, хотя и не хотела покидать престижный пляжный городок. Но даже сильно ужавшись, они не могли много откладывать, пока не переехали в менее пафосное место. В Калифорнии пенсия не светила им лет до девяноста.
Теперь они живут в Орегоне (не так уж плохо, но уже не на пляже). Дом они купили, а две лизинговых БМВ поменяли на одну подержанную Хонду. Зато свою. «Дело не в увольнении, а в контроле над собственным временем. Я ушёл не с работы, а от необходимости работать. Пенсия – это не про Пина Коладу на пляжу». А говорят – не в деньгах счастье! Пха-ха-ха-ха!
Я тоже несколько лет назад переехал из центра в область. Прекрасно себя чувствую. Правда, машину сам чинить ещё не решился, и снег грести времени нет.
6.6. И чего, это реально работает?
Да. Всё по правде. И у нас такие ребята есть.
А есть ли тут подводные камни? А как же! Взять того же Нассима Талеба, он постоянно твердит «avoid rent-seeking», рискуйте собственной шкурой, раскачивайте лодку, убейте в себе маленького Кийосаки, пока вы не превратились в Кристи Чен. Я склонен с ним не согласиться, к тому же он явно радикализировался на старости лет.
Как пережить обвал фондового рынка?
Правильный вопрос. Ну, хороший инженер как раз и предусматривает все возможные неполадки. Нужно, естественно, подкладывать соломку.
Во-первых, когда живёшь с дивидендов, можно постараться обойтись вообще без продажи акций из основной части портфеля. История показывает, что компании продолжают платить дивы даже в сложные времена.
Во-вторых, если не заниматься сток-пикингом, а покупать индекс без плеча (в виде ETF), совсем уж в жопе оказаться трудно. У нормальных ETFов комиссии мизерные (0.1 % в год, например, и сейчас появляются даже бесплатные фонды). Все компании из портфеля сразу не обанкротятся. Авось кто-то и вытащит.
В-третьих, надо держать в портфеле изрядную долю (скажем, 20–40 %) облигаций, REITов и привилегированных акций с высокими дивами. Напомню, что мы говорим о возможности жить с инвестиций, а не о традиционной пенсии.
В-четвёртых, от страшных потрясений и чёрных лебедей надо держать в отдельной заначке кэш на несколько лет спокойного житья.
Ну и в-пятых, нужно иметь план Б в виде переселения в Таиланд или Вьетнам, где цена жизни ниже доходов с похудевшего портфеля. Ну или хотя бы в Краснодар. Ещё в Приморье клёво. Главное – опасайтесь Таганрога. И Ужгорода.
Зачем всё это? Надо признать, что жизнь – непростая штука, полная подлых неожиданностей. Смысл хеджирования не в том, чтобы не брать на себя риски. Что это за жизнь овощная получится? Эх, рискну сегодня посмотреть футбол под пивко! Главное – с дивана не ёбнуться. Повсюду опасности: захлебнуться можно, кружку разбить, вены порезать. Идея в том, что на каждую неприятную ситуацию у вас есть ответ. Кто-то вообще верит в светлое будущее и не парится. В эпоху всеобщего роста и благоденствия он выиграет, заработав в 2–3 раза больше такого защитного портфеля. Но в год потрясений и пиздецов он потеряет, скажем, ⅔ от своих сбережений – и ему придётся возвращаться обратно в адское офисное рабство.
А как насчёт инфляции? Акции в помощь! Тут главное – не доверять родному правительству, а больше полагаться на зарубежных идейных масонов с их развитыми рынками и триллионными компаниями.
Почему-то второй по популярности вопрос читателей (после «Как купить иностранные акции в свой пенсионный портфель?») – это «Как записывать расходы, находясь в режиме жёсткой экономии?». У меня всё просто. Существует херова туча платных и бесплатных программ и приложений, но лучше Экселя ещё никто ничего не придумал. Но он платный. А вот Google Spreadsheets – таблицы бесплатные, да ещё и в онлайне. Пользуйтесь на здоровье. Я прямо с телефона расходы вбиваю.
В конце концов, экономить 70 % от дохода – это не про софт. Это про скидки, распродажи, про штопку носков и поклейку обоев, про ремонт обуви и мытьё посуды, товары по акции, про самостоятельную замену резины (и колодок), про пособия и льготы, бесплатное детское питание (не поверите – у нас выдают просто горы бесплатной еды), про бег по улице вместо спортклуба, и поменьше жрать, и не бухать (бля), и не ходить в кино, и много ещё чего «не». Кто-то патологически скуп (у меня вот жена чайник на газу кипятит – электричество дороже). Кто-то немного жирует. Кто-то, как я, ищет «вэлью» – пресловутое соотношение цена/качество, хотя я бы лучше называл это «ценностью». Кто-то подрабатывает баристой в Старбаксе – говорят, там крутой соцпакет.
Давайте подумаем ещё раз.
Пенсия, которая начинается задолго до того, как волосы поседеют? Которая продлится 40, или 50, или 60 лет? Да, пожалуй, это странновато. Чем заниматься-то в свободное время? А, блог можно завести!
А если сделать свою компанию? Это круто? Это же миллиарды? Деньги взять у добрых дяденек, идею украсть у Цукерберга? Должно же сработать?
