения было что-нибудь другое. Так или иначе, но я осталась одна. Когда я пришла в себя и хотела продолжать путешествие, оказалось, что вблизи от города, куда я направлялась, началось сражение. Поэтому мне пришлось повернуть совсем в другую сторону. Я долго брела, куда глаза глядят, то и дело прячась в кустах, когда замечала солдат. Но однажды мне не удалось оставаться незамеченной; чтобы избавиться от насилия, мне пришлось отдать все мои сбережения. В конце концов, я добралась до Мариенбурга, до вашего трактира.
Помолчав, девушка поинтересовалась:
– Скажите, где я могу отдохнуть? Я буквально засыпаю на ногах.
Марья Даниловна рассказала о своих приключениях удивительно спокойно, словно с ней не случилось ничего особенного. Даже, упоминая о самых печальных моментах своего путешествия – бегстве из родного дома, исчезновении любовника, рождении ребёнка – она оставалась невозмутимой; никакие чувства не отражались на её лице. Казалось, перед Екатериной находится говорящая мраморная статуя. Статуя невероятно прекрасная… но всё же статуя.
Марта была потрясена. Ей неудержимо захотелось прикоснуться к груди девушки, чтобы проверить, есть ли у неё сердце.
– Но вы ничего не сказали о своём ребёнке? – пробормотала она.
На этот раз мрамор ожил. На несколько мгновений невозмутимая маска сменилась живым человеческим лицом… Но девушка сразу же нахмурилась и с её лица снова исчезли какие-либо эмоции.
– Едва родившись, ребёнок умер.
– Умер! Как же вам пришлось тогда страдать!
– Да, конечно…
И Марья совершенно спокойно повторила свой вопрос:
– Пожалуйста, скажите, где я могу отдохнуть?
Марта поставила в своей комнатушке вторую кровать, и Марья Даниловна тут же расположилась на ней.
Закрыв трактир, племянница Кристьера Раабе также начала готовиться ко сну. Раздеваясь при свете керосиновой лампы, она смотрела, словно зачарованная, на лежавшую перед ней Марью Даниловну.