Сейчас узнаем.
Глава 7. Цукербергово золото: фонды против стартаперов
Единственный реальный способ заработать действительно много денег на бирже – вывести свою компанию на IPO. И как предприниматель, и как финансовый консультант, и как преподаватель, и как трейдер с 15-летним стажем я на 100 % уверен, что сказочно разбогатеть, покупая и продавая какие-то акции, не получится. Так что имейте это в виду, когда пойдёте раскапывать золотые горы в стакане с заявками. Чтобы получить своё место в бильдербергском обществе рептилоидов, продать нужно целую компанию. Свою компанию.
Создать её не так уж сложно. Трудно сделать её привлекательной для тысяч биржевых спекулянтов. Но и задолго до этого придётся сильно попотеть, чтобы попытаться пробиться на следующий уровень – привлечь инвестиции венчурного фонда. Конкуренция за чужие деньги высока: желающих заполучить пресловутый раунд хоть отбавляй. Многие фаундеры вообще забрасывают основной бизнес и занимаются исключительно поиском денег.
Денег в мире вроде бы тоже много, но вот сконцентрированы они в весьма узком кругу управляющих этими самыми фондами. И ищут они нечто особенное: не просто новую или интересную бизнес-модель. Не просто что-то быстрорастущее или прибыльное. Венчурные капиталисты ищут нечто такое, что может принести им миллиарды. Не сразу, конечно, а когда компания выйдет на биржу и осчастливит своим присутствием не только основателей, но и простых спекулянтов.
7.1. Реже, толще, жирнее
В 2017 году вложения венчурных фондов побили какую-то невероятную цифру в 142 миллиарда долларов[84] – это больше, чем когда-либо в истории. Больше половины они вложили в США (81 млрд), но и остальные страны не отстают.
С 2007-го по 2014 год количество $100-миллионных раундов венчурного финансирования колебалось от нуля до четырёх в месяц. Сейчас настала эпоха, когда капитал льётся живее, чем пивчанское. В июле 2018-го таких раундов было 55. Пятьдесят пять[85], сука! Каждый больше ста миллионов баксов! За месяц!
К чему это ведёт? А вот к чему: капиталисты стараются залезть в бизнес ещё раньше. Выходцы из акселератора Y-Combinator стоят от 6 до 12 миллионов долларов, а ведь зачастую это компании без работающего продукта (или с продуктом, но без клиентов). Только что созданные фирмочки из пары человек поднимают десятки миллионов. И таких фирм сотни[86].
А если заглянуть чуть глубже, за жадностью капиталистов мы заметим кое-что примечательное: стартапы – вместо того, чтобы создавать работающие бизнес-модели, – фокусируются на фандрайзинге, бесконечном найме и международной экспансии. Вместо борьбы за профит проинвестированные компании превращаются в огромные машины для сжигания денег.
При этом всё меньше и меньше стартапов получают деньги. Но успешные компании собирают какие-то колоссальные, циклопические инвестиции на самых ранних этапах. С 2012 года медианные вложения на посевной стадии выросли в четыре раза: с $500к до 2 миллионов долларов[87], а в 2017 году восемь компаний собрали первые инвестиции в $500+ (ПИЦОТ!) миллионов. Общее количество денег, влитых капиталистами в замечательные идеи на seed-раунде выросло с 5.7 до 12.7 миллиардов долларов, хотя число получателей немного уменьшилось: с 1192 до 1165.
Столько денег не текло в индустрию с пузыря двухтысячного года. Напомню, что с 1997 по 2001 годы энтернет внезапно вырос из гадкого утёнка в прекрасную чёрную какашку, утянув огромные деньги под абсолютно дебильные проекты типа всемирного магазина еды для животных. Короткие доменные имена продавались за миллионы, и, казалось, надо только придумать интересное сочетание из четырёх-пяти символов с окончанием «ком», и деньги польются рекой.
На самом пузатом моменте пузыря капиталисты перестали считать деньги вообще. На первое место вышел хайп, и, как говорится у нас в высших кругах власти, инновации. Бабло текло просто на удачный, прости господи, урл. Логично, что чёрная какашка лопнула, облив инвесторов тёплым поносом, и некоторые (но не все) вдруг поняли, что круто 1) смотреть на кэшфлоу и считать деньги 2) вливать в компанию не бесконечное количество бабла, а достаточное для взлёта.
Я и сам успел тогда поработать во французском стартапе ProXchange, который возмечтал сделать панъевропейскую биржу подержанного оборудования. Это была моя первая работа – вебмастером. Платили мне то ли 6600, то ли 6800 франков в месяц – чуть больше минимальной зарплаты. Евро тогда только-только появилось, за тысячу давали 6560 франков. Малюсенькую 33-метровую двушку в центре Парижа мы снимали за 7000. Жировать особо не получалось, хотя жилось неплохо – бутылочку Бордо мы могли себе позволить, а гречневые блины на углу были вкусны и полезны. Хватало даже на пару раз сгонять на выходные в Альпы (в общагу, конечно, но это не беда – зато со скипассом и едой). В Диснейленд лазили через забор, а в метро часто ездили без билетов, как негры. Золотое было время!